Татьяна Андрианова - И грянул в Хренодерках гром…
– Лютый! – воскликнул пораженный Флоднег, но что дальше предпринять, не знал.
Попытаться погладить? Без руки можно остаться запросто. Подозвать? Так Лютый и раньше людей не особо жаловал, и сейчас может неправильно понять. «Надо было попросить Т захватить запасной ошейник подчинения, – с тоской подумал он. – Как же теперь вервольфов водворять в родную стаю?»
Т так и застыл с черпаком, которым только что помешивал аппетитное варево, тоже не понимая, как следует себя вести с диким на вид экземпляром, решившим вдруг поиграть в домашнего любимца.
Лютый же униженно лег на пузо, пополз, виляя хвостом и преданно заглядывая в глаза мужчинам. Т вздрогнул, Флоднег чуть не перекрестился, шокированный миролюбивым настроем прежде всегда свирепого зверя. Стараясь не делать резких движений, Флоднег осторожно поднялся на ноги и стал отступать к деревьям, рассчитывая быстро влезть, если вервольф внезапно кинется. Т был умным, глупые полукровки редко выживают, потому воткнул черпак в кашу, с точностью повторил маневр наставника вервольфов и только потом спросил:
– Что это с ним?
– Думаю, бешенство, – потрясенно выдавил Флоднег. – Проклятый Безымянный лес! Какой генофонд гибнет!
Т ошарашенно кивнул, не выпуская, однако, из поля зрения странно ведущего себя зверя. Вдруг кинется? С этими оборотнями держи ухо востро.
– А почему у него пены нет? Нам в академии говорили, что у бешеного животного всегда пена капает. – Полуэльф осторожно попробовал ствол ближайшего дерева на прочность и остался доволен результатом. Выдержит его и вервольфа, хотя последнего лучше бы не надо.
– Зато сам к людям идет… Верный признак.
Лютый же между тем, видя, что маги не спешат принимать его в свою тесную компанию, совершенно не расстроился, а поравнявшись с костром, осторожно сцапал палку с висящим на ней котелком, из которого одинокой свечой торчала ручка черпака, и ленивой трусцой покинул поляну.
– Он нас ограбил! – то ли восхитился, то ли расстроился Флоднег.
– Да-а, ловко провернул, ничего не скажешь, – подтвердил Т.
– Вот смотрю я на вас и удивляюсь, – раздался за спиной вкрадчивый, с придыханием голос, заставивший мужчин синхронно подпрыгнуть. – Вроде бы боевые маги, дипломированные специалисты… А позволили увести обед какой-то бродячей шавке-переростку. Стыдно за вас, господа. Очень стыдно!
– А ты сам кто? – ошарашенно поинтересовался раскритикованный Флоднег, жалея, что не догадался даже сотворить боевой пульсар.
– Кто-кто? – мерзким голосом передразнил неизвестный. – Вампир в пальто.
– Вампир?! – дружно обрадовались маги. – Тебя-то нам и надо!
В руках у мужчин синхронно возникли фаерболы.
– Ой, а чего это вы? Зачем же так бурно реагировать на критику? Я вовсе не хотел вас обидеть! – испуганно взвизгнул Валсидал, прикинув, чем грозит ему сплоченная атака пары магов, и ринулся сквозь кусты, не дожидаясь демонстрации боевых возможностей.
– Куда?! – синхронно крикнули мужчины и кинулись следом.
Возглавив забег, вампир в очередной раз проклинал свой язык и заодно неудавшуюся упырицу, из-за которой все время приходится убегать.
Олек готов был рвать волосы на себе, а лучше, конечно, на наглом вервольфе, когда Лютый бесшумно вынырнул из чащи и с гордым видом добытчика вручил ведьме котелок с кашей. Над едой поднимался ароматный парок, а из середины торчала ручка черпака. «Обо всем позаботился, зараза, – закручинился двуипостасный. – И главное, где стащил, морда хитрая? Не сам же он умудрился такое сварганить?» Светлолика не могла нарадоваться подношению, не скупилась на похвалы и все время почесывала зверя за ухом. Вяз Дубрович пригвоздил укоризненным взором вождя двуипостасных, отчего Олеку отчаянно захотелось провалиться на месте, и демонстративно похвалил вервольфа:
– Какой он у тебя, однако, молодец!
Светлолика просияла, словно интеллектуальные способности вервольфа были целиком ее личной заслугой.
– Да, он замечательный. Может, пойдем куда-нибудь перекусим? Что-то есть хочется.
Употреблять пищу прямо на поляне почему-то казалось сродни святотатству.
– Немудрено. Девять дней без воды и еды – это вам не кабан чихнул, – авторитетно заявил леший.
– Девять дней? – ахнула ведьма. – У меня ж дома коза не доена!
И помчалась по направлению к дому, умудрившись безошибочно найти тайную тропу, на которую без лешего выйти практически невозможно. Следом рванули вервольфы.
– Куда, заполошная? – крикнул в спину Вяз. – У тебя же там кот на хозяйстве остался!
Но Лика уже не слышала воплей лешего.
– Эх, молодость, молодость! – махнул сучковатой рукой он, вспоминая нечто далекое и настолько приятное, что на зеленой шевелюре один за другим стали распускаться белые крупные цветы.
Воспользовавшись паузой, Олек решил было откланяться, но тут Вяз вынырнул из сладкого царства грез и воззрился на вождя пронзительными зелеными глазами.
– Ты бы поухаживал за девкой, что ли, – не то подумал вслух, не то просто так предложил он.
Оборотень смущенно потупился, шаркнул по земле ножкой, обутой в сапог, и выдал тяжелый вздох:
– Так как за ней ухаживать-то… ведьма же.
– Ага. А ты весь такой белый и пушистый, – скептически проскрипел леший. – Или ты того? Суеверный?
– Да нет вроде, – пожал плечами оборотень. – Просто с волчицами проще как-то.
Вяз иронично хмыкнул.
– А с девкою обычной все сложно? Цветов ей подари. Меду там какого, сладостей. Девки, они страсть как сладкое любят, – посоветовал он.
– А зачем ей цветы? – опешил Олек. – Их на любой поляне полно, чай, в лесу живем. А от сладкого только зубы портятся.
Леший понял, что и тут, наверное, Светлолике ничего не светит. Очень уж запущенный случай.
– Эх, вожак! – вздохнул леший. – Нет в тебе ентого… романтизьму. Ты думаешь, девкам от тебя цветы нужны?
– А разве нет? – совершенно запутался оборотень. – Если растения ей ни к чему, зачем же тогда их дарить?
– Внимание ей от тебя нужно, вот что. – Для пущей доходчивости Вяз даже постучал по лбу двуипостасного пальцем-веткой. – Она должна заботу твою ощущать.
– Вон оно что… – поразился Олек. Впрочем, волчицы тоже любили, когда будущий муж показывал себя хорошим добытчиком и рачительным хозяином еще до свадьбы.
Это был не последний показатель при принятии двуипостасной решения, нужно ли заводить от такого волчат или нет.
Светлолика зря волновалась о недоеной козе. Ее черный кот выгодно отличался от местных мурлык не только наличием имени с отчеством вкупе с даром человеческой речи, но еще и деловитостью. Маньку Дорофей Тимофеевич доил регулярно (молоко он и сам любил), таскал для нее сено из прошлогодних стожков селян и даже позволял немного пастись на активно пробивающейся травке, справедливо рассудив, что такую заразу двурогую ни одна нежить не схарчит, повезет, если сама нечисть ноги унесет. Так что в отсутствие ведьмы кот поживал неплохо, а на досуге занимался разбором на диво захламленной кладовки, злорадно предавая явно ненужное хламье огню. Как в такое маленькое на вид помещение может вместиться столько вещей, оставалось загадкой, но костер горел все девять дней не переставая. Измотанный генеральной уборкой кот не менее двадцати раз собирался махнуть на все лапой, но стискивал волю в когтистый кулак и продолжал разгребать авгиевы конюшни. Волею случая проходящие мимо селяне видели непрерывно горящий огонь, вздрагивали, истово крестились, стараясь пробежать побыстрее. И потом ставили в храме свечку, радуясь, что ведьма их не заметила. А то мало ли что затевает разобиженная на селян лесная отшельница.
Как ни странно, у уборки имелись и плюсы. Например, в самом неожиданном месте в кладовке обнаружилась старая тетрадь в зеленом кожаном переплете с записями матери Светлолики, Льессы. Несколько дней Дорофей фырчал, ерошил пушистый черный хвост, расшифровывая затейливые закорючки, местами налезавшие друг на друга, а где-то и вовсе настолько неразборчивые, что ими хорошо секретные послания шпионам в сопредельные государства писать. Ни свои, ни чужие ни в жизнь не догадаются, что имелось в виду – зато шифр изобретать не надо.
– Кто же так пишет?! – патетически восклицал кот, возводя голубые глаза к потолку, но и там не находил ответа на поставленный вопрос.
На потолке виднелась паутина; пара юрких паучков слаженно трудилась над ловчей сетью, не покладая лап. Но они то ли не понимали человеческую речь кота, то ли были не в состоянии проникнуться всей важностью вопроса. Озарение свыше тоже не снисходило. Дорофей издал мученический вздох, тщательно разгладил пушистыми лапками пожелтевшие от времени страницы и принялся за дешифровку. Кто знает, вдруг судьба ему улыбнется и обнаружится редкий рецепт уникальной хреновой самогонки. Но мечте не суждено было сбыться. В дверь застучали с такой силой, словно рассчитывали снести ее с петель. От неожиданности кот подпрыгнул на месте, закрыл лапами уши и зашипел, как обычный кошак.
