Ирина Лазарева - Сокрытые в веках
Роман их тянулся уже год. Тоню такие отношения вполне устраивали. Андрей был хорош собой, производил впечатление обеспеченного делового человека, подружки ей завидовали, так что она вполне могла потешить свое самолюбие до тех пор, пока не подвернется более выгодный поклонник.
Они даже не ссорились. В этом, несомненно, была заслуга Андрея. Он выполнял все ее прихоти, не спорил с ней, не возражал, но камень преткновения все-таки нашелся, и им оказался Пират. Выяснилось, что животных Тоня терпеть не могла с детства. Ее первоначальное мнимое восхищение собакой было только предлогом для знакомства. Она каждый раз шарахалась от Пирата, когда тот подходил к ней с изъявлениями любви.
– Скажи ему, чтобы держался от меня подальше, – с плохо скрываемой ненавистью говорила она.
То, что пес не понимал ее отвращения, особенно раздражало Тоню:
– Он у тебя какой-то тупица. Все время лезет ко мне своим мокрым носом.
– Тоня, – уговаривал ее Андрей, – у тебя просто предубеждение. Ты посмотри, какой он милый, как тебя любит. Ты подумай, ведь собаки – это в своем роде уникальные животные. Кто еще так тянется к человеку? А они только того и ждут, чтобы доказать нам свою преданность и любовь. Как же можно такое отвергать?
Однако негодование Тони все возрастало, пока однажды, ровно через год с начала их отношений, не разразилась гроза. В тот день Андрюша, открыв Тонечке дверь и увидев ее новый «имидж», попятился и чуть не упал, наткнувшись на не менее удивленного Пирата.
Дело в том, что свою яркую индивидуальность, «личность», как она себя величала, Тонечка стремилась подчеркнуть некими оригинальными, неожиданными находками и вывертами в оформлении своего внешнего вида. Андрей обреченно терпел все ее экстравагантные и безжалостные эксперименты над смазливым личиком, волосами, бровями и одеждой, но теперь, когда увидел ее обритой наголо, что как ни странно и вопреки логике, ее не испортило, Андрей не выдержал:
– Тоня, – робко осмелился удивиться он, – что ты с собой сделала? Ты же девушка. Как же без волос?
– Ты что! – воскликнула Тонечка, непоколебимо веруя в собственное физическое превосходство, которое он, тюня, не в состоянии был оценить. – Это же супер! Смотри, как клево! Ты ничего не понимаешь. Это сразу выделяет меня как личность.
– Тонечка, – кротко возразил Андрей, – человек выделяется умом и талантами, а вовсе, извини, не бритой головой.
Тонечка надула губки и отвернулась, однако через минуту ее мраморное личико разгладилось, обворожительный ротик раскрылся, и она произнесла:
– Ну ты и идиот! Только и умеешь, что нудить. Надоел уже хуже горькой редьки. И что я в тебе нашла? Ни рожи ни кожи. И денег нет ни… – Она употребила слово, которое услышать Андрею из обожаемых уст было особенно неприятно.
Повышенная интонация Тониного голоса вызвала беспокойство Пирата. Он покинул свой коврик и уселся посреди комнаты, доброжелательно поглядывая на обоих. Тоня словно только того и ждала. Ее гнев, не подогреваемый отпором безответного любовника, излился на собаку.
– Прогони отсюда эту псину, – закричала она, топая ногами, – от него воняет! – и картинно зажала нос платком.
Андрей впервые за весь год по-настоящему обиделся.
– Это неправда, Тоня, – строго сказал он. – Я его только вчера купал. И вообще, от него никогда не пахнет.
– Пахнет, я чувствую. И он лезет. Смотри, я вся в волосах. Лучше бы ты его продал.
– Как ты можешь такое говорить? – занервничал Андрей. – Я же его от смерти спас – вырвал из рук живодеров. Он мне теперь, как брат родной.
Глаза Тони сделались круглыми.
– Как, – спросила она с тихим ужасом, – ты взял его с улицы? Он что, дворняга?!
Последнее слово она произнесла потрясенным шепотом, наставив на Пирата обличающий перст и брезгливо отшатываясь. Пират потянулся обнюхать палец и застучал по полу хвостом.
– Да, дворняга. Ну и что? – воскликнул Андрей. – Какое это имеет значение? Он лучше и умнее породистых собак. Посмотри, как он красив. Породу веками выводил человек, а у него все свое, натуральное, от природы. Разве это не чудо?
Он осекся, наткнувшись на взгляд Тони. Она смотрела на него, прищурившись, с жестокой усмешкой, как экзекутор наблюдает за бессильными корчами своей жертвы.
– Так вот, слушай, – отчеканила она холодно и спокойно, – сейчас я ухожу и вернусь только тогда, когда этого отребья здесь не будет. Позвонишь мне, когда избавишься от него.
Она надменно прошла мимо собаки и, не оборачиваясь, вышла из квартиры. Пират потрусил за ней до двери, потом вернулся, сел, почесал за ухом и сладко, с прискуливанием зевнул.
Андрей машинально опустился на диван, еще плохо соображая, что произошло. Пират подошел и положил ему голову на колено, глядя снизу хозяину в лицо говорящими, любящими глазами. Андрей посмотрел на него и вспомнил другой взгляд, Тонин, беспощадный, презрительный и злой. Контраст был так велик, что все в нем разом двинулось, возмутилось, подавленное самолюбие взбунтовалось, и он наконец постиг всю глубину стыда и унижения, в котором барахтался, как в омуте, все последнее время.
Тонечка, победоносно шагая к метро, не догадывалась, что переступила в отношениях с Андреем ту уязвимую грань, которую переступать было нельзя. Она слегка удивилась, что Андрей не бросился за ней, не пытался удержать, но, зная свою власть над ним, не сомневалась, что ее распоряжение будет выполнено в самые короткие сроки.
Андрей вышел из дому, сел в машину и поехал в зоопарк. Хотя было воскресение, он решил проведать Чена. Его любимец Чен, макак резус, подрался из-за самки с более крупным сородичем и заработал рваную рану на предплечье. Чен, увидев Андрея, подскочил и уселся у него на коленях, обхватив его шею руками. От этой искренней ласки у Андрея на глаза навернулись слезы. Чен сочувственно поискал у него в волосах.
– Не ищи, малыш, – уныло сказал Андрей, – там ничего нет, ни снаружи, ни внутри. Вот, слышишь? – он постучал костяшками пальцев по голове. – Полный вакуум. Эх, брат, – с прерывистым вздохом проговорил он, прижимая к себе маленькое тельце, – не везет нам с тобой в любви.
– Андрей Александрович, – окликнула его молоденькая сотрудница зоопарка, – вас просит к себе Семен Трофимович.
Семен Трофимович был доктором биологических наук, научным руководителем Андрея, известным на всю страну ученым и путешественником. Андрея он любил и ценил, неоднократно брал с собой в экспедиции и доверял ему, как самому себе.
– Что-то ты квелый, друг, – сказал Семен Трофимович, увидев удрученное лицо Андрея, – а, понимаю – неприятности на сердечном фронте. Тут уж ничего не поделаешь. Все мы через это прошли. Стало быть, предложение мое придется тебе как нельзя кстати. Замыслил я, Андрюша, отправить тебя на Дальний Восток. Будет у тебя там время развеяться и посмотреть на все под другим углом. Сам же потом меня благодарить станешь. Через неделю к нам французы приезжают – Рене Мартен с женой, ну, ты о них слышал. С ними еще двое. Они хотят посетить Сихотэ-Алинский заповедник. Я бы сам с ними поехал, да годы мои не те, чтобы по сопкам карабкаться. А тебе это будет полезно. Заодно посмотришь там, что к чему. Браконьеры, говорят, лютуют вовсю. – Он углубился в рассуждения, расхаживая по кабинету: – Эх, давно пора не Африкой, а отечественными угодьями заняться. Вон, китайцы, – разводят у себя амурского тигра. Махнули на нас рукой. А ведь он наш, из Приморья. Как подумаю, что теряем, – сердце кровью обливается. Словом, поезжай-ка ты, Андрюша, с французами. Поснимай там, поразведай. Я с тамошним лесником свяжусь, Петром Григорьевичем. Он мужик правильный, надежный, все вам покажет и объяснит. Если тебе что надо будет, не стесняйся, говори. Командировку тебе оформим, о деньгах не беспокойся. Французов встреть и проводи в гостиницу «Россия». Я им там номера забронировал. Они все хорошо говорят по-английски, так что проблем с языком у тебя не будет.
Все последующие дни у Андрея даже в мыслях не было позвонить Тоне. Он твердо решил не встречаться с ней, пока не разберется в своих чувствах. Удивленная его молчанием, она стала трезвонить ему на мобильный, но он заблокировал ее звонки. У себя на квартире к телефону тоже не подходил. Тогда она пришла к нему домой и долго стояла у двери, держа палец на кнопке звонка. Он посмотрел в глазок и не открыл. Она явилась в зоопарк. Андрей как раз находился у заболевшей тигрицы. Момент был напряженный, и Тоне сказали, что ей придется прождать несколько часов. Она ушла, а в субботу он повез Пирата за город к родителям. Пес обожал бывать на даче, где можно было целый день проводить на воздухе, бегать в лес, где все пахло заманчиво и таинственно, бросаться за палкой в маленькое озеро и сидеть со всей семьей по вечерам на веранде у самовара. Поначалу, когда Андрей уезжал, Пират скучал и часами караулил его машину на проселочной дороге, но скоро усвоил, что горячо любимый хозяин неизменно к нему возвращается, и перестал изводить себя тоской.
