Галина Гончарова - Не сотвори себе вампира
Я проигнорировала его высказывания о моей родне, моем происхождении и моих… сексуальных привычках. Я сегодня такая добрая!
– Вы – оборотень. Не стоит отрицать.
– Я и не буду, – чуть-чуть успокоился наш пленник. – Какой смысл лгать вампиру?!
– Никакого. Мое имя – Леоверенская Юлия Евгеньевна. Вы слышали обо мне?
– Да!
Теперь в голосе оборотня слышалась дикая ненависть. Я растерялась. Этому-то я чем успела насолить? Вроде бы даже увидеться не успели, а он уже так окрысился! Обычно я довожу людей до такого состояния дня за два, не меньше!
– Мы с вами не говорили раньше?
– Нет!
– Он не лжет, малыш.
Я удивленно смотрела на Даниэля.
– Но кто-то же дал нам его номер телефона?!
– Тебе. Не нам.
Я вздохнула. Нам, не нам, дам, не дам… Какая фиг разница! Есть у нас этот номер телефона – хорошо! Попали мы на оборотня – отлично! Будем использовать все возможности! Даже рядовой солдат противника может хоть что-то знать. Я, конечно, надеялась на добровольное сотрудничество, но тут мы хрен чего получим. Придется применять другие методы убеждения. К счастью, у вампира нет никаких предрассудков на этот счет. За триста лет все, что угодно, из головы выветрится. И гуманистом быть перестанешь. А что до меня – сейчас речь идет о моей жизни. Если я фамилиар одного зеленоглазого вампира, значит, могу и не пережить его смерти. И я еще буду с кем-то церемониться при таком раскладе?! Ага, счаз-з-з-з! Шнурки поглажу и реверанс отвешу!
– Посмотри за ним, – распорядилась я.
– А если он начнет перекидываться?
Этого я не предвидела, но нам ли бояться таких мелочей?
– А это теоретически возможно в светлое время суток?
– Это практически возможно в любое время суток.
Я сходила на кухню и взяла самый большой нож из имеющегося там набора. Даже не нож, а тесак. Широкий, с деревянной ручкой. Вернулась в гостиную и протянула его вампиру.
– Дернется – режь без сожаления.
– Как прикажешь, – отозвался Даниэль. И посмотрел на оборотня серыми недобрыми глазами.
– Я полагаю, что не стоит перекидываться и пытаться вырваться, – улыбнулась я пленнику. – И орать тоже не надо – рот заклею. Может, и вместе с носом.
Оборотень сверкал на меня глазами, но ничего не пытался предпринять. Жить ему еще не надоело.
Я поднялась и пошла по квартире. Во-первых, покажи мне твой дом, и я скажу, кто ты. А во-вторых, мне надо было подумать. Спокойно, в одиночестве. Оборотень жил один в трехкомнатной квартире, оборудовав в ней спальню, гостиную и тренажерный зал. Вкус у Петра Сергеевича, пусть Пети для краткости, был отличный. Красно-коричневые тона ковров и обивки кресел, оранжевый оттенок обоев… Немного мрачновато, но хозяину подходит. А вот и его фото на стене. И всюду он в гордом одиночестве. Ни жены, ни детей. В тренажерном зале я задержалась подольше. Большинство снарядов были мне абсолютно незнакомы. Но зал содержался в идеальном порядке. А огромное зеркало, вмурованное в стену, стоило бешеных денег. Наверняка. А чем таким у нас занимается хозяин? Я вернулась в гостиную и опять отодрала скотч. На этот раз оборотень не орал. Но глазами на меня сверкал так, что мне надо было самоиспепелиться. Ха! Наивное чукотское животное!
– Петр Сергеевич, а чем вы занимаетесь? Кто вы по жизни?
– У меня свое кафе, – процедил оборотень. – Что вам от меня надо?
Я присела рядом с ним и вытянула ноги.
– Действительно, а что мне от вас надо? Вот смотрите, откуда-то я узнала ваш телефон, так?
– Кстати, откуда?
– Мне его дали. И сказали, что вы – оборотень.
– И кто же вам его дал?
– Он не представился, – припомнила я тот разговор. И соврала. Имя всплыло в моей памяти почти моментально. Казачев Валентин Дмитриевич. Точно! Как хорошо иметь такую память, как моя. В ней ничего не задерживается на поверхности, а все отправляется на полку, откуда и извлекается по мере надобности.
– Вы мне врете, – уличил меня оборотень.
– Ну и вру, – легко согласилась я. – А кто сказал, что я обязана делиться с вами информацией?
– А кто сказал, что я что-то скажу вам?
– Скажете, – пообещала я, смотря на него нехорошим взглядом. – Еще как скажете! Вы что думаете, меня сейчас моральные принципы остановят?! Так у меня их нет! Для меня все обстоит просто. Вы – враг. А с врагом надо поступать решительно. Уничтожать. Можно – медленно и мучительно, можно – быстро. Я просто отволоку вас в ванну и буду пытать.
– Юля!
– Что?!
Два голоса слились в один. Я посмотрела в глаза Даниэлю.
– Ты же не думаешь, что я злая?! Я не злая, но Андре сейчас пытает Бориса и Вадима. А если я ничего не сделаю, он возьмется и за Мечислава! Я не могу этого допустить! Не могу!
– Он тебе так дорог?
Я сверкнула на вампира глазами. Нашел время!
– Мне моя жизнь дорога! Или ты уже забыл?! Сам знаешь, чем мне Мечислав дорог! Уж никак не его выдающимися способностями и достоинствами!
У Даниэля хватило совести опустить глаза.
– Извини. Но все же – пытка…
– Предложи другой способ.
– Можно поговорить по-хорошему.
– Можно. Петр Сергеевич, вы разрешите мне называть вас просто по имени?
– Первый раз вижу вежливого палача! – огрызнулся оборотень.
– А я по профессии – биолог. Вам ведь не придет в голову извиняться перед аскаридой? Или лягушкой? Или сердиться на них? Вы абсолютно спокойно выпотрошите и ту и ту.
Мне удалось удивить оборотня.
– Называйте, как хотите.
– Отлично. Петя, вы знакомы с вампиром по имени Андре? Князем Города.
– Нет.
– Врет, – тут же определил Даниэль.
Я укоризненно взглянула на оборотня.
– Петя, как вам не стыдно! Вы же знаете, что вампиры легко определяют, врете вы или говорите правду! Кстати, а как именно? Даниэль, ты мне не объяснишь?
– Все просто, Юленька. Вампиры, как и оборотни, очень чувствительны к запаху. Стоит человеку соврать, как у него повышается температура, учащается сердцебиение, в кровь выплескиваются гормоны, и меняется запах, идущий от кожи. Так я и определил, что наш друг лжет. Насколько мне известно, оборотни чуть менее чувствительны, но определить, когда им лгут, для сильного ликантропа несложно.
– А он – сильный ликантроп?
– То, что ты настолько легко почувствовала его зверя, говорит не в его пользу. Но ты вообще очень сильная. И твои способности для меня до сих пор загадка.
– А ты не можешь определить, на что я способна через Печать?
– Не могу. Для этого у меня самого сил не хватит.
– Понятно.
Я очаровательно улыбнулась оборотню.
– Давайте продолжим нашу игру в вопросы-ответы. Андре вы знаете. Хорошо. А как вы к нему относитесь? Вы лис-оборотень. Вы должны ему подчиняться?
– Должен.
– Не врет.
– И вам нравится ему подчиняться? Да или нет?
– Нет!
– Опять врет, – вздохнул Даниэль.
– Опять врете? Ну что нам с вами делать?! Даниэль, тащи его в ванну.
– Как прикажешь.
Вампир поудобнее перехватил связанного оборотня и поволок его в ванну, предупредив по дороге:
– Попробуешь дергаться или перекидываться, я тебе горло перерву. А потом до твоих друзей доберемся. Кто-нибудь из них в коммуниста играть не станет. И информацию мы получим. Так или иначе. Не один ты в городе в рыжем мехе бегаешь!
Телефон запищал неожиданно. Я дернулась.
– Взять трубку?
– Не стоит, – Даниэль пристально разглядывал телефон. – Здесь автоответчик. А твой голос многим известен.
В трубке что-то щелкнуло.
– Говорит Ковальков. Меня сейчас нет дома. Оставьте сообщение после сигнала.
Трубка пискнула, и я услышала мужской голос.
– Алло, Петя, шеф велел к восьми подрулить в «Карнавал». Какую-то девку брать будем. Говорят, крутая, как три вампира сразу! Так что собирайся как на войну.
Трубка щелкнула и отключилась. Я закинула голову и расхохоталась.
– Петя, представляете, какая несправедливость! Вы меня только брать собираетесь, а я вот уже пришла! И не уйду просто так!
– Что вам от меня надо?! – сорвался оборотень. Даниэль тут же грохнул им об пол и прижал к горлу лиса нож.
– Не дергайся, а то у меня рука не дрогнет. Я не Юля. Она еще молодая и добрая, а я уже избавился от иллюзий. За триста лет все проходит.
Ликантроп сверкал глазами, но дернуться не решался. И правильно.
– Андре вы знаете. А теперь заочно и со мной знакомы. Это меня должны около десяти вечера скрутить в «Карнавале». Хотя я туда не пойду. Итак, как вы относитесь к Андре?
– Он – мой хозяин.
– Понятно.
– Он брал у тебя кровь? – спросил Даниэль.
– Брал.
Вампир опустил ресницы, словно подтвердились его подозрения. Или так оно и было?
– Тогда понятно.
– Что – понятно? – не въехала я.
– Если вампир берет у кого-то кровь, это очень доверительные отношения, – объяснил мне Даниэль. – Почти как между любовниками.
