Джон Адамс - Путь волшебника
И Мик, и Бонти, и Лучок всегда ее опасались, так ведь у них были на то серьезные основания. Но с тех пор она сильно изменилась. Стала мягкой и податливой, словно масло.
Толсет, возившийся с ужином, фыркнул, будто прочитал ее мысли, а женщина, подхватив ребенка на руки, убежала прочь. Можно подумать, Халса сейчас раскроет рот и обоих проглотит…
— Халса, погляди-ка!
Ее позвал Лучок, выспавшийся, но такой грязный, что от него разило на два ярда. Надо бы сжечь его одежду. Но на самом деле девочка радовалась — он живой, сумел ее отыскать, и теперь они вместе. Лучок вышел из ее башни, где отдыхал на ее тюфяке, в ее каморке, и пустяки, что он такой замарашка.
Он указывал на восток, в направлении Перфила. Над болотами растекалось багровое зарево, как будто солнце вздумало вставать вместо того, чтобы садиться. Все притихли, глядя на восток, словно могли увидеть на таком расстоянии, что же случилось с Перфилом. Теперь ветер имел привкус дыма и пепла.
— В Перфиле война, — сказала одна из женщин.
— Чья армия пришла туда? — спросила другая, хотя кто здесь мог это знать.
— А какая разница! — воскликнула первая. — Они все одинаковые. Мой старший пошел служить в армию короля, а самый младший примкнул к генералу Болдеру. Они сожгли уйму городов и сел, убили чужих сыновей, а когда-нибудь, очень может статься, прикончат друг дружку. Если город грабят и жгут, не все ли равно, какая армия это делает? Корове не все равно, кто ее зарежет?
— Они будут нас искать, — произнес кто-то тоскливо. — Обязательно доберутся сюда и всех убьют.
— Да не будет ничего! — громко ответил Толсет — само спокойствие и уверенность. — Никто вас здесь не найдет. Сохраняйте спокойствие хотя бы ради своих детей. Все обойдется.
— Можно подумать… — прошептала Халса.
Она застыла, уперев руки в бока, и глазела на башни колдунов. Как обычно, чародеям ни до кого не было дела. Они не обрушили на девочку молнию за нахальство. Они даже не высовывались из окон, чтобы, ничего не предпринимая, посмотреть на пылающий Перфил. Может, колдуны уже мирно спят в своих кроватях и видят во сне завтраки, обеды, ужины?
Девочка пошла заодно с Бердом и Эссой готовить постели для беженцев. Лучок взялся крошить стебли дикого лука в горшок с тушеным мясом.
«Надо заставить его выкупаться, — подумала Халса. — Сам-то нипочем не догадается».
Ни один слуга колдунов Перфила не спал. Слишком много работы пришлось доделывать: закончить отхожие места, найти заблудившегося ребенка, пока он не захлебнулся в трясине или не встретил дракона. Маленькая девочка упала в яму, и пришлось ее вытаскивать.
Еще до восхода солнца прибыли новые беженцы из Перфила. Они приходили по двое, по трое, пока на лугу не собралось больше ста человек. Некоторые были ранены или обожжены, кое-кто не мог опомниться от пережитого ужаса. Пришлось готовить для них повязки из нательного белья, варить на костре пряное и горькое, без какой-либо магии, целебное зелье. Люди слонялись по лагерю, пытаясь узнать хоть что-нибудь о потерявшихся родственниках или друзьях. Уже уснувшие маленькие дети пробудились и принялись реветь во весь голос.
— Они изрубили градоначальника и его жену мечами, — сказал один мужчина.
— Теперь пойдут на столицу, против короля, — предположила старуха. — Но наша армия остановит их.
— А это и была наша армия! Я видел сына мясника и среднего сына Филпота. Они заявили, что мы продались врагам родины. Их прислал король, чтобы преподать нам урок. Церковь около рынка сожгли дотла, а священника вздернули на колокольне.
На земле лежала девочка не старше Мика и Бонти. Ее лицо посерело. Когда Толсет легонько прикоснулся к ее животу, она тоненько завизжала — нечеловеческим голосом, как показалось Лучку. Болота так бурлили магией, что он не мог прочесть ее мысли. Может, оно и к лучшему.
— Что с ней? — спросил Толсет у человека, доставившего ребенка в лагерь.
— Не удержалась на ногах, и ее затоптали.
Лучок, глядя на девочку, дышал глубоко и размеренно, как будто мог чем-то помочь. А Халса следила за ним.
— Довольно, — сказала она наконец. — Вставай, Лучок.
Она потащила его прочь от Толсета и умирающей девочки, сквозь толпу беженцев.
— Куда мы идем? — спросил Лучок.
— Я хочу заставить колдунов спуститься! Мне надоело делать за них всю работу. Я вышибу эту дурацкую дверь. Я стащу их вниз по этой дурацкой лестнице. Я заставлю их помочь девочке.
На сей раз лестница казалась очень длинной. Ну, само собой, проклятые колдуны Перфила знали, что она задумала. Похоже, теперь это их любимая шутка — наращивать лестницу до бесконечности. Колдуны дождутся, когда они с Лучком доберутся до самого верха, и превратят их в ящериц. Может, это не так уж и плохо — сделаться юркой ядовитой рептилией? Можно протиснуться под дверь и укусить мерзкого колдуна. Дети поднимались и поднимались, спотыкаясь и прыгая через ступеньки, и уже казалось, что они взбираются прямо в небо. Когда лестница внезапно закончилась, девочка не смогла остановиться и так стукнулась лбом о дверь, что перед глазами заплясали звездочки.
— Халса? — наклонился к ней Лучок.
Он выглядел до того напуганным, что она едва не рассмеялась.
— Все хорошо, — ответила кузина. — Было бы, если бы не колдуны с их увертками. — Она постучала в дверь, а потом заколотила кулаками. — А ну выходите!
— Что ты делаешь? — удивился мальчик.
— Никакого толка! Надо было топор прихватить.
— Дай я попробую.
Халса пожала плечами, и Лучок отлично расслышал ее мысль: «Вот глупый!»
— Давай, пробуй, — сказала она вслух.
Лучок приложил ладонь к двери и толкнул. Она распахнулась.
Оглянувшись на Халсу, мальчик сказал:
— Прости…
Халса шагнула через порог.
Посреди комнаты стоял стол, на котором горела одинокая свеча. Дальше — ровно заправленная кровать, на стене зеркало. И никаких колдунов Перфила. Даже под кроватью, уж Халса-то проверила.
Подойдя к окну, девочка выглянула. Прямо под ней на лугу раскинулся наспех сооруженный лагерь, а дальше расстилались болота. Открытая вода сияла серебром. Восходящее солнце буднично взбиралось на небо. Смотреть на окна других башен отсюда было непривычно, но они все пустовали. Над трясиной парили белые птицы. «Не это ли колдуны?» — подумала Халса и пожалела, что у нее нет лука и стрел.
— А где же колдун? — спросил Лучок.
Он потыкал пальцем в кровать. Может, колдун превратился в нее? Или в стол? Способен ли человек обернуться столом?
— Нет никаких колдунов! — воскликнула Халса.
— Но я же чувствую их! — вздохнул Лучок, а потом вздохнул еще глубже.
Он, можно сказать, ощущал их запах, как если бы колдуны превратились в дымку или туман. Мальчик громко чихнул.
Услышав шаги на лестнице, они с Халсой обернулись — вдруг колдун идет к ним? Но это оказался всего-навсего Толсет, усталый и взмокший, словно он преодолел очень много ступенек.
— Где колдуны Перфила? — набросилась на него девочка.
— Погоди, дай чуть-чуть отдышаться.
Халса топнула ногой, а Лучок уселся на кровать, мысленно попросив прощения на тот случай, если это и в самом деле колдун. А может, колдун — это свеча? Интересно, что будет, если попробовать задуть колдуна? «А Халса готова лопнуть от злости», — подумал он.
Толсет присел на кровать рядом с Лучком.
— Это случилось давным-давно, — начал он. — Отец нынешнего короля посетил колдунов Перфила. У него были вещие сны о своем сыне, тогда еще малыше. Сны пугали его величество. Колдуны подтвердили: опасения небеспочвенны. Его сын рано или поздно сойдет с ума, по его вине начнутся войны и голод. Старый король рассвирепел. Он повелел своим верным слугам сбросить колдунов с башен. Приказ был успешно выполнен.
— Погоди! — воскликнул Лучок. — Погоди! А что сталось с колдунами? Они обернулись белыми птицами и улетели?
— Нет, — покачал головой Толсет. — Люди короля перерезали им глотки, а вниз летели уже трупы. Я в тот день отсутствовал, а когда вернулся, увидел только разграбленные башни и мертвых колдунов.
— Нет! — возмутилась Халса. — Почему ты врешь? Я знаю, что колдуны где-то здесь. Они каким-то образом прячутся. Они трусы!
— И я их чувствую, — согласился Лучок.
— Идите взгляните. — Толсет встал и подвел детей к окну.
Внизу они увидели Эссу и других слуг колдунов, ходивших в толпе беженцев из Перфила. Две старухи, которые никогда ни с кем не разговаривали, разбирали кучи старой одежды и одеял. Тощий мужчина пытался привязать корову. Берд придерживал дверцу самодельного курятника, а другие дети загоняли туда птиц. Одна из девочек помладше, Перла, напевала колыбельную младенцу. Ее голос, хрипловатый, но довольно приятный, поднимался до самых окон башни, откуда выглядывали Толсет, Халса и Лучок. Эту песню они узнали, в ней речь шла о том, что все будет хорошо.
