Макс Корбин - Гринвуд
— Джон! — крикнул Лиам, видя, как тяжелая дубинка, подмяв под себя кота, опускается точно на голову другу. Тысячи бабочек разорвали трепетом нутро. Он не стал сопротивляться. Пускай придет жестокая боль, в этом состоянии он способен на многое. Ратлер не целил в Волчонка, просто отбивался от кошек. Не видел этого и Лерой, но, поняв, что это шанс, дважды пальнул на звук. От первого выстрела свалился Нэш, от второго Лиам. Дико завизжав, прыгнул кот. В полете превратился в пака и рубанул Лероя по шее глефой.
Глава 21
— Не шевелись, не шевелись, тебе говорят! — Голос был приятным, как шелест листьев под легким ветерком. Он выражал приказ, но звучала в нем одновременно и забота.
Лиам медленно открыл глаза.
— Розалия, — узнал он старушку-фэйри в цветочном одеянии.
— Правильно, дорогой.
— Почему я вас слышу? — спросил Лиам и поморщился от сильнейшей головной боли.
— Потому что мы устранили причину проблемы. Вот. — Розалия показала рюмку, на дне которой, залитые джином, плескались куски серебра.
Лиам взял рюмку в руку, и его мозг начал медленно воспринимать абсурдность ситуации. Рюмка была обычной величины, кровать — нормальной, комната в которой он лежал — совершенно обычной, а старушка Розалия оказалась ростом с человеческую женщину. Ее тело прикрывали все те же одежды из огромных цветочных лепестков, а вот крыльев за спиной не наблюдалось.
— Ну и сильно же меня треснули… — сказал, улыбаясь, Лиам. — Стоп, в меня же стреляли! — осенило его.
— Ты в местной Феерии, парень. — Поняла причину замешательства целительница. — Тут все иначе, но только здесь у меня достаточно сил, чтобы вытянуть из тебя это. — Розалия кивнула на рюмку.
— А что это?
— Священное серебро. Сдерживало магию, не давало вырваться ей наружу. Вот почему охотники тебя не чуяли.
— Мое зрение оттуда же?
— Да. Насколько я поняла, у тебя очень странные врожденные способности. Сила уровня пэров.
— Что за сила?
— Твои предки наверняка часто использовали определенное комплексное заклинание. Они, скорее всего, были джентри, поскольку я не слышала о таких, как ты.
— Да объясните же толком.
— Все люди могут научиться колдовать.
— Так уж и все? — не поверил Лиам.
— Абсолютно, но простолюдину придется потеть всю жизнь, чтобы научиться зажигать сухую траву, а у джентри уйдет на это пара недель. Поэтому разница между джентри и простолюдинами так значительна; но первых мало, а вторых много… Вот между джентри и пэрами разница небольшая. Просто пэрам не нужно учиться некоторым заклинаниям. Самые древние роды герцогов и маркизов имеют простые способности. Например: управлять стихией, вызывать боль, становиться сильными. Они развивали способности поколениями, пока те не стали передаваться по наследству. Это не значит, что они перестали развиваться. С каждым поколением сила становится все больше и больше. Пэрам рангом пониже — графам, виконтам и баронам — в наследство передались способности того же плана, только послабее, поскольку развивались меньше, или комплексные заклинания типа обострения всех чувств, чтения эмоций ускорения роста растений, ощущение металлов.
— Значит, я такой же?
— Нет. Настолько сложные заклинания начали появляться всего лет четыреста назад. В своем роде ты такой — первый. Сила, скорость, реакция; усиленные чувства зрения, слуха и обоняния, да еще и ускоренная регенерация. Без этой способности я бы не смогла помочь.
— Волчонок ни за что не поверит, — сказал Лиам, чтобы отвлечься. Он и сам-то с трудом верил. С одной стороны, он не любил магию и трудно было избавиться от этого ощущения, но с другой — оказался особенным, первым, не таким, как все, а значит — лучше. Эти две стороны произошедшего терялись в хаосе вопросов, что свалились на Лиама. Как на самом деле умерла мама? Кем она была, кем был отец? Как изменится теперь жизнь? Костер? Поймет ли Волчонок? — Кстати, как он? — спросил Лиам.
— Извини… — виновато ответила Розалия.
Сердце Лиама оборвалось и с оглушительным грохотом свалилось в пятки.
— Что с ним?! — Лиам рывком сел, но тяжесть в голове свалила обратно. В глазах замелькали разноцветные круги, а в ушах зашумел ливень.
Чьи-то сильные руки прижали к постели.
Когда Лиам очнулся во второй раз, вместо целительницы увидел светловолосого фэйри. Длинные пряди серого чередовались с белым, издали могло показаться, что он просто седой. Здесь фэйри был выше Лиама на голову и значительно шире в плечах, поэтому понять, к какому роду он принадлежит, оказалось сложно.
— Ты кто?
— Комнол, — представился великан.
— А из каких фэйри, если не секрет?
— Пак. — Это удивляло, лицо принадлежало скорее трударю, чем вечному проказнику.
— Значит, ты был в той свалке, в переулке?
— Нет, были только молодые. Те, кого смог подбить Дуги. — Комнол неловко замолчал. — Он спас тебе жизнь…
— А Волчонок?
— Рана оказалась смертельной. Люди… — Комнол вздохнул. — Люди не живут с проломанным черепом.
Лиам закрыл глаза, изо всех сил сдерживая слезы и проклиная мир. Вдруг вспомнилось, как фэйри искали оторванную голову пака. Неужели ничего нельзя было поделать? Да нет же, бред! Друг жив! Лиам ущипнул себя за ногу, и слезы хлынули с новой силой. Не от того, что больно, а от того, что это не сон. Он не рыдал, не всхлипывал, просто лежал молча, а слезы пробивались сквозь закрытые веки и прочерчивали ручейки на щеках и висках. Комнол хранил траурное молчание и ждал, когда можно будет вновь обратиться к Лиаму.
— Как я уже сказал, Дуги спас тебе жизнь.
— От этого не легче…
— Ты хотел бы умереть?
— Я… — Лиам искал нужные слова. — Наверное, я просто не хотел слышать о смерти друга.
— Трудно смириться. Но я могу уверить: твой друг попал в небесную обитель героев.
— Откуда вы знаете?
— Мы любили и наблюдали за ним. А еще спросили тех, кто многое чувствует.
— Что стало с телом? — Лиам наконец открыл глаза.
— Похоронили в парке.
— И родители никогда не узнают, что случилось с сыном…
— Это лучше, чем оставить там, где труп оберут и разденут бродяги, а потом растерзают собаки.
— Вы ведь не поставили надгробие, — скорее утверждал, чем спрашивал Лиам.
— Посадили на могиле ель. Решили — подойдет.
— А что с уродами, которые на нас напали?
— Адъютант и двое вернулось в академию, а труп третьего остался в переулке.
— Это я его?
— Нет, адъютант стрелял на звук.
— Как они вообще нас нашли?
— В переулке за забором уже пару дней дежурил шпик, а после — шли по следу с собакой.
— Но собака не могла взять след на ровном месте.
— Дали понюхать вашу вещь.
— Да, ублюдку не откажешь в проницательности.
— Я больше не могу терять времени, скоро начнется суд.
— Суд?
— Будут судить Дуги.
— За что?
— Он ударил Лероя глефой по шее.
— Убил?
— Нет.
— Жаль. — Лиам скрипнул зубами.
— Если бы убил, суда не было бы.
— В чем его обвиняют?
— Попытка убийства, раскрытие личности перед смертным.
— Там было с десяток ваших.
— Но только Дуги принял свою настоящую форму.
— Я могу что-то сделать?
— Выступи в защиту. Ты помог в битве за портал, судья это учтет.
— Портал?
— Дуб — мост между Феерией и вашим миром.
— А что, если признают виновным?
— Изгонят и закроют вход в Феерию.
— Не очень-то сурово.
— Раньше было несурово. Тогда кругом жили аристократы, и мы питались магией вашего мира. Да раньше и не изгоняли, если смертному покажешься. Времена сильно изменились. Теперь без магии Феерии любой из нас очень быстро станет смертным.
— Человеком? — удивился Лиам. — Фэйри может стать человеком?
— Нет, останется фэйри, но может помереть от ран или яда, как человек. Остается только присягнуть темным. Они всегда принимали перебежчиков. Я против ничего не имею. Знавал даже парочку совершенно нормальных, но темные обязаны делать пакости людям. Обычно они выбирают негодяев…
— Боишься, Дуги не станет перебирать?
— Ты не видел темных паков. — Светловолосый покачал головой. — Они настолько увлекаются, что шутки могут закончиться смертью. Пока король Падуб не отправился на Дикий континент, держал подчиненных в узде, но сейчас темные распоясались не на шутку.
— Так Падуб сбежал вместе с Трусливым королем?
— И наш Дуб тоже. Короли фэйри тесно связаны с человеческими. После смерти ализонийского и рукийского королей остался только один монарх, за которым следовали люди.
— Трусливый король.
— Правильно.
— А почему…
— Позже, — перебил Лиама Комнол. — И так узнал о фэйри столько, сколько не узнавал ни один бримиец за последние шестнадцать лет. Суд скоро начнется. Поможешь тому, кто спас тебе жизнь?
