Ева Никольская - Красавица и ее чудовище
В тот самый миг, когда Хранитель умудрился сблизиться с очередным противником и всадить в его плечо подобранный с земли нож, предводитель, спокойно наблюдавший сквозь плотную сетку маски за происходящим, швырнул в него какую-то круглую штуковину. Металлическую и шипастую, с коротким черным ремнем, прикрепленным к ней. Кистень или что-то подобное? Не в этом суть. Блондин поймал «подарок» скользящим движением, когда уклонялся от ответного удара раненого четэри. Если бы времени было чуть больше, возможно, все сложилось бы иначе, но… Арацельс не успел вернуть «игрушку» отправителю. Острые шипы хищно дернулись в его руке и резко вылетели из круглого основания. Я заметила лишь рой сверкнувших лезвий, унесшихся в разные стороны со скоростью, недоступной для человеческого глаза. А потом увидела последствия.
Снег плавно падал вниз, застилая белым ковром бурую землю, а его создатель медленно оседал на заботливо разложенную подстилку. Серый, как пепел, с застывшим в алых глазах желтым огнем. Умирая, он смотрел на меня. Два уцелевших воина не решались приблизиться к Хранителю, третий уже лежал рядом, насквозь прошитый зубастыми наконечниками… так же, как и Арацельс. Одежда на Хранителе восстанавливалась быстро, чего нельзя было сказать о ранах. Грудная клетка, пробитая наискось; плечо, рука и шея… Этого оказалось достаточно, чтобы добить измученного получеловека-полудемона и разрушить чары, наведенные им на меня. Достаточно, чтобы разорвать на куски мою душу и сжечь в огне невосполнимой утраты ее большую часть. Достаточно, чтобы свести с ума метнувшегося к мертвецу Ринго. Зверька, услышав мой отчаянный вопль, убивать не стали. Один из четэри накинул на взбесившегося малыша светящиеся путы и, доведя болевым шоком до обморока, засунул обмякшего пушистика в привязанный к седлу мешок.
Меня воины обездвижить не пытались, хотя и держали наготове свои странные хлысты. Впрочем, я и не сопротивлялась. Даже не бросилась к лежавшему на кровавом снегу жениху. Просто не было сил. В тот самый миг, когда обрушился мой ледяной круг и я осознала, что Арацельс погиб, силы покинули меня, заставив упасть на колени посреди сверкающих на солнце осколков. Я не дергалась, когда чужие руки закутывали мою фигуру в теплую ткань балахона, только когда меня передавали предводителю, попыталась вырваться. Больше инстинктивно, чем осознанно. Но была тут же перехвачена сильными мужскими руками. Нет, ручищами. Большими… как у Смерти.
Жаль, что он улетел. Ведь все могло бы… нет! Пустые надежды, пора смириться с тем, что блондин умер и ничего уже нельзя изменить. А я… а я пока жила, вот только жить мне почему-то совсем не хотелось. Может, это и хорошо, что меня взяли в плен. Авось добьют, чтобы не мучилась. Потом.
Картинки недавнего прошлого таяли в черном мраке болезненного сна. Из-под ресниц скатилась одинокая слеза, а поселившаяся в душе пустота внезапно обратилась такой тоской, что захотелось умереть не потом, а немедленно. Прямо сейчас… во сне. В тяжелом сне, так сильно похожем на беспамятство.
Голова моя прислонилась к груди предводителя, руки, ранее прижатые к сердцу, повисли вдоль тела. Последнее, что я помнила, была какая-то фраза на непонятном языке, произнесенная неожиданно мягким и ласковым голосом.
– Мгм… перестаралас-с-сь, – проговорила одетая в белое женщина, застыв напротив лежащего в луже крови мужчины. Его длинные волосы напоминали багряные сосульки. Заляпанное алыми брызгами лицо не выражало никаких эмоций, а широко распахнутые глаза, казалось, остекленели. Склонившись к мертвецу, Эра прищурилась и начала изучать красно-желтые радужки. – Глупец! Даже в драке пытался удержать контроль над ночной сущ-щ-щностью. Ну почему же ты таким упрямым уродился, а, сын мой? – Она вздохнула, опустилась на корточки и осторожно провела полупрозрачной рукой над грудной клеткой погибшего. – Одна, две… с-с-семь. О! Девять? И три в самых уязвимых местах. Ну ничего с-с-себе! Это кто же такой шустрый оказался, что сумел оставить в тебе такое количество дырок, дорогой? – последовал очередной длинный пасс, и, восторженно присвистнув, Хозяйка Карнаэла радостно провозгласила: – Отравленные лезвия, какая изумительная пакос-с-сть! Ты оценил ее, Арацельс? – Хранитель не ответил, его невидящие глаза продолжали смотреть в небо. – Я, конечно, рассчитывала на менее жесткие условия, но и этот вариант неплох. – Губы говорившей растянулись в довольной улыбке, а раскосые глаза на бледном лице полыхнули синим огнем азарта. – А может, даже хорош-ш-шо… все зависит от твоего поведения, мальчик.
По тонким пальцам женщины побежали золотые искорки, они скользили под кожей, замирали в глубине ногтей и снова бежали по руке, не стремясь выскочить на поверхность. От ее ладоней, легко трогавших одежду Хранителя, шло мягкое свечение. Черная ткань в местах прикосновений таяла, открывая насквозь пробитую грудь.
– Какое жестокое разочарование, не так ли? Ты снова не смог защ-щ-щитить ту, за которую взял на себя ответственность. Сначала мать, теперь невес-с-ста. Ты помнишь тот день, когда мы с тобой встретились впервые? Маленький мальчик, выживш-ш-ший после налета на родной дом. Какая грус-с-стная история. – Сотканная из тумана рука смахнула несуществующую слезинку со щеки, после чего вернулась к прерванному занятию. – А Катерина… такой неожиданный подарок для тебя. Ты знаеш-ш-шь, она умудрилась активировать Заветный Дар до свадебной церемонии. Уникальная Арэ! Крас-с-савица. И вкусная небось? А? Ладно-ладно, можешь не отвечать, я и так вс-с-се знаю, – милостиво разрешила Эра, на что покойник, естественно, промолчал. – И что за судьба теперь ожидает бедняжку в плену у четэри? Ее сделают рабыней? Это в лучш-ш-шем случае, а в худшем? Конечно-конечно, ее душу запрут в неореновый кристалл и будут продавать коллекционерам в зависимости от чистоты товара. Думаю, душ-ш-ш-ша твоей Арэ дорого стоит, а ты как с-с-считаеш-ш-шь? – Возмущенное колыхание воздуха у изголовья мертвеца стало ей ответом. – Спокойно… спокойно, мальчик… у тебя появится шанс все исправить. Единственный ш-ш-шанс-с-с. – Эра усмехнулась и посмотрела перед собой, туда, где рядом с головой убитого замер, словно прикованный к месту, бесплотный призрак Хранителя. Призрак был невидим для других, но только не для нее. – Ты, наверное, не понимаешь, сын мой, почему до сих пор находишься возле своего мертвого тела, а не спешишь возродиться в ребенке этого мира? Все прос-с-сто: твой кораг пока не покинул вашу общую оболочку, он цепляется за любую возможность остаться в ней, чтобы не возвращаться в контейнер-ловушку, к которой его дух был привязан самим Создателем. И знаешь, если ты все-таки решишь отвергнуть мое щедрое предложение, Арацельс, я, пожалуй, окончательно разорву с-с-связующие вас нити и подарю демону честно заработанный «мешок с костями». Он заслужил. Столько лет терпеть такого зануду, как ты, это ж не каждый выдержит! Памятник надо бедняжке-корагу поставить и добавить к нему ежедневный рацион из эмоций юных девушек!
Разговаривая с покойником, женщина сплетала из сияния своих рук золотые нити, которыми постепенно заполняла раны, этим же странным материалом она врачевала увечья на его теле. Кожа не затягивалась, мышцы не нарастали – у трупов не бывает регенерации. Зато сверкающее в лучах светила кружево с ювелирной точностью копировало недостающие участки тела и постепенно вплеталось в холодеющую ткань.
– Я с-с-столько времени угробила на тебя, сын мой, а ты оказался таким упертым, – сокрушенно покачала головой «целительница», пряча хитрый блеск глаз под покровом длинных ресниц, – но сейчас ты в безвыходном положении, Первый Хранитель. – Ее тон стал серьезным и мрачным, как перед оглашением приговора. – Есть вс-с-сего один вариант, способный вернуть тебя к жизни. На Обряде посвящения душа корага была подселена к твоей. Теперь же вам предстоит слиться воедино. Огненный демон сейчас держится за твое тело, а потому он гораздо ближе к жизни, чем ты. Я не удивлюсь, если его сущность станет основной при рождении вашей общей личности. Но не бес-с-спокойся, Арацельс, этот кораг за годы совместного существования с тобой достаточно очеловечился и привык к такому несносному дополнению, как ты, так что он с радостью примет тебя в свои ментальные объятия, и из вас получится… получится… что-то да получится… Новое, а главное, живое! Ты ведь хочешь разыс-с-скать похищенную девуш-ш-шку, да? – зашипела Эра, склонившись к мертвому лицу. – У тебя будет всего секунда, чтобы принять решение. Правильное реш-ш-шение. Не разочаровывай меня с-с-снова, сын мой! – Бледные губы коснулись его лба. Веки мужчины нервно дернулись.
Глава 5
Смерть обвел хмурым взглядом четыре насыпи, больше походившие на сваленные в беспорядке камни, пыль и куски земли. Осмотрел темную дыру подземного хода, крупные следы трехпалых лап, ведущие к дороге в глубину планеты, кровавые пятна, темным узором разбросанные вокруг, и перевел взгляд на неестественно прямую спину друга. Тот сидел в паре десятков метров от места битвы, между двумя большими валунами, застывшими на красно-бурой почве.