Кристофер Сташеф - Чародейский рок
— Как ты это сделала?
— Сварила снадобье, — ответила она. — Разум умеет отсекать то, чего не желает слушать. Я только помогла ему в этом.
«Весьма логично, — подумал Род. — И наверняка здесь больше действует убеждение, чем само снадобье». Зелье произвело тот эффект, которого от него ожидали, но Род подозревал, что,'если бы Гвен раздала всем изготовленные ею сахарные подушечки, действие получилось бы ровно таким же.
Так или иначе, цель была достигнута — Гвен снабдила семейство превосходными берушами.
Род пристально посмотрел на супругу и, медленно шевеля губами, произнес:
— Но конечно, мы теперь все равно не сумеем говорить без телепатии.
Как ни странно, он расслышал ответ жены. Ее голос прозвучал приглушенно, но все-таки Род разобрал слова:
— Пожалуй, сумеем, господин мой. Но что же это за волшебство, если музыка приглушена, а наши голоса — нет?
— Ваши голоса звучат посередине диапазона частот, воспринимаемых ухом человека, — объяснил Векс. — Судя по всему, восковые пробки отсекают высокие частоты, а под действием травяного отвара приглушаются низкие.
— Так, значит, все-таки мы имеем дело с фильтрами, а не просто с заглушками?
— Да, Род. Имеет место понижение уровня шума, но сохраняется его информационная составляющая.
— В общем, жить можно. Спасибо тебе, о удивительная женщина. — Род галантно подал Гвен руку. — Не желаете ли прогуляться?
И они продолжили путь по царству какофонии. Рода радовало то, что головная боль у него начала утихать, но несколько огорчало то, что Корделия и Магнус продолжали на ходу притопывать.
А потом они вышли на проселочную дорогу и за ее поворотом увидели сидящего у обочины священника.
У Рода он сразу же вызвал недоверие. Во-первых, уши у него были ничем не заткнуты. Кроме того, у него не имелось символов ордена Святого Видикона — а этот монашеский орден был единственным легально действующим на планете Грамерай. Этот человек был одет в сутану из черной домотканой ряднины, а тонзуру ему явно выбривал какой-то дилетант. К тому же и бороду сбрить монаху явно не мешало. Короче говоря, этот человек производил впечатление монаха-самозванца. Как раз такие доморощенные священники в последнее время вызывали большую тревогу у Туана.
Однако внешне по крайней мере священник вел себя вполне мирно. Путников он встретил добродушной улыбкой.
— Бог вам в помощь, люди добрые! Куда путь держите?
— На север, — с натужной улыбкой отвечал Род. — Вот хотим узнать, откуда пошла эта музыкальная чума.
— Только и всего-то? — удивился священник. — Так я уже в том месте побывал и обратно вернулся!
Род удивился, но не успел он и рта раскрыть, как его дочь, охваченная доверчивостью, взмолилась:
— Так отведите же нас туда! Без вас мы будем долго скитаться!
Род собрался было отчитать Корделию, но Гвен коснулась его губ кончиками пальцев, и он вовремя опомнился. Да скорее всего Корделия и не услышала бы его.
— Если бы вы оказали нам такую любезность, святой отец, — сказала Гвен, — мы бы вам были так благодарны! Уважьте, сделайте милость!
Милость бы не помешала, это точно. Священник с радостной улыбкой закивал.
— Пойдемте, пойдемте же! И поверьте, бояться нечего!
С этими словами он поднялся и, опираясь на посох, зашагал к северу.
Гэллоуглассы последовали за ним. Род мысленно обратился к Гвен:
— Ты, конечно, понимаешь, что я ему не доверяю.
— Я тоже, — отозвалась Гвен. — Но уж лучше пойду следом за ним, чем повернусь к нему спиной. И покуда наши уши защищены от этого адского шума, мы можем не опасаться засады и западни.
— Векс, смотри в оба, — распорядился Род, зная, что робот наверняка убавил громкость на приеме. — А ты, Гвен, почему ему не доверяешь?
— Потому что уши у него не заткнуты, а шум вроде бы его вовсе не беспокоит, — отвечала Гвен. — А ты?
— Да стоит только глянуть на него и вспомнить о том, что он не назвал своего имени.
Род продолжал путь. Уверенности у него немного поприбавилось, однако он самым подозрительным образом оглядывал любую груду валунов и самые реденькие кустики у дороги.
— Меня зовут преподобный Яго, — сообщил священник в черной сутане, оглянувшись через плечо.
— Меня — Род, — отозвался Гэллоугласс и поспешил догнать священника, попутно гадая, почему тот не предварил свое имя более привычным для слуха «отец» или «брат». Он решил, что этот человек попросту несколько заносчив, и поинтересовался: — Не посоветуете ли, на что обратить особое внимание, когда мы доберемся до места?
Яго пожал плечами.
— По возможности надо держаться вместе. Честно признаюсь, кое от чего там можно смутиться, но опасного я ничего не увидел.
Род обратил внимание на расстановку акцентов и почувствовал, как вскипел в крови адреналин.
— Далеко ли дотуда?
— Да во-он там уже начинается, — отозвался Яго и указал на величественный замок, башни которого высились над верхушками леса.
— Странно… Как это раньше он мне в глаза не бросился, — удивился Род.
Неожиданно башни как бы подтаяли с краев, расплавились, и вместо замка образовалась гора.
Дети ахнули, а Гвен взволнованно спросила:
— Что это за колдовство?
— Пойдемте, не останавливайтесь, — поторопил семейство Яго. — Это еще не все. — Он ушел вперед на несколько шагов, обернулся и недовольно нахмурился. — Не мешкайте, идите! Вам обязательно надо поглядеть! Таких чудес вы точно раньше не видели!
Род посмотрел на Гвен. Лицо у той стало серьезным, даже суровым. Она согласно кивнула. Род проговорил:
— Хорошо, мы идем.
Дети опасливо последовали за родителями. Магнус поглядывал то на мать, то на отца, то на священника.
Гора, нависшая над ними, вдруг начала таять, словно оставленная на солнце горка мороженого на блюде, и на ее месте встала великолепная алмазная башня.
Яго пробирался через высокую густую траву. Гэллоуглассы пошли за ним и вскоре выбрались на широкую равнину. Остановившись, они затаили дыхание от волнения.
Равнина от края до края была заполнена самыми невероятными фигурами. Небо на горизонте закрывала сияющая дымка, непрерывно ходящая волнами и переливающаяся всеми цветами радуги. Да и фигуры не пребывали в покое. Гигантский овальный циферблат с девятью стрелками, и у каждой на конце — цифра, и все стрелки вертелись, причем две — в обратную сторону… Громадный жук ползал у подножия высоченного обелиска, над верхушкой которого зависло полупрозрачное разноцветное облако… Ближе к людям, направо от них, вели поединок двое рыцарей. Они не прикасались друг к другу, но непрерывно делали выпады и вновь отступали. Неожиданно вся равнина вздыбилась, насыпь, шедшая по кругу, выросла, разбухла и превратилась в холм, и по его склону вниз заскользили салазки. Потом северный склон холма стал более покатым, по нему покатилось колесо и мало-помалу превратилось во втулку, движение которой постепенно стало эксцентрическим. Но вот и втулка начала менять очертания, превратилась в длинную гусеницу, а потом и вовсе растаяла и исчезла, но почти сразу же на ее месте поднялось нечто продолговатое, аморфное, и в конце концов появилась гидра, увеличилась, на ее отростках выросли головы, хвосты и туловища, и вот уже место гидры заняли шесть большущих змей. Далеко они не уползли: одна превратилась в тапира, другая — в саламандру, третья — в ворона, и так далее, и так далее…
Все в долине пребывало в движении, ничто не оставалось неизменным. Рыцари обратились в драконов, часы — в ветряную мельницу, облако уплыло от обелиска и стало гигантским пчелиным ульем. Но надо всем этим возвышалась алмазная башня — правда, ее поверхность становилась все более грубой и тусклой, становились видны швы и ряды камней.
Над башней, у ее подножия и даже сквозь нее проникал тяжелый, пульсирующий ритм музыки камней, сложенных тяжелым металлом. Вой и карканье разносились по долине, они проникали даже через систему фильтров, защищавших уши Гэллоуглассов.
Род крепко сжал руку жены.
— Гвен! У меня опять галлюцинации!
— Вовсе нет, — ответив ему рукопожатием, возразила Гвен. — Я вижу то же самое.
— И я, — подхватил Магнус, широко раскрыв глаза.
Остальные дети мысленно присоединились к старшему брату и родителям.
— Скажите, — обратился Род к Яго, — тут хоть что-то есть реальное?
Яго пожал плечами.
— А что такое «реальность»?
— Ой, только не это опять! — застонал Джеффри. — Векс, может, ты ему ответишь?
Яго вздрогнул от изумления.
— Он меня не услышит, — напомнил мальчику робот.
— Реальность не зависит от того, что о ней кто-то думает, — объяснил священнику Грегори.
Род и Гвен уставились на своего младшенького с нескрываемым ошеломлением. Род обернулся и искоса глянул на Векса. Но Яго только усмехнулся — и не сказать, чтобы так уж добродушно.
