Евгений Щепетнов - Монах. Путь к цели
– А если что с вами по дороге случится?
– Да ничего не случится. Первый раз, что ли. Прилепимся к большому каравану. Я охранников многих знаю, ходил с ними не раз. Смотри сам, в общем, решай.
Андрей усмехнулся про себя: ну да, одиночка среди семьи, в замкнутом пространстве фургона – не особо комфортно, да и тесновато. И правда, какого черта он с ними потащится? Можно попросить Гару, отнесет в Анкарру, и все.
– Да, думаю, это верно. Ты немного отсыпь мне там деньжонок. И еще – я рюкзак с чешуйками возьму, попробую продать их. Тем более что дом-то на что-то покупать надо.
– Так ты побольше денег возьми! Пока ты этот мусор продашь, пока дом найдешь, жить-то как-то надо. Я сейчас.
Федор полез в фургон, стал возиться с крышкой тайника, сделанного специально для хранения ценностей. Тайник был очень искусно замаскирован, так что даже при внимательном осмотре найти его было проблематично, тем более что Федор заваливал его различным барахлом.
– Вот, держи пояс! – Друг кинул Андрею тяжелый пояс, набитый золотыми монетами, потом подал рюкзак с чешуей, шелестящий легкими пластинками, каждая из которых прочнее стали, и сказал: – Ну что, попрощаемся в очередной раз?
– Попрощаемся, – кивнул Андрей, обнял товарища и недоуменно спросил: – А где Алена с Настеной?
– Да я их в трактире оставил! – досадливо ответил Федор. – Есть-пить… в сортир бежать – обычные бабские дела. Я-то думал, сейчас тебя зацеплю – и опять поскачем, а пока ехал, и надумал тебе свою идею выдать. Хочешь попрощаться?
– Да ладно, ненадолго же расставание. Скоро приедете. Да, а как будем искать друг друга в Анкарре? Я там ничего не знаю, так что решай давай.
– В купеческом квартале есть трактир «Красная лошадь». Трактирщик Сунар. Вот ему будешь оставлять информацию, где ты находишься. А я как приеду – с тобой свяжусь. Ну все, пока, Андрюха! – Федор еще раз обнял товарища, влез на облучок, хлестнул поводьями лошадей, и фургон заскрипел вдоль по улице.
На Андрея навалилось столь тягостное чувство одиночества, что он чуть не бросился бежать следом за фургоном, но опомнился и медленно побрел в дом.
– Я связалась с мамой, – сообщила Шанти. – Она прилетит часа через три. Чем займемся в это время?
– Пойдем в церковь сходим, попрощаемся?
– Сходим. С Нертой попрощаешься, да? Слушай, как на тебя самки легко клюют, я даже удивлена. Может, это свойство оборотня?
– Сам не знаю, – рассмеялся Андрей и задумался. – И правда, чего это они на меня вешаются? Странно. Раньше такого не было. Впрочем, я женской лаской никогда не был обделен, но чтобы так… Не знаю, сестренка. Вот ты не сказала бы, я бы и не задумался. Пошли простимся с Никодимом и Нертой.
– Само собой, не чужие же, – хихикнула драконица. – Одному ты чуть голову не оторвал, вторую…
– Тсс… не болтай лишнего! Болтушка! – фыркнул Андрей. – Ничего, вот вырастешь, выдам тебя замуж за важного дракона, соорудите с ним дракончика, будешь его учить летать, охотиться, прививать хорошие манеры… чтобы не болтал лишнего.
– Пока мне рано об этом задумываться, – тоном благовоспитанной барышни ответствовала Шанти, но не удержалась и тоже фыркнула: – Честно говоря, мне как-то эти важные драконы совсем неинтересны! Вот что есть они, что нет – безразлично.
– Это ты еще не выросла… вот вырастешь – поймешь. А пока ты пигалица с крылышками, мотылек задрипанный – чего ты понимаешь в любовных делах?
– Понимаю кое-что… тем более на твоем примере, – после недолгого молчания обиженно ответила Шанти. – Вижу, как заканчивается любовь. Прихожу к выводу, что лучше уж тысячи лет одной жить, чем с кем попало яйцо оплодотворять. Да и папаша мой не особенно привил мне любовь к мужскому роду. Один ты исключение – вот был бы ты драконом…
– Эй-эй, извращенка! Брось свои эротические мечты! Мы вообще с тобой брат и сестра, выбрось инцест из своей головы! Надо тебя святой водой обрызгать, может, в тебя бес вселился? – Андрей рассмеялся и легонько щелкнул по носу выглянувшую из кармана Шанти.
– Не хулигань! А то я сама тебя обрызгаю как-нибудь, вот полетим с тобой, а я тебя в реку-то и уроню, узнаешь тогда, как меня святой водой брызгать. А бес в меня не вселится – всем известно, что бес в дракона не может вселиться, дракон для этого слишком силен духом. Потому исчадия и обожают приносить их в жертву на алтаре. Один дракон за десять тысяч душ людей идет.
– Я все слушаю и думаю: сколько зафиксированных случаев принесения драконов в жертву? Ну-ка, статистику мне!
– Хм… я не знаю. Но мама рассказывала – были такие случаи, детенышей находили и приносили в жертву, – растерялась Шанти.
– Мне кажется, это ваши старейшины чего-то мутят, жути нагоняют. С какого такого перепугу душа дракона за тысячу человеческих сойдет? Ты сама-то подумала? По-моему, это ваш, драконов, эпос. Легенды, так сказать. Что, мол, один дракон за тысячу людей сойдет, такой он душевный!
– Да ну тебя! – обиделась Шанти. – Не знаю я. А ты просто хочешь принизить племя драконов. Не буду с тобой разговаривать.
– Даже чтобы попросить меду и молока?
– А есть?
– Есть. Пошли попитаемся, а потом в церковь. А как же ты разговариваешь, если не хотела разговаривать?
– Это только для дела. А так я не разговариваю! Да ну тебя! – прыснула Шанти. – Не могу на тебя долго сердиться. Ты такой болван, а на болванов не обижаются.
– Да? А я думал, наоборот, – ухмыльнулся Андрей.
Они поели, выпили чаю. Это заняло около часа. Потом Андрей собрал вещи и побрел в церковь.
В церкви был аврал: толпа прихожан все мыла, вытирала, женщины бегали с тряпками и ведрами – стены сверкали, пыль и мусор исчезли, как дурной сон. Храм очищался прямо на глазах.
Андрей усмехнулся: и понадобилось-то просто оторвать голову нескольким оборотням да вылечить настоятеля от его дурных привычек – и все заблестело. Если бы так просто было вычистить весь мир… но нужно стремиться к этому.
– Приветствую, Андрей! Зайди в мою келью, поговорим, – радостно встретил его священник, а прихожане с любопытством, тихо переговариваясь, рассматривали странного человека, к которому с таким почтением относится отец Никодим. Не иначе как проверяющий от Синода, не меньше. То-то в церкви началась такая бурная уборка и наведение порядка.
Они прошли в пристройку – тут тоже все изменилось. Чистота, порядок, пахнет ладаном, воском, лежат старинные книги и расстелены чистые ковры.
– Благолепие, правда? – улыбнулся Никодим. – Это Нерта постаралась. Умеешь ты угадывать суть людей, умеешь, Ангел. Вон как все повернулось!
– Не ангел я, – грустно усмехнулся Андрей, – человек, и грехи мои смердят перед Господом. Пытаюсь вот замолить, но не особо получается. Одни замолишь – другие вырастают. Ухожу я. Моя задача тут выполнена. Теперь у вас все будет хорошо.
– Да, Господь не зря привел тебя в нашу деревню, не зря. Ты не в столицу собрался? А то я могу тебе помочь – дам рекомендательное письмо. У меня друг там, священник отец Акодим. Мы учились вместе, дружили сильно. Молодые были – почудили по трактирам… о-ох почудили… – Никодим радостно рассмеялся воспоминаниям, и Андрей с улыбкой подумал о том, что бурсаки что на Земле, что тут никогда не отличались особым смирением и всегда первые были в драках и питии – вспомнить только романы Гоголя.
– Напиши, конечно. В Анкарру пойду. Туда меня Господь призывает.
– Ну и славно.
Никодим сел за бюро с поцарапанным лакированным покрытием, достал хрустящий лист желтоватой бумаги, гусиное перо, чернильницу и что-то долго писал, усердно водя пером. Потом посыпал бумагу мелким песком и осторожно стряхнул его обратно в баночку. Андрей с интересом наблюдал за процессом – это тебе не шариковой ручкой нацарапать, так сам Пушкин писал! Чудно́ видеть такие древние предметы для письма в действии.
Никодим поднял бумагу и громко прочитал:
– «Друг мой Акодим! Податель сего – человек благочестивый и надежный, на него можно положиться во всем, и я ему обязан самой жизнью. Помоги ему чем сможешь ради меня. Твой друг навсегда Никодим. Во имя Господа нашего!» Держи, не потеряй. Он сейчас секретарь Великого Синода, большая шишка. Имеет связи на самом верху, сам патриарх к нему прислушивается. Так что он тебе может многим помочь – ради меня. А ты… ты поможешь ему. Если сочтешь нужным. Во имя Господа. Ну что, прощаемся?
– Прощаемся. – Андрей взял бумагу и положил ее в пояс, к деньгам. Это письмо и вправду могло ему помочь гораздо больше, чем деньги. Иметь деньги – еще не все, мир держится на связях, это Андрей уяснил давным-давно.
Андрей обнял настоятеля, похлопал его по спине ладонью, и тут Никодим отстранился, испытующе поглядел в глаза своему нежданному «инспектору» и негромко спросил:
– У тебя с Нертой что-то есть? Извини, что лезу не в свое дело, просто она такая хорошая женщина… если у тебя с ней ничего нет, я бы, может, ее в матушки взял. А что – и дети у нее есть, мои будут. А может, и еще народим. Что я все бобылем хожу… мне уже в Синоде выговаривали за это. А то, что пока меня не любит, так женщина умная, слюбится.
