Кристофер Сташеф - Чародейский рок
— Нет, — возразила Гвен. — Куда ты, туда и я. Ты забыл, что поначалу передал свой волшебный камень мне?
Она шагнула вперед и наклонила голову.
Отец Телониус кивнул, снял цепочку с медальоном с груди и протянул Гвен.
— Нет! — горячо возразил Род. — Хватит и того, что рисковать будет один из нас.
— Жизнь без тебя для меня ничего не значит, — решительно сказала Гвен. — Прошу вас, святой отец.
Отец Телониус набросил цепочку ей на шею.
Гвен выпрямилась, повернулась к старшим детям, положила руку на плечо Магнуса.
— Если с нами что-то случится, позаботься о сестре и братьях.
Широко раскрыв глаза, Магнус скованно кивнул.
— А вы, — обратилась Гвен к остальным, — слушайтесь его, все делайте, как он скажет.
Оторопевшие дети закивали.
— Приглядывай за ними, Векс, — тихо проговорил Род.
— Если понадобится — пригляжу, Род. Но думаю — не понадобится.
— Угу. — Род улыбнулся, и со всех словно бы спали чары. — Да что такое какой-то там шабаш против братства монахов-эсперов и псионной семейки? Даже если на службу горстке мерзавцев поставлены самые гадкие чувства восьмой части населения Грамерая. — Он обратился к отцу Телониусу: — А какую же церемонию вы намереваетесь осуществить под музыку?
Монах набросил кусок полотна на стол, сложенный из камней и палок.
— Это будет Месса Света.
26
На самом деле служба получилась весьма своеобразной. Традиционные песнопения католической мессы перемежались с африканскими ритмами. Какая бы музыка ни звучала — она была полна высокого вдохновения. «Господи, помилуй», — звенело в ушах у Рода, когда он зашагал рядом с женой во владения колдуньи, породившей смерч. Открывавшиеся его взору окрестности казались затуманенными и далекими, Род был сосредоточен только на обмене псионной энергией. Забыв о себе, он думал только о Гвен, переживал за нее. Превратившись в канал для передачи энергии, он даже не заметил, что следом за ними пошел Векс.
Силуэты, сотканные дымкой, по-прежнему окружали их со всех сторон, они то вздымались, то опадали. Род и Гвен пошли пешком, надеясь, что так их не скоро заметят. Они обходили вокруг нарождающихся пляшущих и извивающихся фигур со зловещими физиономиями и жуткими ухмылками. Среди этих уродцев попадались чудовища, составленные из частей четырех разных животных. К счастью, монстры существовали как бы сами по себе и людей не замечали. Их природа в конце концов стала ясна Роду: это были кошмары, населявшие души тех, кого поработила колдунья. Эти жуткие видения вызвала из глубин подсознания форма искусства, которая начала свое существование, как праздник юности и жизни, но затем была извращена злодеями и властолюбцами, превращена в средство пробуждения жестокости и распада.
А потом Гвен и Род вдруг оказались на дальнем краю амфитеатра. Всего лишь в ста футах от того места, где они остановились, на помосте извивалась и трясла головой отвратительная голая колдунья. Топая ногами, она отбивала ритм, а тысячная толпа оборванцев перед помостом распевала во все глотки. Эти несчастные и не догадывались о том, что колдунья отбирает у них, одураченных, одурманенных музыкой, психическую энергию.
Род и Гвен взялись за руки и стали проталкиваться к помосту.
Векс зашагал за ними — непроницаемый для иллюзий и эмоций.
В ушах у Рода звучало песнопение «Слава в вышних Богу» — рев, грохот и визг «тяжелого металла» доносился до него приглушенно, как бы издали. Будто бы нарочно народ то сторонился, то отворачивался от ветра, и получалось, что люди дают дорогу Роду и Гвен. Но те, кто оказывался наиболее близко от них, таращили глаза, поворачивали к ним бледные, изможденные лица. Другие указывали на них пальцами. Неожиданно супругов окружили парни в засаленных куртках, усеянных заклепками. Засверкали ятаганы, сабли, серпы и веретена. Потянулись к Роду и Гвен вилы и заржавевшие мечи. Разъехались напомаженные губы, обнажились коричневые полусгнившие зубы.
Но голосов этих нечастных Род и Гвен не слышали, потому что их слух был наполнен великолепным пением хора, и это пение наполняло для них двоих мир гармонией. Оружие не причиняло им никакого вреда: лезвия изгибались в нескольких дюймах от Гвен и Рода, плети свистели в воздухе, но к ним не прикасались, и в конце концов орда оборванцев откатилась от них, будто волна. Беспрепятственно рассекая пеструю толпу[48], супруги продвигались к колдунье на крыльях невидимых песнопений.
Но колдунья заметила их, и ей хватило времени приготовиться. Она отступила назад, чтобы позаимствовать энергию у смерча, сотканного из сил, отнятых у обескровленных молодых людей. И вот злодейка выставила перед собой руку и скрюченным когтем указала на Рода и Гвен. Они почти увидели заряд мысли, ударивший по ним. В ушах у обоих зазвенело. На миг поле зрения у Рода застлало красной пеленой, он перестал что-либо слышать, кроме жуткого рева. Род замотал головой, вскрикнул, попробовал расслышать пение хора. Потом в глазах у него прояснилось, и он увидел, что приспешники колдуньи пытаются подняться с каменистой почвы. По ним явно прошлись стальные копыта Векса, а сам он стоял на негнущихся ногах, с вяло повисшей головой. Слишком много врагов, слишком много звуков и впечатлений. Векса сковал паралич.
А потом Род увидел, как, лишившись сил, на землю опускается Гвен, и его охватил неудержимый гнев. Он поспешно встал на одно колено, подхватил жену на руки, и его ярость, так долго сдерживаемая, раскалилась добела и полетела к колдунье.
Колдунья попятилась и упала бы на помост, но псионный удар, нанесенный Родом, отбросил ее к воронке смерча-хранилищу порока. Злодейка медленно выпрямилась. Казалось, она увеличилась в размерах, а глаза у нее превратились в две луны и засияли алчным блеском. Она стала проводником собранной ею же самой силы.
И тогда колдунья направила на Рода всю свою ненависть, всю обиду на тот мир, который ее отринул. Весь этот ужас должен был обрушиться на Верховного Чародея.
Но тут пришла в себя Гвен. Собравшись с силами, она оттолкнулась от груди Рода и подняла руку с медальоном — как преграду между ними и колдуньей.
Глаза у колдуньи выпучились, кожа натянулась и вот-вот была готова треснуть. Вся ненависть, которую она направила на Рода и Гвен, вернулась к ней. Не сверкнула молния, не раздался взрыв, не полыхнуло пламя — колдунья просто-напросто лишилась сил и чувств, рухнула на помост, и ее глаза закатились.
Волна тошноты накатила на Рода. Сквозь него, мимо него вихрем понеслись воспоминания колдуньи, а потом… потом ее не стало, а смерч швырнул на помост ее скелет.
Род смутно ощущал, что происходит. Резкая, издевательская музыка прекратилась, сменилась стоном, потом — воплем отчаяния. Потом все стихло, а потом глаза оборванцев снова радостно запылали, снова оскалились щербатые рты, и скрежещущая музыка заиграла снова и добавилась к вою смерча.
— Это какая-то схема обратной связи! — прокричал Род. — Она задействовала что-то такое, что ей было не подвластно! Сама она была только проводником! Она сгорела, а система работает!
С жуткими воплями приспешники колдуньи набросились на Чародея и его жену.
Но тут они снова стали слышать дивное пение хора, и аромат ладана окутал их со всех сторон. Гвен раскинула руки. В нескольких дюймах от нее и Рода толпа резко остановилась и с испуганными криками попятилась назад.
Гвен этого не заметила. Все ее внимание сейчас было сосредоточено на гигантском коконе смерча. Прищурившись, она проговорила:
— Супруг мой, это средоточие пороков держится не силой ума.
Род устремил на жену ошеломленный взгляд.
Затем, поддерживая ее одной рукой, он поднялся и медленно пошел к алтарю.
— Что ты делаешь? — вскрикнула Гвен.
— Если это не псионные дела, значит, это техника, — отозвался он. — А если это техническое устройство, то у него обязательно должен быть пульт управления.
Гвен широко распахнула глаза, но в следующее же мгновение ее взгляд стал отстраненным, а разум отправился на поиски электронных цепочек.
— Алтарь, — сказала она. — Под ним — устройство, которое зовется «реактор».
От миазмов зла, скопившихся вокруг «алтаря», у Рода закружилась голова. Опять навалилась тошнота. «Что же тут творилось?» — в ужасе подумал он и припал к Гвен, которая тоже неважно держалась на ногах. Поддерживая друг друга, они пошли в обход большой каменной глыбы.
Участники шабаша заметили это и, устрашившись, застонали. Однако они были слишком слабы, чтобы оказать чародеям достойное сопротивление. Некоторые, правда, поползли следом за ними, но слишком медленно.
Вскоре Род и Гвен оказались в тени, отбрасываемой гигантским коконом. Рев смерча заглушил пение хора. Одного этого было достаточно для того, чтобы не на шутку испугаться, но еще страшнее была мысль о том, что может случиться, если сила, сдерживающая смерч, отпустит его.
