Марина Суржевская - Я тебя рисую
Глава 21
Я хотела, чтобы день этой свадьбы был омрачен свинцовыми тучами, зависшими над шпилями замка, и холодным дождем, что способен смыть краску с лиц придворных и промочить шитые золотом наряды. Такая погода как нельзя лучше соответствовала бы моему настроению. Но с утра светило яркое летнее солнышко, и птицы распевали, как в начале цветения вишен. Так что я даже подумывала, не скрыться ли в купальне от вездесущих служанок и не нарисовать ли пару тучек своим стержнем. Но тут же укорила себя. Не стоит тратить силу артефакта на такие глупости. Грифель я всегда носила с собой, еще в Идегоррии приспособив для этого специальный кожаный мешочек на ремешке. Он был узкий и тонкий, так что под одеждой совсем был незаметен.
Дома я пыталась использовать его силу, чтобы вернуть брату эликсир, рисовала Люка, с мечтательным видом сочиняющего сонеты, но наутро разочаровывалась, поняв, что мои рисунки не воплотились. Возможно, такое желание было мне не под силу даже с артефактом.
* * *Еще затемно меня начали готовить к обряду, и я скрипела зубами, с трудом перенося все эти бесконечные процедуры.
Сама церемония должна была проходить в храме Первородных, это место их силы. Мои сборы закончились лишь к обеду, меня, чистую до скрипа и пахнущую горькими священными травами, облачили в белое платье, расшитое серебром. Мне накрасили лицо, а волосы разделили на три части и перевили сверкающими нитями, так что две пряди спускались на грудь, а третья – на спину. Лоб увенчали сверкающей диадемой, которую в храме заменят короной.
Через пару часов я стану женой…
Сглотнула, хотя горло было сухим, словно охра.
– Ваше Высочество, воды? – заметила служанка. Я с благодарностью приняла бокал, отпила глоток.
– Пора выходить, – напомнила другая, – Ваше Высочество, если не хотите опоздать на собственную свадьбу!
Первородные заулыбались, я тоже выдавила улыбку, больше похожую на оскал.
Даже брат увидит меня лишь в храме, так что сопровождали меня незнакомые лица. У ворот замка покачивалась ладья, запряженная самой редкой породой коней – крылатыми лоркалиями, и Первородные издали дружный восхищенный вздох, увидев их. Конечно, они были прекрасны – белоснежные, как мое платье…
Настроение испортилось окончательно.
В ладье я сидела одна, но меня сопровождало два десятка стражей. В их плотном кольце я заметила Диоса и Виара и вздохнула с облегчением: хоть кто-то здесь был свой. Но мои воины сегодня были на редкость суровы и молчаливы, похоже, их предстоящее торжество тоже не радовало.
* * *Храмы Первородных обычно без крыши, из темного камня. Просто стены, но внутри всегда сухо и тихо. Я смотрела на святилище сверху, когда мы подлетали, и прищурилась, пытаясь понять, что мне напоминает его форма. Казалось, я уже видела подобное… может, на картинках? Стены обрисовывали контур, свернутый, словно… дракон! Светлый Дух, конечно! Форма храма точно повторяла контур спящего дракона, обвившего хвостом тело! Дыхание снова закончилось в груди. Вот и еще одно подтверждение. Хотя зачем оно мне? Я и так уже все поняла. На наших землях действительно жили эти магические создания, но что делать мне с этим знанием?
Крылатые кони опустились на дорожке, сплошь усыпанной белыми лепестками роз, так что мои ноги утонули в них, словно в мягком ковре. Юные девушки, почти девочки, подхватили длинный прозрачный покров, что накрывал мою голову и стелился сзади длинным шлейфом. Стражи образовали живой коридор, распахнув по-боевому крылья и подняв клинки.
Я медленно пошла к храму, в котором ждал меня будущий муж. Прошла через увитую цветами арку и вошла внутрь. Здесь не было крыши, но было темнее, чем за стенами. И все здесь было в живых цветах и даже деревьях, словно я очутилась не в священном месте, а в весеннем саду. За белыми вишнями, яркими шапками флоксов, нежными синими звездочками агерантума и бесконечными розами я даже не сразу рассмотрела гостей, которых здесь было удивительно мало. Всего несколько Первородных и по одному представителю других рас. Голова чуть закружилась от сладкого аромата, и я подумала, что, будь здесь крыша, мы бы задохнулись. Арвиэль и его маги сильно постарались, чтобы не в срок заставить расцвести все эти растения.
Пошла по дорожке, почти не видя лиц и глядя только перед собой, туда, где стоял Арвиэль.
– Горжусь своей красавицей-женой, – Арвиэль сжал мои ладони, а мне захотелось вырвать их из его холодных рук. Я окинула быстрым взглядом его белый наряд, золотую корону и холодные серые глаза на бледном лице.
– Почему здесь нет моего брата? Я не могу выйти замуж без короля Идегоррии! – бросила я.
– Люк скоро будет. К сожалению, ему слишком поздно сообщили о церемонии…
– Ты просто не сказал ему! – возмутилась я.
Гости зашептались, а жрец нахмурился, прислушиваясь к нашему разговору.
– Люк скоро будет, – с нажимом повторил Арвиэль и прижал мою ладонь к губам. – Я просто хочу, чтобы ты скорее стала моей женой, Ева. Я так долго жду тебя…
Первородный кивнул жрецу, разрешая начать. И тот запел священные слова брачного союза, не отрывая взгляда от тонкого побега древа рода, что стоял на алтаре. Я вздохнула и перевела взгляд на это растение, просто чтобы не смотреть в глаза будущего мужа.
Лесной первоцвет, что Первородные почитают как божество. Тонкий стебель, узкие серебристые листья, словно покрытые белым налетом. И маленький светло-желтый невзрачный бутон. Тара рассказывала, что у Первородных есть древнее предсказание о том, что однажды лесной первоцвет прорастет в сердце их правителя, и с ним на земли придет тысяча лет мира и благоденствия.
Жрец пел, его голос звучал все выше, уже почти резал слух. Сладко пахли цветущие растения, так что кружилась голова. Тонко звенела свирель в аккомпанемент к священным словам. Моя голова кружилась, плыла куда-то, и я почти перестала понимать, где нахожусь, только смотрела в серые глаза, словно в прорубь на затянутой льдом реке. Арвиэль улыбался и сжимал мои ладони все сильнее, отчего мне хотелось ударить его. Я на миг закрыла глаза, а когда открыла, с меня сняли покров и диадему и увенчали голову короной королевства Оэр.
Слаженный вздох вырвался из уст гостей, и кто-то зааплодировал. Песня жреца оборвалась на самой высокой ноте, и в наступившей звенящей тишине Арвиэль прижал меня к себе и смял мне губы жадным, торжествующим поцелуем. А я превратилась в ледяную статую, словно внутри меня все сковало морозом. Первородный оторвался от меня и повернулся к гостям. А я подняла глаза, рассматривая чистое небо. Даже утренние облачка исчезли, и ничто не нарушало синеву небес.
Я моргнула и опустила голову. На небо я больше не смотрела.
* * *Свадебные торжества прошли для меня как в тумане. Я не ела, только пила воду, не прикоснувшись к вину, которым пытался напоить меня Арвиэль. Он держал мою ладонь, не отпуская ни на мгновение, от чего умилялись почтенные матроны. Правители же и представители кланов смотрели хмуро.
Люк так и не появился, и его отсутствие на церемонии вызывало у гостей перешептывания и недоумение, но, похоже, моему мужу было наплевать. Я видела косые взгляды гостей, особенно суровых перий, славящихся своими строгими законами. Недоумение не исчезло даже после многочисленных тостов, а лишь усиливалось с приближением темноты. Кажется, радовался на этой свадьбе только Арвиэль.
Когда над озером полетели серебристые рыбы, Арвиэль поднялся и потянул меня за собой. Он поблагодарил гостей за их присутствие и извинился за то, что мы должны откланяться и удалиться. На лицах придворных Первородных расцвели понимающие улыбки, а мне захотелось заорать. Но я лишь молча пошла рядом со своим мужем. Произнести это слово даже про себя было сложно, но я сделала это, потому что не хотела снова себя обманывать. Я замужем, и Арвиэль мой муж. Идегоррия обрела сильного и могущественного союзника, а мой отец может гордиться мною за рекой Бытия, с берегов которой он на меня смотрит.
Но когда за нами захлопнулась дверь покоев и муж прижал меня к стене, почти раздирая белоснежное платье, я мигом забыла все свои благие мысли и ударила его, оттолкнув от себя.
– Прекрати, Ева! – он снова прижал меня к стене, сжал мои ладони, которыми я отбивалась. – Ты моя! Моя жена! Я столько лет ждал этого! Ты моя!
– Нет! – Я вывернулась, оставив в его руках клок своего наряда. Матовые жемчужины посыпались с разорванного ворота, глухо падая на доски пола. Я отбежала к окну, с отвращением рассматривая мужчину. – Не подходи ко мне. Я не хочу!
Арвиэль постоял, тяжело дыша, подошел к столику и одним глотком опрокинул в себя бокал вина. А потом принялся снимать с себя белые ритуальные одежды, не спуская с меня прищуренных серых глаз.
– Что ты делаешь? – дрожащим голосом спросила я.
