Джон Адамс - Путь волшебника
— Не притворяйтесь бессильной, лисья ведьма! — воскликнул Малефицио.
Шесть лисьих голов на ее одеянии приподнялись и зашипели на толпу.
— Никакой магии! — вскинулся председатель конгресса. — И никаких выступлений в нарушение очередности. Делегат Хана, благодарю вас, можете присесть. Никакой магии, дамы и господа, прошу вас.
Под иронические смешки заклинателей японка вернулась на место.
— Если бы они создавали свои снадобья из трав, то не смеялись бы, — сказал Джеймс.
— Если бы они создавали свои снадобья из трав, — кивнула Анна, — у нас еще были бы травы.
Первое, что Аннакпок сделала, приняв обязанности шамана, — это сложила погребальный костер для своей матери и распевала, пока ее тело не обратилось в прах.
Тогда было еще довольно холодно, потому Аннакпок вышла на лед — рассыпать пепел вокруг лунок, где охотилась мать. Своего рода жертва тюленям, воздаяние за взятое у природы.
Бесполезный ритуал, ведь тюленей больше не осталось.
Мать обещала, что она ощутит волшебный свет. Аннакпок вздохнет — и осознает предназначение шамана, и в ее венах заструится сила.
Впервые она почувствовала себя шаманкой в двенадцать лет, когда прибыл чиновник, чтобы взять образец крови ее матери и поставить Ситийок на учет как природного мага.
Зимнее солнце уже закатилось, а без матери Аннакпок оставалась одна-одинешенька в Умиужаке. Только лунный свет озарял голые льдины.
Ветер похитил пепел из миски, и на берег Аннакпок вышла с пустыми руками.
И это было последним, что сделала она в качестве шамана.
Анна заступила дорогу японке, когда на закате они покидали амфитеатр. Та вроде нисколько не удивилась.
Стивенс пояснил, что ее зовут Кимико Хана, она цукимоно-судзи, повелевающая лисами, своими фамильярами, и это наследственное. Но на вопрос, заклинательство это или природная магия, ассистент только пожал плечами.
Анна смотрела на лисьи головы, а те наблюдали за ней.
— Вы убили их, чтобы завладеть их силой?
Лисьи головы отпрянули и зашипели. Кимико погладила мех, чтобы успокоить их.
— Нет, — ответила она нарочито безразличным голосом, когда животные притихли. — Они покинули мою семью, а это — память.
Теперь я дружу с их детьми. — Она, прищурившись, глянула на Анну. — А у вас есть фамильяр?
Инуитка подумала, можно ли считать таковым мертвого нарвала.
— Нет, — ответила она и добавила: — Я даже не волшебница.
Кимико приподняла бровь и пошла дальше.
Анна последовала за ней вниз по лестнице и к выходу из амфитеатра.
— Как вы получили магию? — спросила она.
— В моих интересах об этом помалкивать. — Темные глаза Кимико вспыхнули алым. — Если у вас нет силы, притворяйтесь, что есть. А если есть, наоборот, притворяйтесь, что ее нет. — Она погладила вздохнувших под ее ладонью лис. — А какова ваша магия?
— Я великий погребальщик, — ответила Анна.
У гостиницы торговка продавала амулеты со складного столика.
— Наколдовано волшебниками конгресса! — выкрикивала она, протягивая глиняную бусину на веревочке. — И талисман, и украшение! Заговорен ведьмой! Проверен шаманом!
Анна не догадывалась, для чего предназначен этот амулет, и не видела в нем ни крупицы силы. Зато торговка щедро опудрила его корицей, и этот запах плыл в воздухе.
Когда Анна проходила мимо, женщина сунула бусину ей под нос.
— Не хотите ли немного магии, мисс?
«Хочу», — подумала Анна и не остановилась.
Анне снился нарвал, бледный, четко видимый на черных камнях. Когда она зашагала по льду, чтобы рассмотреть его поближе — а зашла она уже довольно далеко, куда и забираться, вообще-то, не следовало, — то поскользнулась. Вспомнив, что лед подтаявший, она испугалась и застыла. Один неверный шаг, и можно уйти под льдину, в студеную воду.
Лежащий на отмели нарвал повернулся к ней мордой. В его распахнутой пасти стояла Ситийок и махала руками, указывая на берег.
Но Аннакпок была так напугана, что не могла тронуться с места. Даже когда лед ушел из-под ног, она не шелохнулась. Смотрела вниз, в воду, которая уже достигла колен, но не чувствовала себя тонущей.
Лед продолжал опускаться, она запрокинула голову, в последний раз хватая ртом воздух. Над нею солнце было рыжим, как лисий мех.
Когда вода поглотила ее полностью, Анна раскинула руки и почувствовала, как что-то плотное выскальзывает из них. Она не видела того, что держит.
«Всегда есть нечто большее, чем мы обычно видим», — говорила ее мать.
Мать не боялась.
Мать махала ей.
— Ужасно выглядите, — сказал Стивенс, когда они занимали свои места. — Репортеры решат, что вы не выдержите и сбежите.
— Теперь понимаю, за какие качества вас приняли в дипломатический корпус, — отозвалась Анна.
В прениях по защите окружающей среды выступали сплошь заклинатели. Они с пеной у рта доказывали, что не виноваты в ослаблении природной магии, которой даже не пользовались.
— Мы относимся к волшебству как к науке, — заявил Малефицио. — Наша магия — плод исследований. В данном случае это играет против нас, ибо природная магия редко нам подчиняется. Мы бессильны, и даже притворяться не будем, что это не так.
Анна озиралась. Что-то похожее на мех щекотало ей пальцы.
— На стороне природных магов сила поколений. — Малефицио широко раскинул руки. — Волшебство им передается наследственным путем!
— Может, нас и разводить тогда, как породистый скот? — выкрикнул кто-то из кенийской делегации.
Малефицио даже не заметил реплики.
— Мы, заклинатели, должны обучаться и нарабатывать навыки. Мы должны совершенствоваться, чтобы, извлекая максимальную пользу из неблагоприятных обстоятельств, творить то волшебство, на какое способны.
Заклинатели уныло кивали, а Джеймс и Анна переглянулись.
— Так почему бы вам, такому многомудрому и высокоученому, не предложить способ, который позволит природным магам обрести достаточно волшебной силы, не отнимая у бедных слабых заклинателей плоды их тяжкого труда? — спросила Кимико.
— Никакой магии! — закричал председатель конгресса, когда тьма расползлась по амфитеатру.
Воздух потрескивал, от десятка рассерженных чародеев исходил жар. И самым разъяренным выглядел Адам Малефицио. Вокруг него играло мерцание.
На миг его голубые глаза вспыхнули алым, как у лисы.
«Всегда есть нечто большее, чем мы обычно видим».
В перерыве между дебатами Анна прокралась вперед и замерла за спиной Малефицио. С этого места ей был виден Стивенс, мечущий в нее недобрые взгляды. Не обращая на него внимания, Анна подступила еще ближе к заклинателю. На таком расстоянии от того пахло серой.
— Цукимоно-судзи, — прошептала она.
Он вздрогнул и напрягся.
— Кто вы? — спросил, не оборачиваясь.
— Я природный маг. Как и вы.
— Я волшебник, — прошипел он.
— Вы лисий ведьмак.
Вокруг разгорелся спор, чья же вина в том, что природной магией невозможно сейчас воспользоваться, поэтому их беседу никто не слышал.
— Я учился в Стоунхендже. Я заклинатель!
— Вы держите дома лису. А остальное — уловки.
Анна не увидела, но почувствовала его страх.
— Чего вы хотите?
— Голосования. В нашу пользу.
— И думать забудьте! — фыркнул Малефицио. — Не собираюсь переходить на сторону врага. А кроме того, никого не волнует, что во мне лисья кровь. Я работаю с заклинаниями.
— Как же это мило, — усмехнулась она. — Что ж, коли так, мы постараемся пролить свет на вашу родословную. Прямо сейчас. — Анна сделала вид, будто хочет обойти Малефицио.
Он резко вытянул назад руку.
— Стойте, стойте… Назад, о ужаснейшая из женщин! Что я должен поставить на голосование?
В самый благоприятный миг Адам Малефицио взял слово и со всем присущим ему красноречием попросил магическое сообщество поддержать его предложение.
— Природная магия — самая ранняя из всех видов магии, — заявил он. — Она заслуживает уважения, благодарности и поддержки. Я, со своей стороны, намерен голосовать за создание коалиции, которая немедленно приступит к поиску магии достаточно сильной, чтобы защитить природу от разрушительного воздействия. И позор, позор на головы тех, кто не присоединится ко мне!
Заклинатели подняли волшебные палочки и проголосовали единогласно.
Возвращаясь на свое место, Анна прошла мимо стола японской делегации. Кимико поманила ее.
— Каким доводом вы его убедили? Наверное, у вас больше силы, чем вы полагаете.
— У меня нет никакой силы, — улыбнулась Анна. — Но я притворилась, что она есть.
Одна из лисьих голов подняла глаза и улыбнулась.
Усевшись за стол, Анна увидела записку. Джеймс смотрел прямо перед собой, будто и не заметил возвращения инуитки. Под ее словами «серьезной магией не владею» он вывел жирный вопросительный знак. Анна осторожно сложила бумажку вдвое и накрыла ладонями, будто талисман.
