Владимир Васильев - Техник Большого Киева
Выждав, Пард достал пистолет, сунул его под полу куртки и спустился в переход.
Там было пусто.
4. Торо — Ильимани
Недели две Пард валял дурака — шлялся по Центру, бесцельно, но со значительным видом. Заглянул на Петровку, попил с Гонзой и Королем «Днестровского», покутил с Можаем на Подоле. Отдал визитку донецкого гнома на экспертизу. Дважды он замечал слежку, во второй раз за ним в отдалении следовал старый знакомый, тот самый шпик, что канул неизвестно куда в переходе на Крещатике. Следили за Пардом осторожно и ненавязчиво. И ничего не мешали делать.
Через день Пард звонил Гонзе и сообщал, что новостей нет. Сотовый телефон могли прослушивать, поэтому Пард ни о чем серьезном не говорил.
В таверне с ним начали здороваться завсегдатаи — те самые гномы в кожаных куртках с бляшками, мрачный полувирг Зеппелин, хольфинг по кличке Мина, девчонки-орки с рынка на соседней улице, каждый день ужинавшие именно здесь. Хозяин после визита Жерсона несколько оттаял и снова стал относиться к Парду благожелательно, тем более что Пард без напоминаний заплатил за вторую неделю.
Больше всего Пард общался с гномами. Те ежевечерне съедали по индейке и выпивали пару бочонков пива. На почве пива Пард с ними и сошелся.
Рыжего гнома звали Бюскермолен, чернявого — Роелофсен. Всю жизнь оба занимались охотой на дикие машины, в основном на грузовики. Оба родились в Карпатах, в том районе Большого Киева, который издавна звался Львовом. Бюскермолену было сто двенадцать лет, Роелофсену — семьдесят восемь. Оба оказались по-гномьи рассудительны и по-житейски мудры. Именно от них Пард узнал о предстоящей большой охоте.
Сам Вольво, знаменитейший в Киеве и за его пределами охотник на грузовики и магистр приручения, затевал очередной отлов дизельных дикарей. Как всегда — с размахом и тщательной подготовкой, свойственной всем долгоживущим. Бюскермолен и Роелофсен специально приехали из Львова, где им пришлось провести последние полгода. Вольво брал только опытных и тертых жизнью в основную команду. Грузовики все-таки не шутка… Оба гнома успели заработать прекрасную репутацию в среде профессиональных охотников, и их Вольво просто пригласил однажды в свою постоянную команду.
Как выяснилось, многие участники будущей охоты жили здесь же, в таверне, рядом с Пардом. Тот же полувирг Зеппелин, загонщик, или хольфинг Мина — специалист-сапер. Гномы сначала решили, что Пард тоже охотник, но ему пришлось разочаровать новых знакомых. Впрочем, тем было по большому счету все равно, чем занимается Пард.
Вскоре хольфингов стало двое: к Мине присоединился его закадычный приятель по прозвищу Беленький. Хольфинги-полугномы почему-то всегда пользовались прозвищами вместо имен. С более высокими сородичами-охотниками они вальяжно раскланивались; Парду просто кивали.
Пард не возражал.
На остальных обитателей таверны охотники обращали мало внимания. Пард оказался единственным посторонним, с кем они разговаривали. Их общество вполне устраивало Парда: охотникам не было дела до его затей, а притвориться охотником вряд ли удалось бы даже самому искушенному шпику.
В среду утром таверну всколыхнула новость: с утра Вольво собрался наведаться и поговорить со своей командой лично. Гномы за завтраком даже пива выпили меньше, чем обыкновенно выпивали.
На завтрак Пард ходил редко — чаще всего он спал чуть не до полудня. Но по такому поводу встал пораньше и спустился в зал. Бюскермолен, Роелофсен, Мина, Беленький, Зеппелин, двое людей-охотников и бойкий половинчик азартно обсуждали предполагаемые планы мастера Вольво. Гномы и хольфинги стояли за выезд на Вышгородское шоссе; люди и половинчик полагали, что мастер направит взор в сторону Броваров или Борисполя; Зеппелин по обыкновению отмалчивался.
Пард, кивнув народу, уселся с краю обширного стола. Охотники продолжали шумно спорить, причем Парду показалось, что им не так уж и важно, куда именно отправится Вольво. Им просто нравилось спорить о любимом деле.
Они и спорили. Спустя несколько минут кому-то пришло в голову спросить мнение Парда, как независимого живого. Пард пожал плечами и поинтересовался — зачем куда-то ездить, если грузовиков полно и здесь, на Брест-Литовском? Охотники оживились, обрадовались и наперебой стали объяснять, что в Центре охота запрещена, потому что движение на том же Брест-Литовском сразу нарушится, и одна жизнь знает, что тогда произойдет. Охотиться следует за пределами Центра — на широких внешних шоссе, где по бокам гладкой дороги тянутся ряды приземистых коттеджей и боковые улицы тоже куда шире, чем в Центре. Там есть шанс столкнуть грузовик с трассы, погонять его по закоулкам и в конце концов взять. Либо загнав в тупик, либо высадив в его кабину парочку смельчаков-машиноловов, специалистов по приручению. Самого Вольво, к примеру, или его ближайших подручных, вот Бюса или Роела.
В лице Парда эти суровые живые, привыкшие иметь дело с могучими машинами, нашли благодарного слушателя. Пард никогда раньше не видел настоящей охоты на серьезную машину, так, мелочь всякую иногда добывали николаевские кустари-умельцы, но до серьезной добычи дело никогда не доходило.
Вольво появился около одиннадцати, когда споры пошли уже чуть ли не по третьему кругу. Высокого вирга приветствовали зычным «Хуммм!!» и дружным ревом, да так, что с высокого потолка посыпалась труха и пыль. Даже хозяин таверны и Гринь-работник вплели голоса в первое приветствие. Вольво тут же был посажен за лучший стол, Гринь, натужно сопя, прикатил бочонок подольского, охотники со стульями моментально подтянулись, и скоро за столом уже сидела плотная толпа — вирги, гномы, хольфинги, люди, орки и полуорки… Половинчик — и тот один был. Только ни единого эльфа Пард не заметил.
Да и вообще они в эту таверну заходили крайне редко.
Пард остался у облюбованного за неделю с лишним стола. В конце концов, он здесь совсем по другому поводу. Охота — вещь интересная, что и говорить… Да только Пард не охотник. Он техник, если еще его новые приятели-гномы не догадались. Впрочем, техник тоже нужен на охоте. Но мастер Вольво кого попало не пригласит. Наверняка у него есть на примете сильные технари, прошедшие не одну охоту.
— Эй, Пард! — Утробный бас Бюскермолена вырвал Парда из раздумий. — Давай сюда!
И добавил на своем наречии, обращаясь к полугномам-хольфингам:
— Also! Beweg dich, mach Platz! Guck nur mal, wie man sich da breitgemacht hat!
Пард вопросительно взглянул на рыжего гнома. Потом встал, поднял стул за резную спинку, твердым шагом подошел к столу, втиснул стул в образовавшуюся щель и сел между Бюскермоленом и Миной.
Вольво пристально оглядел Парда и подал твердую, словно пластмассовую, ладонь.
— Я — Олесь Вольво, магистр приручения. Полагаю, ты обо мне слыхал.
— Слыхал, — подтвердил Пард, отвечая на рукопожатие. Как он и ожидал, хватка у Вольво была железная. — Не очень много, но слыхал.
— Представь, и я о тебе слыхал, — неожиданно сказал Вольво.
Пард вопросительно приподнял брови.
— Обо мне? От кого?
— От Жерсона.
Пард растерялся. Что общего у Вольво, мастера-охотника, с крупным киевским бандитом? Ах да, они же вирги… Живые этой расы всегда поддерживали друг друга, даже если один был голытьба привокзальная, а другой — делец с Крещатика. Впрочем, среди привокзальной голытьбы поразительно мало виргов. Можно сказать, вообще нет…
— От Жерсона? — переспросил Пард, чтоб выиграть время.
— От Жерсона.
Длинные клыки выступали у Вольво из-под нижней губы. Все вирги из-за этого выглядели свирепо. Взгляд упрямо цеплялся за них; Пард пересилил себя и взглянул Вольво в глаза. Глаза у того были маленькие, глубоко посаженные и колючие. Шапка прямых и жестких черных волос покрывала голову вирга, словно шоферский шлем.
— И что он обо мне говорил? — спросил Пард вяло.
— Говорил, что ты смелый живой. Мне нужны смелые на охоте.
— Я не охотник.
Вольво улыбнулся, отчего стали видны не только нижние, но и верхние клыки. Какой-нибудь впечатлительный половинчик-домосед точно упал бы от этого зрелища в обморок.
— Я тоже не всегда был охотником. Да и сейчас я не всегда охотник.
Пард пожал плечами:
— А чем я могу быть полезен?
— Ты ведь техник? Или даже ученый?
— Только техник, — неохотно признался Пард.
Неохотно. Старательно играя, как актер на сцене. Ему было нужно, чтобы в таверне прозвучало слово «техник» применительно к нему, Парду, и было нужно, чтоб у всех осталось впечатление, будто он предпочел бы это скрыть, да не получилось.
— Какая же охота без техников? У меня их двое, кроме меня самого. И вечно у всех работы по уши. Как насчет найма?
— А вдруг я плохой техник? Никуда вдруг не годный?
— Никуда не годный техник за две сотни гривен в две секунды нанялся бы не то что к донецким гномам, а даже на рудники в Норильск. Без колебаний.
