Конец света с вариациями (сборник) - Трускиновская Далия Мейеровна
Она подошла к своей подружке, напрасно рвущей наружную дверь – очевидно запертую.
Рот обесцвеченной женщины округлился в трубочку, выдвинулся вперед. У подружки, косившей на монстра обезумевший лиловый глаз, лопнула кожа на затылке, и трубочка стала втягивать вылетающую оттуда красную жижу. Потом обесцвеченная распахнула и выдвинула вперед цветок брюшных челюстей. Острый пестик вошел подружке в спину и, после того, как порвалась кофточка, было видно, что он обвил ее позвоночник. С какого-то момента жертва перестала сопротивляться, хотя из нее по ходу дела вытащили пучок кишок. Но завершилось все быстро – обесцвеченной удалось «упаковать» и за миг втянуть подружку полностью…
Я поймал себя на мысли, что вообще-то улепетывать надо, а я тут стою и пялюсь, как в кино, – но, с другой стороны, такое мало кому удавалось увидеть и вообще надо побольше разузнать о противнике…
Еще одна дамочка побежала через холл – в направлении приоткрытой мной двери. За секунду до того, как я собирался выскочить ей навстречу, позади нее возникло какое-то искажение. Я бы назвал его тенью, оторванной от поверхности. Тень словно приклеилась к женщине, затем как будто вспыхнула, только без света. Этакая вспышка тьмы. И дамочка была втянута в никуда. Из ниоткуда вылетели обратно одежда и две туфли на кошмарно-модных каблуках из металлопластика, утончающихся посредине до ширины незаметной ниточки, а затем снова расширяющихся до размеров копыта.
Каблуки были интересные, но мне сразу стало не до них: искажение, затемняясь, двигалось к нам.
Сил на переживания у меня уже не было. А без переживаний мозг, надо сказать, заработал четче.
Здесь драться – шансов никаких. Возвращаться обратно в номер – плохое решение. Но осенило: парковка! Попробовать добраться до нее и… угнать автомобиль.
– Так, парни, даем задний ход и очень быстро.
Тварь внезапно оказалась рядом, как будто поднявшись на истекающих из нее водах, зависла надо мной, а сыновья судорожно вцепились в меня.
– Спокойнее. Не хватайтесь за меня. Я его задержу, а вы бегите вверх по лестнице…
Я успел увидеть, как Нат с Максом чешут по лестнице. Затем весь обзор перекрыла эта тварь, ее живот распахнулся, и выросший оттуда «цветок», разворачивая челюсти, надвинулся на меня.
Мелькнуло проблеском одно воспоминание времен службы. Я стою около стены, а надо мной в темном проеме окна возвышается «дух» – сейчас навалится. А ведь тогда успел отреагировать.
Меня что-то подтолкнуло – я заметил, что это была глянцево-черная волна, на мгновение исказившая окружающее пространство. Тварь словно растянулась и обрела прозрачность. Передо мной повис набор органов: сплетенные сосуды, мышцы, сухожилия, нервные волокна, которые увенчивались оранжевым суфле мозга; огромные брюшные челюсти, напоминающие цветок.
Я проскользнул под лепестками хищного «цветка», когда эта хавалка стала разворачиваться ко мне, шибанул ее ногами и, приподнявшись, влепил по мозговому суфле своей импровизированной палицей. Наверное крепко. Мозги разлетелись по полу. Личина у издохшей твари была смутной, пропускающей багровое зарево, но я ее узнал – менеджер из нашего отдела. Тот, который предложил распылять нейроинтерфейсы, насыщенные рекламным контентом, прямо в атмосфере – в дисперсном виде, законом же не запрещено, а потребитель – надышался, увидел во сне интракорпорал фирмы «Pear» и утром побежал покупать…
Догнал своих парней уже на первом этаже – они сперва припустили от меня со страха, да еше на своих роликовых ботинках с «кардинально редуцированным благодаря наноподшипникам трением качения», потом требовали пароль назвать. Сошлись на слове «Мадам», это у нас так именовалась когда-то морская свинка.
Успели добраться до середины коридора, когда я почувствовал – те рядом. Шепнул Нату и Максу: «Быстро к стойке бара, спрячьтесь за ней». Потом уловил искажение света.
Двое вышли из «пузыря», выгнувшего стену. Оттолкнувшись от батареи, я подпрыгнул и ударил первого своим копьем – продырявил ему грудную клетку, перекатился через него и кое-как увернулся от другого. Его брюшные челюсти оттяпали шматок от моей куртки, но и я впаял ему по черепу стальным ломом. Потом еще разок. Воздух вокруг меня пронзило хрустальными нитями, на них, как цветы, садились сгустки крови. Нити оплетали мою кожу, внутренние органы, мозг, я видел их, чувствовал их пульсации – они сковывали, стесняли меня, сдавливали. А по нитям ко мне скользил еще один враг. Или друг? Лицо у него как у любителя музыки, слушающего Лунную сонату в исполнении любимого исполнителя. Изрядно растекшаяся сладкая улыбка. «Маска, я тебя знаю», это ведь директор по нейролингвистической рекламе, автор книги обязательной к прочтению для всех сотрудников «Pear» – о том, как внушать потребности. В нижней части его живота спешно вырастал цветок на длинном стебле, из которого выползал змеевидный пестик. По-моему, он еще шептал: «Ты же хочешь стать одним из нас».
Все было очень серьезно, я почти сдался и попросил у того, кто дает надежду, позаботиться о моих детях…
И тут сквозь потончавший мир… я увидел океан, да еще непростой.
Глянцево-черные волны катились во всех направления, вверх, вниз, проникая друг сквозь друга, превращаясь в водовороты и вихри, которые уходили к далекому молчаливому небу и в неведомые глубины, где как будто ворочалось могучее бесконечное тело.
И каждый поток мог рассыпаться в бесконечность хрустальных точек и линий, поблескивающих от напряжения.
Мои кожа и мышцы вибрировали, откликаясь океану, вихрь пронесся по аркаде позвоночника и поджег туманность мозга, а подошедшая волна вырвала мое тело из клейкой сети. Теперь уже директор по НЛР стал медленным, словно потонул в вязкой жидкости.
Я, нырнув на пол, влепил каблуками ему под колени, его тело пролетело надо мной, щелкнув цветком челюстных пластин. Приподнявшись, ухватил директора за запястье, так, что мгновением спустя его цепкая длинная кисть оказалась вывернута за спину. Теперь я видел «друга» кустом кровеносных сосудов, который венчало аметистовое пятно мозга. Были там и органы, которых не должно быть у человека – белесая сетчатая структура, что расползалась от позвоночника, оплетая весь организм, особенно плотным коконом – сердце и желудок. В районе живота хорошо проглядывалось твердое образование из трех створок; это брюшные челюсти – вид сзади. Удерживая его запястье правой рукой, я ударил левой – ножом в узел сетчатой структуры, находящийся за этими «створками». Потом еще повернул лезвие и рукояткой предотвратил разворот челюстей.
Хруст, стеклянный звон падающих и разбивающихся нитей. Директор чуть посерел и улегся.
Я отвернулся от опрокинувшегося противника – вроде больше не опасен – и засадил свое копье в еще одного «сертифицированного европейца». Бил в тот самый узел – но уже пытаясь достать его спереди, через раскрытые брюшные челюсти. Гад застыл, словно прилипнув к стене – кровь и слизь капали с челюстных пластин. Я и этого узнал, кстати, – Дамарский из отдела «контента», тот, кто программирует убеждения через секретные интракорпоралы, подсовываемые клиенту вместе с оплаченным гаджетом. На ночь клиент получает «ужастик» про царистско-коммунистическую Рашу – в виде полусна-полуяви со страшными рожами; утром, при пробуждении, «радостик», идиллию, это уже про Запад – скачут плечистые ковбои по необозримым прериям, гоня тучные стада, а их встречают герлфренды в коротких джинсовых юбочках.
Я вовремя прижался к полу и ударил снизу ножом того, кто выпрыгнул из ничего. Знакомый специалист по маркетингу проехал по лезвию, впилился в пол, скользнул еще на несколько метров. Из его рваной раны лезли какие-то трубки и щупальцы, что-то белесое червивилось, но я понял – этот уже не опасен. В коридоре сделалось тихо.
4
Замок на дверях парковки отреагировал на мой палец, мы влетели внутрь. После коридора помещение показалась мне неожиданно большим, как бы раздутым.
