Марина Суржевская - Я тебя рисую
А потом… То, что происходило потом, чуть не заставило меня вывалиться из окна. Потому что Линтар и Аярна пошли к источнику, и я увидела, как он раздевает принцессу. А потом она – его. А после… Жаркая краска залила мне лицо, и хотелось отвернуться, не смотреть, и в то же время я не могла не смотреть…
Так вот что имела в виду служанка.
Конечно, желтый туман частично скрывал тела в воде, к тому же Линтар нависал над своей половинкой, широкой спиной почти закрывая принцессу. Но я видела, как двигаются мышцы на теле повелителя Ранххара, как он целует губы девушки, как держит ее бедра. Видела запрокинутую голову принцессы и, даже не слыша слов, понимала, что она шепчет его имя. Губы Линтара не двигались, он входил в тело Аярны молча, и даже уже не целовал, лишь откидывал голову. На его скулах играли желваки, словно он сильно сдерживался… от чего? Сейчас до меня дошел смысл слов и про огонь… Я ведь видела это. Сегодня утром. Видела, как загораются красным серебристые рисунки на его теле, словно по коже действительно течет жидкое пламя. Значит, если бы утром он продолжил, то просто убил бы меня?
Сейчас рисунки лишь слабо золотились, а не текли красной лавой, как утром.
Я смотрела, желая отвернуться, желая уйти от такого постыдного и притягательного зрелища чужой близости. Для меня подобный обычай был такой дикостью, что не укладывался в голове. Конечно, пару раз я тайком подсматривала за Люком, из любопытства, но как только у брата дело доходило до поцелуев и ласк, убегала. А тут…
Сцепив руки до боли, я бросила последний взгляд в окно. И мне показалось, что Линтар смотрит прямо на меня, хотя, конечно, это невозможно. Но все же я испуганно вспыхнула и отвернулась.
Когда я, не удержавшись, выглянула в окно через час, дорххам был пуст. Ни Линтара, ни Аярны не было в толпе роскошно одетых арманцев. Дикая и в то же время красивая музыка звучала до самого утра. Раздавались смех и радостные вскрики, арманцы веселились и пили кроваво-красное вино, танцевали на лепестках. Я легла на кровать, закрыла голову подушкой и попыталась хоть немного поспать.
* * *Перстень власти оттягивал руку приятной тяжестью. Я снял все остальные кольца, скинул мантию, которой меня укрыли, когда вышел из воды. Аярна тронула пальчиком черный след на моем предплечье.
– Больно? – нежно спросила она. Я удивился вопросу, качнул головой. Повернулся к ней со вздохом. Все же принцесса ни в чем не виновата, а я веду себя, как дикий вирххар… Я тронул ее лицо, улыбнулся.
– Прости, это я сделал тебе больно. Нужно было быть осторожнее.
– Ничего… Все знают, что от крови дракона мы все перестаем себя контролировать. Она так… возбуждает, – Аярна судорожно вздохнула и обвила руками мою шею. Тяжелая мантия упала с плеч принцессы, оставляя ее снова обнаженной. – К тому же теперь у нас есть целая жизнь, чтобы научиться… доставлять друг другу удовольствие. Ты научишь меня, мой… муж?
– Конечно, – я снова посмотрел на перстень. Завтра вечером состоится совет пяти, и, надеюсь, мои аерии будут достаточно умелыми этой ночью, чтобы все правители оказались в зале советов довольными и удовлетворенными.
– Кажется, власть и сегодня волнует тебя больше, чем я, – резко сказала Аярна. – Ты снова не со мной, Линтар… Ты всегда не со мной!
Я снова удивился. Что это нашло на Светлейшую? Или решила, что наши действия в дорххаме дают ей право указывать мне, что делать? Упрекать?
– Ты с самого начала знала, что наш союз – это договор. Объединение долин важно для нашего мира. Не понимаю, почему теперь тебя это задевает.
Я прошел к празднично накрытому столу, выбрал сочный фрукт.
– Я сделал тебя своей парой, принцесса. Ты будешь королевой арманцев и мира за Стеной. Разве этого тебе недостаточно? Чего ты еще хочешь? – Я не смотрел на нее. Меня даже не интересовал ответ.
– Я хочу тебя, – прошептала она за моей спиной. – Я хочу тебя, Линтар! Три года ты видишь во мне лишь средство для достижения твоих целей, а я хочу, чтобы ты смотрел на меня как на женщину! Любимую женщину!
Я обернулся удивленно. Да что с ней такое? Ах да… драконья кровь. Она так сильно действует на нас. Не только возбуждает и исцеляет, но и развязывает языки, выдает потаенные желания. Вот и я не удержался в источнике, произнес одно-единственное слово… Имя.
– Прости, но я не клялся тебе в любви, – сказал слишком резко, но, драконье пламя! Лучше сразу расставить приоритеты и обозначить свою позицию. Я не собираюсь менять жизнь и потакать странным прихотям принцессы.
– Ты жесток… – прошептала она. Светлая радужка ее глаз почти полностью скрылась за расширившимся зрачком. Она зябко обхватила себя руками. – Духи не хотели принимать наш союз… они колебались!
Я нахмурился. А вот это уже лишнее. Улыбнулся принцессе, прижал ее к себе. Она запрокинула голову, приоткрывая губы.
– Ты устала, – ласково сказал я. – Переволновалась. Для девушек первый раз всегда острее и болезненнее, чем для мужчин… Даже под драконьей кровью. А я слишком груб с тобой, – наклонился, целуя податливые губы. – Все будет хорошо, Светлейшая…
– Скажи, что не оставишь меня, Линтар… Скажи, что не оставишь никогда… Скажи, что ты мой…
Я поцеловал ее, надеясь, что это не выглядело тем, чем было на самом деле. Желанием заткнуть Светлейшей рот.
* * *Старик Аонис колебался. Порой я думаю, что таким древним ящерам не место в правлении. Их мудрость уже граничит с трусостью, а невмешательство ведет к поражению.
– Если Цветок зацвел в ущелье, совсем рядом от драконов, значит, времени еще меньше, чем мы ожидали, – я говорил спокойно и даже бесстрастно, не позволяя ни одной эмоции вырваться наружу.
Повелитель Стайара сложил кончики пальцев на груди.
– Я понимаю тебя, Линтар, – он чуть склонил голову. – И узнаю в тебе себя. Почти три века назад и я был таким же… Мы все через это проходили: желание разрушить Стену, вырваться из клетки, в которую нас заключили. Но выхода нет. Мы уже пытались это сделать, и ты прекрасно знаешь, чем закончился тот прорыв. Повелители четырех долин погибли, остался лишь я. Без артефактов жизни мы так слабы… Ты хочешь повторить это? И лишить пять долин тех крох жизни, которые у нас есть сейчас? Это слишком опасно, Линтар.
– Опасно? – я все же не удержался от резкости. – Опасно сидеть тут, пить вино, вкушать изысканные яства, наслаждаться женскими ласками и ничего не делать, Аонис! Вот что опасно. Потому что пока мы предаемся праздности, тлен пожирает наш мир. Загонщики все чаще появляются возле долин. И еще… Сколько детей родилось в Стайаре за прошлый год? Скажи мне, Аонис?
Старик горестно вздохнул.
– Но, Линтар… Что мы можем сделать? Короткие перемещения за Стену – вот все, на что мы способны без пяти артефактов! Перстень власти – единственный из оставшихся – силен, но не настолько, чтобы справиться в одиночку! Даже если ты вольешь в него весь свой огонь.
Я смотрел на Аониса не мигая и раздумывал, насколько могу ему доверять. Получалось, что не могу. Да и есть ли на земле хоть один человек, кому я могу доверять? Из живых – нет. Впрочем, арманцы ценят и уважают силу и склоняют голову перед сильнейшим. Значит, и повелитель Стайара склонит. Мне нужна поддержка всех долин, потому что разрушить Стену мало. Нужна армия, чтобы оттеснить другие расы и вернуть наши земли. И я сделаю это.
Подошел к Аонису ближе.
– Что бы ты сказал, повелитель Черной Долины, если бы узнал, что у нас не один артефакт, а четыре?
Старик мигнул веками, на которых время не оставило ни одной ресницы. Выцветшие глаза смотрели настороженно.
– Я бы склонил голову перед тем, кто смог добыть их, – осторожно протянул он.
– Это не нужно, – коротко ответил я. – Мне нужна твоя поддержка и армия, Аонис. И все ресурсы твоей долины.
– Но… – блекло-сиреневые глаза смотрели с недоверием. – Ты хочешь сказать… что артефакты у тебя?
– Варлений, – негромко позвал я.
Дух возник рядом, держа в руках небольшую шкатулку. Я открыл ее, продемонстрировав Аонису бархатное нутро, на котором лежали три предмета: круглый медальон, черная жемчужина и квадратный осколок слюды. Аонис не сдержал вздоха, но, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки.
– Артефакты изменили форму, – констатировал он очевидное. – Где ты нашел их?
– Черный, – я указал на жемчужину, – у фойров. Пришлось потрудиться, чтобы опознать. Белый, – кивнул на слюду, – забросило в страну льдов и сияния. Зеленый – в Идегоррии.
