Ярослав Денисенко - Пепелище славы
Спровадив непрошеного доброжелателя, эльф обернулся к своему противнику. В его глазах, вместо привычного оттенка теплой бирюзы, разверзались бездонные сине-зеленые пучины штормящего моря.
- А теперь повтори, что сказал, - угрожающе проговорил он.
- Повторю, ушастик. Что ты и вся твоя компания в первый же удобный момент сбежите к своему племени. И разболтаете все, что вам известно.
- Так слушай меня теперь, урук-хай, - воскликнул золотоволосый воин. - Я помогал вам по доброй воле из искренних убеждений, и порукой в том - мое слово. Что касается моих спутников, то их нахождение в этих пещерах - последствие моей страшной ошибки. Но даже несмотря на то, что положение их вынудило так поступить, они не опустятся до того, чтобы предательски обмануть предоставивших им кров и пищу. И за это я тоже готов дать слово. Ты сомневаешься в его надежности, Харлак?
- Ходят слухи, ты потому к нам и подбиваешься, что уже запятнал свою честь так, что даже длинноухие брезгуют якшаться с тобой, - холодно бросил полуорк.
Кипятящийся эльф стал вдруг каким-то отрешенно-спокойным, едва ли не равнодушнее своего хладнокровного неприятеля.
- Я не знаю ваших обычаев, - обыденным тоном произнес он. - У нас оружие выбирает вызываемый. Но ты можешь выбрать в любом случае. Мне все равно.
- У нас дерутся тем, что есть, - презрительно отозвался Харлак, высвобождая из петель два тяжелых окованных железом топора - наследство злосчастного Черного Солнца.
- Значит не будем тратить время, - отозвался эльф, с характерным стальным лязгом извлекая из ножен верный клинок.
Пусть подробные описания поединков остаются на совести скрупулезных летописцев, скрипящих перьями в скукоте пыльных келий. Противники рубились безжалостно и жестко. Лезвия Харлаковых топоров рассекали воздух со скоростью молнии и неумолимостью снежного бурана. И ветром, неуязвимой бесплотной тенью растворялся Ривендор из-под их кажущихся неминуемыми ударов.
- Да ушастый с ним просто играет! - удивился Мардок, приглядевшись к происходящему. Как и большинство орков (кроме Шенгара и недобитых остатков Черного Солнца), он видел эльфа в деле впервые и оказался безмерно удивлен, что это хрупкое существо способно так легко сражаться с врагом серьезнее мухи.
Увлекшись комментариями, он едва не упустил момент, когда один из топоров, вывернувшись из руки владельца, прогремел по полу, приземляясь далеко за линией молчаливых наблюдателей. Двое урук-хаев, стоящих на пути, едва успели увернуться от этого "метательного снаряда".
Лишившись топора, Харлак оказался перед шустрым эльфом в заведомо невыигрышном положении.
- Ну что, - поинтересовался Ривендор. - Ты готов забрать обратно свои слова?
- Не празднуй победу раньше времени, - прохрипел полуорк. - Я еще не совсем обезоружен.
Запыхался он явно сильнее легконогого эльфийского бойца. Ривендор лишь рассмеялся в ответ.
- Стоит уравнять силы, - заявил он. - А то кто-нибудь может заявить, что "ушастый" сражался несправедливо.
И меч эльфа коротко звякнул о камни, отправляясь вслед за топором. На смену ему Ривендор вытащил обоюдоострый кинжал с длинной предохраняющей руку крестовиной.
На этот раз развлекался эльф по-другому. Короткие, стремительные броски и столь же поспешные уходы. И примерно в раз из трех таких бросков на теле Харлака появлялся новый порез. Тщетно размахивал полуорк своим топором - зацепить верткого противника было так же невозможно, как зарубить стремительные воды горного ручья. Лишь иногда снисходил Ривендор до того, чтобы скользящим движением отвести в сторону оружие врага (урок с заклиненным мечом не прошел для эльфа даром).
Несмотря на то, что зрелище получалось эффектным, Шенгар следил за ним без особенного удовольствия. Чрезмерное чувство гордости эльфа в очередной раз грозило обернуться серьезными неприятностями. Раздирающая боль в груди мешала сосредоточиться на чем-то помимо нее самой. Даже извечные шуточки и язвительные замечания, толпами роящиеся в мыслях, куда-то подевались. Все, чего Шенгару хотелось от жизни - это доползти до шатра, рухнуть на мягкие шкуры и там тихо помереть. "Ну и приспело же длинноухим припереться именно сейчас! - мрачно думал он. - А эти… Олени гонные, чтоб их! Вот кроме них мне проблем не хватало как будто!"
И, словно черная тень его собственных сомнений, за спиной возник вездесущий Ришнар.
- Тебе придется вмешаться, - заявил сотник. - Не один Харлак уверен, что ушастые предадут. Независимо от исхода поединка.
- Твоя взяла, старик, - невесело хмыкнул начинающий вождь. - Мне позарез нужен совет. Понятия не имею, как их теперь утихомирить.
- Взять длинноухих под стражу до поры - я не вижу других путей. Сможешь втолковать этой горячей голове, что таков их единственный шанс, и успех останется за тобой.
- Сомнительный успех какой-то, - огрызнулся Шенгар. - И несет от него, как от помойной ямы. Я поручился перед эльфами за их безопасность, и что теперь выходит? Может, тоже Харлака на бой вызвать, а? Что из-за его идиотских подозрений мне приходится отступиться от собственного слова?
- Подозрения не идиотские, и не только его. Что до твоего слова… Возможно, это единственное решение, способное спасти им жизнь. А тебе - уважение товарищей. Только Харлаку не спусти с рук такие выкрутасы.
- А то я без тебя не догадался, старик!
- Вот что я тебе скажу, Коготь Ужаса. Власть - она и состоит по большей части из сомнительных успехов. Твой брат, похоже, сумел это принять. А поймешь ли ты?
- Молчал бы лучше о брате! - раздраженно оборвал сотника Шенгар.
Тем временем, эльфу надоело дразнить противника своими молниеносными выпадами.
- Похоже, силы все еще не равны, - воскликнул Ривендор, наградив полуорка очередной кровоточащей царапиной. И отбросил кинжал, оставшись с голыми руками. В голосе эльфа чувствовалась уже некоторая усталость, но это было ничто по сравнению с измотанностью Харлака.
- Чего ты добиваешься, длинноухий? - с трудом переводя дыхание, спросил тот.
- Я добиваюсь, чтобы ты принес извинения. Мне и моим спутникам.
- Ты, может, и шустрый, ушастик, - заявил полуорк, - но подачка твоя мне не нужна.
С этими словами он избавился от второго топора.
И вновь сошлись упрямые противники, на этот раз без оружия.
Хоть Харлак и уступал размерами мышц обычным урук-хаям, соотношение веса оставалось не в пользу эльфа. Избежать, во что бы то ни стало, медвежьих объятий противника, превратилось для Ривендора в основную задачу.
Выворачиваясь из могучих захватов полуорка, эльф, наконец-то, стал серьезно уставать. И все же, его жилистое тело не было таким слабым, как выглядело на первый взгляд. Сочетание фехтования с рукопашным боем, когда вслед за клинком в ход мог пуститься кулак или колено, для Ривендора, привыкшего к "правильным" тренировочным боям, продолжало оставаться некоторой диковиной. Отслеживать "грязные" приемы противника он научился с первых же серьезных схваток, но сам до сих пор избегал их применения. А вот по отдельности руками он владел не менее блестяще, чем мечом. Харлаку чувствительно доставалось по голове, лицу и ногам, а один раз, вместо того, чтобы ухватить неуловимого эльфа, он пролетел половину площадки, и хорошенько приложился о камни. Пару ударов эльф тоже пропустил, и его тонкие черты в который раз украсились багровыми пятнами кровоподтеков. Казалось, в силах наконец-то наступило равновесие. По крайней мере, так с облегчением решило большинство урук-хаев.
Но был у этой схватки и другой рефери, куда более опытный, боец с четырехсотлетним стажем непрерывных войн, и заключение его было коротким и безжалостным.
- Ночная Тень готов, - сказал Ришнар и оказался совершенно прав.
Все завершилось в какие-то считанные мгновения. Подножка, рывок, стремительный разворот - и вот уже Ривендор восседает верхом на поверженном противнике, заломив ему руку под углом, близким к перелому.
- Проси извинения! - потребовал эльф.
Харлак упрямо стиснул зубы, и Ривендор усилил давление. Полуорк сдержал болезненный стон, но лицо его перекосила гримаса, выдавшая все.
Пальцы эльфа, такие тонкие и изнеженные на первый взгляд, оказались на проверку не мягче кузнечных щипцов Одноглазого Рерки.
- Извинение! - прошипел эльфийский воин.
Шенгар медленно вышел вперед.
- Ты проиграл, Харлак, - спокойно сказал он.
Ривендор почувствовал, как расслабляется стиснутое его железной хваткой, напряженное до дрожи тело врага. Эльф не стал его более удерживать. Отпустил захват и поднялся на ноги грациозным движением.
- Ты хороший боец, - с неохотой признал полуорк. - Мне не стоило оскорблять тебя. Я прошу извинения.
Встать с пола у него вышло далеко не так легко. Кровь струилась из рассеченной ударом брови, стекала ручейками из ноздрей, с разбитых губ, сочилась из неглубоких, но многочисленных отметин, оставленных эльфийским кинжалом.
