Кристофер Сташеф - Чародейский рок
Дети вытаращили глаза. Грегори ухватился за юбку матери.
— Берегитесь! — взвизгнул монах в черном балахоне. — Это не настоящие монахи! Это слуги сатаны! Люди, не дайте им обмануть вас! Это демоны в человеческом обличье!
— Какая наглая ложь! — сурово воскликнул пожилой монах. — Мы — из ордена Святого Видикона! А ты? Что за облачение на тебе? К какому ордену ты принадлежишь?
— Мне никакие ордена не нужны! — выкрикнул Яго. — Я свободный человек! И я не стану слушаться тех, кто поклоняется идолам!
Он выхватил из складок балахона бутылочку, рывком выдернул пробку и выплеснул содержимое на монахов.
Разбрызгались серо-зеленые капли, Гэллоуглассы инстинктивно попятились.
Попятились и монахи. Лишь одна капля упала на сутану молодого монаха и прожгла в ткани дырку. Монах вскрикнул от боли, но сразу же устремил пристальный взгляд на ожог, и кожа на его бедре тут же стала здоровой.
— Вот! — вскричал Яго. — Видите? Видите? Зло сгорает там, где к нему прикасается святая вода!
— Это не святая вода, а колдовское зелье! — презрительно бросил пожилой монах. — Кто ты такой, чтобы уводить юные души с пути истинного?
— Уводить нас с пути истинного? — изумилась Корделия. — Но ведь он — священнослужитель!
— Нет, — заверил ее молодой монах. — Он самозванец, он воплощенный Порок, и его цель — искушать и совращать. Он Иуда, лжесвященник[43].
— Не верьте ему! — взвизгнул Яго. — Он говорит от имени тех, кто противится переменам!
— Мы желаем, чтобы все люди менялись, возлюбя ближних своих, — возразил пожилой монах, — а ты настраиваешь их друг против друга. — Он натянул цепочку, висевшую у него вокруг шеи, вынул медальон из-под сутаны, открыл крышечку. — Погляди на этот камень и сотвори зло, если сумеешь!
Лжесвященник вытаращил глаза в искреннем изумлении, но в следующий же миг его губы растянулись в волчьем оскале, и он издал жуткий хриплый вой.
А драгоценный самоцвет в оправе медальона, казалось, ожил. Он засветился, и Гэллоуглассы ощутили, как в нем запульсировала псионная энергия.
Лжесвященника эта пульсация заставила задрожать с головы до ног. И тут пожилой монах крикнул:
— Изыди!
Послышался резкий сухой взрыв, взметнулась пыль. А когда она осела, лжесвященника и след простыл.
Монахи облегченно вздохнули, пожилой закрыл крышечку медальона.
Корделия вытаращила глаза.
— Что это за волшебство?
— Волшебство того камня, что вставлен в медальон, — объяснил молодой монах. — Он способен преображать силу, которой пользуется любой чародей или волшебница. Этот лжесвященник был из тех чародеев, которые умеют заморочить голову добрым людям, чтобы заставить тех поверить в заведомую ложь.
— Чудесный камень взял эту силу и превратил ее в иную, — добавил пожилой монах. — А в какую — это уж я выбрал.
— А что это за камень? — восторженно спросил Грегори.
— Этот камень сотворил Верховный Чародей Грамерая, малыш.
— Твой камень? — Магнус изумленно уставился на отца.
Рука пожилого монаха замерла на защелке медальона.
— Так вы — Верховный Чародей?
— Меня зовут Род Гэллоугласс, — признался Род. — А это моя супруга, леди Гвендилон.
— Леди Гэллоугласс! — Пожилой монах учтиво поклонился. — Я — отец Телониус[44], а это — брат Дориан.
Молодой монах также склонил голову в поклоне.
Гвен слегка поклонилась в ответ и проговорила:
— А это наши дети — Магнус, Корделия, Джеффри и Грегори.
— А мы еще гадали, как же это четыре юные души уцелели в этом урагане соблазна, — покачал головой молодой монах. — Теперь ясно. Они были под вашей защитой.
Гвен улыбнулась и сказала:
— Тут дело больше не в волшебстве, а просто в том, что мы их родители.
Но отец Телониус возразил:
— Хорошо, если так. Но мы видели: очень многих детей увели с пути истинного такие, как этот Иуда, и они не послушались своих отцов и матерей. В стране развелось множество злодеев, которые готовы приспособить музыкальные камни для своих черных целей — жажды власти, к примеру. Есть и такие, которые питаются энергией молодых, как вампиры. Эти мерзавцы — великие циники, им знакомы самые примитивные, самые дурные человеческие побуждения. Пользуясь ими, они и соблазняют, и совращают молодых. Большинство родителей ни о чем таком и понятия не имеют. Им нечего надеяться на то, что они сумеют одолеть тех, кто всю свою жизнь посвятил совращению молодежи.
Магнус и Корделия обменялись затравленными взглядами.
— Но как же вы узнали, что этот священник — не настоящий? — спросил Джеффри.
— Он не проповедовал Слово Христово и Его Причастие, — ответил брат Дориан.
Джеффри этот аргумент не убедил. Подозрительно глядя на монахов, он осведомился:
— А нам как узнать, что вы — настоящие? Поймите меня верно: один нас уже обманул, так почему я должен верить другим?
— Я проповедую Христа и те чудеса, которые Он сотворил, — ответил ему отец Телониус. — И более всего я проповедую таинство Причастия, завещанное нам Христом. Мы принимаем Его тело и кровь в виде вина и хлеба. Такого объяснения вам достаточно?
— Боюсь, не совсем, — отозвался Род. — Надеюсь, вы извините меня, господа священнослужители, но, признаться, я до некоторой степени разделяю с моим сыном его недоверчивость.
— Рукоположенные члены ордена Святого Видикона, — зазвучал в голове у Рода голос Векса, — обучены хотя бы азам современной науки.
Род кивнул.
— В вашу религиозную проповедь я верю, святой отец, но не будете ли вы так любезны сформулировать начала термодинамики?
Брат Дориан широко раскрыл глаза, а отец Телониус спокойно улыбнулся и ответил:
— Первое правило гласит: «Количество энергии в замкнутой системе является постоянной величиной».
— Это можно сформулировать иначе, — добавил брат Дориан. — Люди не умеют создавать или разрушать энергию, они только изменяют ее, переводя из одной формы в другую — как сделал ваш камень.
Отец Телониус одобрительно кивнул и продолжил:
— Второе правило гласит: «При любом изменении состояния энергии ее энтропия может только увеличиваться».
— Мы должны всегда стремиться к гармонии и порядку, — негромко добавил брат Дориан, — но настанет день Конца Света и Второго Пришествия Христа.
— С научной точки зрения они совершенно правы, — услышал Род голос Векса, — но с богословскими выводами я мог бы и поспорить.
— Что ж, вы нас убедили, — сказал Род. — Вы настоящие. Извините за проверку, преподобные.
— Не стоит извинений, — ответил отец Телониус.
А брат Дориан пробормотал:
— Вот если бы молодежь точно так же проверяла слова тех, кого она слушает! Всегда полезно для начала подвергнуть авторитет сомнению.
— Нужно выслушать ответ, — уточнил отец Телониус, — и оценить его.
Грегори с едва скрываемым любопытством спросил:
— Пожалуйста, скажите, святой отец, как вам удалось совладать с папиным камнем?
— Да-да, как? — подхватил Магнус. — Потому что у папы не получилось.
Род одарил сыновей мстительным взглядом, но Грегори этого словно бы не заметил.
— Неужели вам достаточно было сказать «Изыди!»?
— В каком-то смысле — да. Произнесение это слова сосредоточило мою волю и дало императив силам, на которые воздействовал камень. Я обладаю даром гипноза, но мои способности не слишком велики. Будь я могущественным проективным телепатом, мне и слова произносить бы не понадобилось — достаточно было бы послать мысль-импульс. И все же сил у меня достаточно для того, чтобы уметь управлять этим кристаллом.
— А почему же лжесвященник не сумел отвести от себя силу камня?
— Потому что не держал его в руках. Мы установили, что действием камня может управлять только тот, кто к нему прикасается.
— Кто угодно? — вытаращив глаза, воскликнул Грегори.
— Кто угодно, кто знаком с принципом его действия.
— Но почему же тогда вас не сопровождает отряд рыцарей? — возмутился Джеффри. — Почему с вами нет целого войска телохранителей? Ведь если этот Камень попадет в руки того, кто пожелает подчинить других людей своей воле, такой злодей может наделать немало бед!
— Да, мы знаем об этом, — невесело отозвался отец Телониус. — Но не было у нас времени посылать за телохранителями. Наш аббат услышал весть от дозорных-телепатов, а они сообщили о том, что здесь, на западном побережье острова Грамерай, собираются чудовищные силы Зла и что эти силы стремятся захватить и извратить силу, коей обладают музыкальные камни, дабы с ее помощью поработить народ.
Род обратил внимание на то, что новый аббат обзавелся монахами, проводящими телепатическую разведку. Это могло стать благодатью для Грамерая — а могло и проклятием.
— Стало быть, посылать гонца к королю с просьбой о подмоге времени не было?
