Владимир Васильев - Право на пиво
Меч взял, хотя и не собирался им пользоваться. Сереженьке в детстве мама на ночь читала разные книжки, поэтому в его голове уже возник бесхитростный план, который срабатывал в любой сказке. Подойдя ближе к противнику, он обернулся и увидел, что фонтана не видно вовсе: только щит и как бы облокотившиеся на него грифоны, на головах которых неестественно блестели короны…
— Готофся к смейти, ыцай Сфета!
— Всегда готов, — улыбнулся Сергей. — Еще раз, что ли?
— Хватит ясговоеф!
Кощей вытянул меч вперед и начал замахиваться. Его не остановил задорный смех, последовавший после этой фразы. Но вот слова защитника отразили атаку лучше любого оружия.
— Эх, не правы были предки. Разве так трудно найти в стоге сена иголку?
— Как ты уснал?
— Ну, у нас кто владеет информацией, тот владеет миром.
— И почему я не могу убить человека, котоый снает мой секъет? Чёйтовы пьявия!..
— Кстати, а зачем тебе понадобился этот Источник?
— Это не пьёсто Источник. Испиф из него, я бы стал молодым и…
— Молодым? — искренне удивился Сергей. — Ты же бессмертен!
— Но зэнсины пьедпочитают молодых, — совсем поник недавний агрессор (не думайте, что дефект «йечи» делал Кощея жалким — со стороны он казался могущественным и властным). — Да и супоф нет совсем.
— Стоило так напрягаться. Да в наше время тебе и зубы какие угодно вставят и отбелят их до безобразия, и лицо подтянут, и дефект речи не проблема. Да и прочие мужские функции тоже. Я тебе сейчас адреса специалистов дам…
Сергей вернулся к грифонам, застав их в полном ступоре.
— Он ушел?! — вопрошал один.
— Он сам ушел, без боя. Что ты ему сказал?! — недоумевал другой.
— Ничего особенного. Его смерть и яйца выеденного не стоит, а туда же. Водица ему понадобилась, — хвалился Победитель. — Секрет, думал, его не знают. Накось выкуси — и не таких обламывали… Эх, у жены сегодня праздник, а я ей ничего не подарил. Да и…
Сергей сразу сильно погрустнел, чего не могли не заметить грифоны.
— Знаешь, если честно, мы в тебя не верили. Но ты спас и нас, и эту… Неважно. В общем, мы решили, что твоя жена достойна короны. Подари ей мою корону.
— Как, а разве я смогу ее увидеть?!
— Конечно, мы тебя сейчас к ней и доставим.
— Я разве не в раю? Хотя с моим-то прошлым… И я не умер?
— Конечно же нет!
— А я думал, что это что-то типа испытания. Черт, меня ж Кощей убить мог! Во дурак старый, поверил другому, молодому ду… И вы ничего мне не сказали?! Танюшка, прости меня.
Корона с головы грифона медленно переместилась в руки Сергея.
«А нелегкая!»
— А вы как же, с одной короной?
— Ничего, мы ее над верхней чашей фонтана поместим и…
— Постойте, — вдруг оборвал их Сергей. — Ну точно: это ж герб «Оболони», один в один!
И только сейчас огляделся: по обеим сторонам дороги произрастал хмель. И как он его раньше не заметил?! Но сойти с каменных плит не удалось: что-то не пускало.
— Почему я не могу выйти на поле?
— Никто не может. Ведь это не простое поле, не простые цветы, не простые дубы, да и все тут не простое, а волшебное.
— И нельзя вообще сорвать, например, хмель? — продолжал допытываться Сергей.
— Можно.
— И мне тоже?
— Да, но только один листик, одну шишечку. А раз ты нам помог, то и от нас — по одной. В знак благодарности, то есть целых три. И каплю воды из Источника Будущего.
— И от вас по одной, — внаглую продолжил Сергей с уверенностью, что грифоны не смогут ему отказать. — То есть целых три капли воды. И последняя просьба: нельзя ли меня сначала на несколько дней отправить в Киев, в год эдак семьдесят четвертый, кажись? Но, если что, исправим на месте. А уж потом к жене, в две тысячи пятый, точно двадцать пятого января, с короной в руках.
Грифоны переглянулись, ничего не понимая, но для них это было нисколько не сложно.
— Ты наш спаситель…
Грифоны выполнили все желания Сергея и по-дружески с ним распрощались, доставив его к берегу реки в тот же день. Вернувшись к Источнику Будущего, они застали на каменном «круге» готового к бою рыцаря Света, закованного с головы до ног в броню.
— Кто ты?
— Шарль Фердинанд де Соржлье, сир де Моретт. Призван Творцом для защиты светлых сил и победы над дьявольским отродьем…
Андрей Николаев
СТАЖИРОВКА
— Ну что, посчитал? — командир корабля, он же пилот, он же суперкарго, Василий Степанович Сайко, недовольно посмотрел на Краснова.
— Угу, — уныло ответил тот.
— И?
— Трое суток, как минимум.
— Горючее?
— На один импульс.
Командир некоторое время сверлил стажера тяжелым взглядом и Сергей вновь почувствовал себя курсантом, провалившемся на зачете. Как будто это он был виноват, что шальной метеорит продырявил их грузовик от носа до кормы, разбил передатчик, лишил горючего, а заодно нарушил герметичность жилого модуля.
— Система регенерации?
— Сдохла… простите, выведена из строя.
Сайко почесал бороду, за которую его в училище прозвали Черномором, вздохнул и поднялся с кресла.
— Ладно. Сперва залатаем дыру… хм, в смысле — пробоину. — Он сурово глянул на своего вчерашнего курсанта. — Видишь ли, стажер, многое, что я требовал в училище, неприменимо, да и не нужно в космосе. Экипаж — это семья. Ты меня понимаешь?
Сергей торопливо кивнул — привычка, выработанная пятью годами учебы. Если кто-то из курсантов на вопрос Сайко отвечал с запозданием, немедленно следовали штрафные санкции. Вплоть до занятий физподготовкой в противоперегрузочном костюме.
— Тем более, что ситуация нештатная, — продолжал командир, — так что прекрати тянуться, как на плацу, и расслабься, но, — Сайко поднял палец, — субординацию никто не отменяет. Ты меня понимаешь?
— Так точно… понимаю.
На поиски «дыры» ушло полтора часа, на ремонт еще час. Похлопав по заплатке ладонью, похожей на лопату, Сайко довольно крякнул.
— Вот и все дела, стажер. А теперь посмотрим, что с двигателем.
Они посмотрели. Командир почесал бороду, затем погладил лысину. «Дело — дрянь», — понял Сергей.
— Сколько, ты говоришь, до базы?
— Трое суток.
— А кислорода?
— Не знаю…
— Давай прикинь, а тогда уже и решать будем, что делать. А я проверю груз.
Сергей поплелся к компьютеру. Подсчет много времени не занял — объем помещения известен, потребление кислорода одним человеком в сутки — вообще задача для первого курса. Получив данные, Сергей долго сидел, бессмысленно пялясь в экран компьютера. Выходило, что на базу прилетят их посиневшие трупы: кислорода было на сорок восемь часов, если не меньше.
Когда по училищу прошел слух, что Черномор подбирает стажера в свой последний рейс, у большинства выпускников немедленно обнаружились незалеченные травмы, скоропостижные простуды и куча больных родственников, которых необходимо было навестить в ближайшее время. Никому не хотелось начинать летную практику на ржавом грузовике, который в последний рейс поведет Василий Сайко, пусть даже он — контр-адмирал в отставке и о нем ходят легенды. Провести неделю в одном помещении с Черномором — это надо совсем себя не уважать. И все отвертелись от чести стажироваться под командой Василия Сайко, а вот у Сергея Краснова не получилось.
Скрипнула дверь в грузовой отсек. «Это ж надо, на звездолете скрипят двери! Как я попал на этот гроб», — подумал Сергей.
— Не слышу доклада, — прогудел рядом голос Черномора.
— Кислорода на сорок восемь часов, — промямлил Сергей, не оборачиваясь.
— Встать, — рявкнул командир, — смирно!
Сергей вскочил, вытянулся в струнку, поедая глазами дородную фигуру контр-адмирала. В отставке.
— Сорок восемь часов, говоришь?
— Так точно.
Командир покосился на него.
— Вольно. Эх, — он развернул кресло и, расположившись в нем, смерил стажера недовольным взглядом. — Думаешь, у старика крыша поехала, да? То экипаж — одна семья, а то — «смирно», — он побарабанил пальцами по подлокотнику, — если мы скиснем, все, хана, стажер. А ты, я вижу, уже сопли развесил. Думать будем.
Он собрал бороду в кулак и вперил взгляд в пространство. Сергей, переминаясь с ноги на ногу, с тоской пытался вспомнить самое светлое, что было в его короткой жизни. Как назло, на ум приходили только выволочки от Черномора. «Говорят: жизнь мелькнула перед его взором и все кончилось. Вот настанет последняя минута — сразу все вспомню», — решил он.
— Прекрати топтаться, — буркнул Сайко, — так, разложим по полочкам: спасательный челнок?
— Не герметичен, — отрицательно покачал головой Сергей, — я учел объем его помещения, когда рассчитывал количество кислорода.
— Скафандры?
— На пять часов. Этого мало…
