Джон Адамс - Путь волшебника
— Ты всегда стремился вернуться в мир духов, — загадочно заявила Огаади. — Да… — Она кивнула. — Теперь все ясно. Это не совпадение. — Протянув руку, она пощупала карман Нкема.
— Эй! — возмутился он, отбрасывая ее руку. — Ты что себе…
— Что лежит в твоем кармане? — спросила она, снова щупая.
Нкем хлопнул ее по запястью. Она ударила в ответ.
— Достань сейчас же! — приказала она.
— Хорошо, достану. — Он вытащил кусочек кварца, который был вовсе не таким прозрачным, как раньше, когда лежал на дороге.
Он сиял как золото, чистое золото. Огаади вцепилась в камешек и поднесла к глазам.
— Что это… — прошептала она, глядя на талисман так, будто видела его впервые. Лизнула, а потом сплюнула. — Где нашел?
— Это с тебя свалилось, когда я тебя подбирал, — ответил Нкем. — Когда ты была страусом эму. Мертвым страусом эму.
— И что ты с ним сделал?
— Ничего.
— Ничего?
Он закатил глаза.
Вокруг толпа все росла, собралось уже три десятка человек. Они глазели, щелкали фотоаппаратами, болтали по телефону.
— А что это? — спросил Нкем. — И почему оно стало золотым?
— Это что, шутка такая? Ты же не ребенок… — озадаченно проговорила она. — Я хотела ребенка.
— Э-э… — Нкем растерянно смотрел на нее. — Я не… В смысле, я…
— Я надеялась получить ребенка!!! — выкрикнула Огаади, залепив ему пощечину.
— Эй, прекрати! — воскликнул он, отчаянно пытаясь ее сбросить.
Если она ударит еще раз, он не будет терпеть. И плевать, сколько людей пялится. Только бы на ноги встать…
— Я… прости… — Она снова посмотрела на кусочек золота. — Я не ожидала… Ты?
— Что — я? — Нкем стукнул кулаком оземь. — Мать твою! Да слезь же с меня!
— Обанджа жаждут воли, — сказала Огаади, оставаясь на месте. — Они всегда в поисках освобождения. Мой дядя — один из них. Вот почему я и в тебе это чувствую. Если только найду его… Нет, я его обязательно найду и сразу превращу в самого маленького зверька, посажу в железную клетку. — Она сжала кулак. — Ты тоже обанджа. Если животные пытаются тебя убить, значит ими завладели твои друзья-духи, которые стремятся вернуть тебя домой. Они ощущают твою слабость. Всегда чувствуют, когда такой, как ты, хочет умереть.
Вот так номер! Значит, он обанджа?!
На своем веку он наслушался сказок про обанджа, а вот теперь оказался одним из них. Нкем позволил пониманию впитаться в душу, и жизнь как будто начала обретать смысл. «А ведь я был везучим мальчишкой, — подумал он. — Они в самом деле хотели меня прикончить».
«Друзья» детей-обанджа редко бывают настоящими друзьями. Это духи — спутники человека, живущие в тонком мире. Сущности завистливые, они бы очень хотели обитать в мире физическом, но не могут, а потому и Нкему мешают наслаждаться жизнью.
Всякий раз, едва он слабел, друзья-духи пытались утащить его в тонкий мир. Когда нападали куры, мальчишка страдал от малярии. Перед атакой козы Нкем испытал глубокую душевную травму — в то утро умерла его любимая собака. И лошадь подгадала время, когда он почти не ел два дня и едва на ногах держался. Таким образом, все встало на свои места. В дни покушений он бывал или болен, или подавлен, или ослаблен каким-нибудь иным образом. Все просто и понятно. До сегодняшнего дня.
Нкем поглядел на зевак. Потом на страусов и на «ягуар», превратившийся под ударами их клювов в кучу дерьма.
— Иисусе… — прошептал он.
Происходящее казалось горячечным бредом, но ведь все было на самом деле.
Нкем и Огаади заговорили одновременно.
— Ты хочешь немного пожить другой жизнью, — сказала она.
— Ты ведь… и меня можешь превратить? — спросил он.
И снова их голоса слились.
— Могу, — ответила она.
— Ты этим ничего от меня не добьешься.
Женщина подняла руку.
— Послушай меня хоть чуть-чуть. Когда мы достигаем определенного возраста…
— Мы — это кто?
— Такие люди, как амусу. Мы берем себе ученика. У каждого из нас есть камешек, который изменится, если мы повстречаем будущего ученика.
— И я — твой ученик?
— Камень превращается в золото, — кивнула она, — соприкоснувшись с учеником.
Он истерически рассмеялся.
— Ты же совсем не намного старше меня! Посмотри на себя!
Нкем и сам по-новому взглянул на женщину-птицу. Гладкая кожа, крепкие мускулистые бедра. Запах цветков грейпфрута. И она все сидит на нем. Нехорошо. Оглянулся на толпу — уже человек пятьдесят. Нкем приподнялся, но Огаади по-прежнему не двигалась.
— Надо бы убраться отсюда, — сказал он.
После этих слов она слезла с него, и оба поднялись на ноги. Одного взгляда на зевак Нкему хватило, чтобы возникшая было эрекция мигом прошла.
— Я думала, ученик мой будет не таким… старым… — сказала Огаади.
— Но-но! Мне всего двадцать пять лет!
— Учиться начинают в пять-шесть. Да я только заколдованной пробыла лет двадцать!
— Может, время для птиц течет по-другому? — спросил Нкем и нахмурился, дивясь, как такая мысль пришла ему в голову.
— Двадцать лет, проведенных в тюрьме. — Огаади отвернулась и пробормотала: — И вот теперь, едва я оказалась на свободе, мне на шею вешается ученик. Какая чушь…
Нкем услыхал, как женщина в толпе хихикнула и пробормотала:
— Любопытно, что его жена на это скажет? На вау!
Захотелось швырнуть в нее камнем.
Огаади взглянула на болтушку, наклонилась, подняла камень и запустила им в толпу. Камень упал прямо под ноги женщине.
— Чинеке! — воскликнула она и отпрыгнула, врезавшись в стоявшего позади мужчину.
Несколько человек вокруг нее дружно выкрикнули: «Хе-е-ей», но ни один не отошел.
Огаади издала глубокий грудной звук, он продолжался и усиливался. Услыхав его, страусы перестали клевать автомобиль и двинулись на толпу. Люди закричали и кинулись врассыпную, теряя обувь, мобильные телефоны, бумажники. Одни прыгали в легковушки, внедорожники и грузовики и с визгом газовали с места. Другие разбегались на своих двоих, преследуемые огромными птицами. Вскоре Нкем и Огаади остались наедине.
— Забудь о них, — сказала она.
— Ты не знаешь, кто я, — нервно хихикнул он. — Через час вся Нигерия будет обсуждать то, что здесь произошло.
— Ерунда, — отмахнулась она и оглядела его сверху донизу. — Так на что ты намекал, когда говорил про превращение?
Подойдя к «ягуару» Нкем провел пальцами по царапине на стекле, по вмятинам на дверцах и крыльях. Никто ему не поверит. Даже с фильмами, отснятыми любителями-папарацци. Эму выбили лобовое стекло и стекла на задних дверцах. А жена уже наверняка на тропе войны. Он повернулся к Огаади:
— Ты можешь защитить меня от друзей-духов?
— Только если сама буду там…
«Мне удалось спастись уже четырежды», — подумал он.
— А что со мной…
— Не скажу, пока ты не решишься окончательно.
— И долго я буду… — Нкем смотрел на пустую дорогу, — отсутствовать?
— Это зависит от разных вещей, — ответила она со вздохом, глядя на свои обломанные ногти. — Когда я закончу, можешь и дальше сниматься в фильмах, но они будут… не такими, как прежние. — Колдунья недолго помолчала. — Ну что, надумал? Если надумал, я согласна помочь.
— Я готов.
— Все обанджа одинаковые! — рассмеялась она и кивнула. — Безответственные, как сама преисподняя.
Прежде чем ответ сорвался с языка, Нкем почувствовал, что превращение началось. Тело искажалось, кости меняли длину. Возникла боль, но не сказать, что страшная. Вроде хотелось похныкать, но и это уже было не в его власти. Правда, в душе он все же плакал. Жалко было оставлять все, что он приобрел в своей жизни: жену, семью, карьеру, вечно сплетничающую проклятую толпу. Они все уходили в прошлое. Нкем покидал забитую машинами, отравленную выхлопами магистраль, чтобы свернуть на проселок. Чтобы уйти на время.
Раздался звонкий голос Огаади:
— Ты вернешься, когда я призову! И мы начнем учебу! — Она засмеялась. — Сегодня чудесный день! Мы оба свободны! Но остерегайся своих друзей-духов.
Нкем и так знал, что их надо остерегаться.
Он взлетел в небо, будто через изгородь перепрыгнул. Огаади превратила его в орла, а он-то побаивался, что станет страусом. Наверное, женщина-птица прочитала его мысли. Орлам он завидовал с детства. Орел запросто съест курицу, а летает он так высоко, что никакой бешеной козе или лошади не допрыгнуть.
Огаади и впрямь оказалась сильным амусу. Переполненный счастьем Нкем открыл клюв и заклекотал. Он поднимался все выше и выше и в конце концов улетел прочь.
перевод В. РусановаКриста Хоппнер Лихи
СЛИШКОМ ОПАСНЫЙ ЯД
Фантастика Кристы Хоппнер Лихи появлялась в двадцать пятом томе «Writers of the Future», в журналах «Shimmer» и «Flashquake». Лихи имеет степень магистра театральных искусств и является выпускницей семинара писателей фэнтези «Одиссей». Ее стихотворения выходили в журналах «Free Lunch», «Raritan» и «Tin House».
