Саша Готти - Влада. Бал Темнейшего
– Ну, дальше…
Лицо Муранова, который облокотился на камин, наконец-то заиграло эмоциями – вампир тоже волновался. Во всяком случае, глаза напряженно прищурились, а издевательская улыбочка слетела с лица.
«Думаешь, боюсь тебя?» – одними губами прошептала Влада, и руки уже рванулись стягивать майку, как вдруг она все-таки не выдержала:
– Отвернись! Если ты все еще тот Гильс, которого я помню – ты отвернешься…
В этих словах было столько надрыва, но вампир все- таки нехотя отвернулся.
Влада, снимая остатки одежды, дрожала так, что пряди волос подпрыгивали на спине, да тяжелый медальон на шее бил по ключицам пляшущим камнем. Пламя в камине как-то особенно злорадно вспыхнуло, набросившись раздирать в пепел ее белье.
– Аты совсем не такая худенькая, какой кажешься в одежде. Хорошие формы, красивая кожа, – донесся голос Гильса, как из тумана.
Ну, конечно, отражение ее тела прекрасно было видно в оконном стекле, как в зеркале, – и Гильс надолго замер, не сводя глаз с темного окна.
Сейчас Муранов обернется, через какие-то секунды. А потом все и произойдет. Не так она представляла себе этот первый раз, взрослую любовь. Конечно, девчонки в Носфероне вели очень откровенные разговоры о парнях, – да и какие могут быть тайны, когда есть интернет. В девичьих тайных мечтах был Гильс, изредка – Егор, и тогда Влада обзывала себя достойной своего ветреного отца и выбрасывала из головы ужасные мысли.
Но как сейчас – по принуждению, из-за страха или безвыходной ситуации – нет, только не так! Ведь потом ничего не вернешь!
«А вот Гильс не боится, как я. У Муранова это не в первый раз. Это то, на что намекала Дрина – у него было много девчонок, и близких отношений, в том числе с Элей… Ия не первая. Ему играть со мной нравится…» – пронеслось в голове.
Но секунды летели, а Муранов все не оборачивался.
Влада догадалась – он тоже решает сейчас что-то для себя, слушает сейчас удары ее сердца, как слушает меломан любимую музыку, наслаждаясь каждым тактом.
– В шкафу мои рубашки, – наконец раздался его голос в тишине комнаты. – Выбери любую. Успеешь за десять секунд?
Второй раз повторять не пришлось.
Влада метнулась к шкафу, распахнула его тяжелые двери, увидав аккуратный цветовой ряд рубашек на вешалках, от угольно-черной до ярко-багровой. Дернула одну из самых длинных, и упавшая вешалка загремела где-то внизу шкафа, пока трясущиеся пальцы застегивали острые пуговицы.
Холодный шелк приятно защекотал кожу, заструился по спине как прохладная вода. Рубашка, к счастью, была длинной, закрыв все, что парню видеть не положено.
Влада закрыла шкаф и чуть не вскрикнула – Гильс оказался не у окна комнаты, а прямо перед ней.
– Тебе идет моя рубашка, – тихо произнес вампир. – Хотя без нее было лучше. Боишься меня?
Ах, вот в чем дело! Заставил раздеться, сжечь одежду, потому что не мог простить ей того случая в Пестроглазово! И вот сейчас он стоял так близко, что можно было разглядеть, как языки пламени камина отражаются в его зрачках. Хотя – нет. Это и было само пламя, глубина глаз кровопийцы. Как замочная скважина, сквозь которую можно было увидеть нечто запредельное и огромное, где полыхал страшный огонь. Лицо Гильса, которое всегда действовало как гипноз – в чем его магия? Почему увидев однажды, забыть уже невозможно? Повернет голову, взглянет и улыбнется – и каждый раз Влада Огнева падает в бездну, летит туда, одурев от счастья. Вот как сейчас…
– Боишься меня? – повторил Гильс, уже с легкой улыбкой, будто прочитав эти мысли.
– Есть немного.
– Ну, что же тебе нужно? Говори. Ты пришла в мой дом, теперь ты одета так, как мне нравится. Я слушал великолепный концерт твоего сердца и судорожного дыхания. Браво! – Гильс, отступив на шаг от нее, похлопал в ладоши. – Теперь – награда. Итак, что же заставило тебя – гордячку, умницу, вампиршу с недавних пор… пойти на отчаянный шаг и приехать ко мне, зная, что тебя ждет?
И снова нужно было найти правильные слова. Так, наверное, ощущает себя идущий по минному полю, зная, что один неосторожный шаг и все может закончиться взрывом и катастрофой. И вот он – неосторожный шаг.
– Я хочу поехать с тобой на бал, танцевать с тобой, – быстро пробормотала Влада. – Я, а не другая.
– Откуда вдруг ревность?.. Приспичило тебе бал, если ты посылала всю эту светскую ерунду тайного мира подальше, – вампир присел на кровать, глядя на Владу. – Серьезно, взревновала, Огнева?.. А на кой тогда так трястись, требовать, чтобы я отвернулся? Нужен парень – вперед…
Что именно «вперед», долго гадать не нужно. Не то, совсем не то сказала. С Гильсом невозможно играть, он ей не верит, да и она попадает впросак при каждом удобном случае. Сейчас он вот-вот поймет, что она ведет свою игру. И тогда прощай бал и последняя возможность жизни для тролля.
На миг внутреннее напряжение настолько достигло предела, и взгляд оторвался от черного пятна вампирского халата и двух ярких углей его глаз, улетев в сторону окна. Здесь, в комнате бушевала невидимая буря, а там, за отдернутыми шторами в темном провале уличной темноты так спокойно и медленно кружили белые хлопья.
– Смотри, первый снег пошел, – Влада удивилась, услышав от себя эту фразу, совершенно нелепую и невпопад. – Я с детства всегда загадывала желание, когда видела первый снег. Пусть прежний Гильс вернется…
– Ну вот что с ней такой будешь делать, а? – тоже не выдержал Муранов, но уже без ярости, с досадой, будто обращаясь к невидимому судье. – Ее кровь от матери и отца, что же она делает с девчонкой, ведь раздирает же надвое! Еле уговорили уехать из Огоньково, потому что повесила на себя вину за Бертилова. Другая бы сбежала первой от опасности – а эта сидела там и ждала. Ее приняли в семью, я ее ждал – так нет! Опять не подошло, что-то застопорило. Ведь мог же приказать, Влада! Забыла про медальон?!
Влада хотела было ответить, но горло вдруг перехватила невидимая ледяная рука.
Тело – что-то случилось и с ним, потому что оно перестало вдруг слушаться, ноги сами сделали несколько шагов, колени подогнулись, и Влада рухнула на ковер, закрыв лицо руками.
– Вся моя семья носит такие знаки на себе, все мы, и ты это видела, – продолжал Гильс. – Это сильнейшая наша защита, мы едины и чуем друг друга. Я всегда знаю, где Майка, Стелла, Костя и Артур, где Алекс и мой отец. Когда Алексу было плохо, я знал, что его лучше не трогать и не беспокоить. Я слышу, как сестры радуются моему возвращению в семью, как они любят меня. А что исходит от тебя? Я в твоих мыслях слышу только сомнения, нужен ли я тебе или ты ждешь другого? Того, кто никогда не вернется.
– Я ошибалась, – сжимая горло рукой, прошептала Влада. – Надеюсь, ты это тоже слышишь.
– Я слышу и ощущаю постоянные твои муки и терзания! Балбеса летучего в свиту потащила, только бы от фурий спасти. За Тановскую вступилась, выгораживала ее, хотя она выжила тебя из Универа. В Пестроглазово поехала поплакать и снова винить себя во всем. А про себя подумать хоть раз, Влада? Разве ты не нуждаешься в защите сама, разве не плохо тебе?
Влада вдруг вспомнила, что с момента гибели деда, все месяцы одиночества и кошмара еще никто ни разу не назвал ее ласковыми словами, не попытался утешить. Действительно – одна, одинока. И плохо ей, очень плохо.
Влада молчала, с вызовом разглядывая пылающие глаза.
– Светлая ты моя кровушка… бедная девочка.
Эти слова прозвучали, как удар грома. Это было так неожиданно ласково, что Влада испугалась – издевается? Но нет – в его глазах не было и тени насмешки. Вампир протянул руки, улыбаясь и предлагая примирение.
Вообще такое поведение для Муранова было очень большой редкостью, почти никогда Гильса не пробивало на чувства. Всегда подколки, насмешки, смеющиеся черные глаза или же просто жестокая грубость.
– Твой дед погиб, брат погиб, родителей ты вообще не видела, а кикимора тебе не стала приемной матерью. Даже домовой от тебя сбежал. Я единственный, кто у тебя остался. И ты это поняла наконец-то. Потому и рванула ко мне сегодня от отчаяния.
В этом Гильс был прав.
Потому что два года любви никуда не денешь, не уничтожат это никакие жестокие слова, никакие неосторожные поступки.
Влада кивнула, уже понимая, что это произошло – она все-таки сдалась перед Гильсом и даже мысли о Егоре померкли и отступили куда-то далеко.
– Иди сюда.
Гильс мягко усадил ее на кровать рядом с собой, только теперь уже было не страшно прижаться к нему. И ничего, что при этом он, как хищник, вдыхал запах ее волос, и она это отлично ощущала.
– Тебе больше не будет плохо, ты не будешь одна, и не будешь страдать. Все, что тебе нужно – довериться мне. Я не буду причинять тебе боль и приказывать, пользуясь силой вот этого, – пальцы Гильса скользнули по ее шее и дотронулись до медальона. – Поклянись мне, Влада. Мне нужна твоя искренняя клятва… мы, нечисть, считаем ее высшим законом.
