Ярослав Бабкин - Каменистая дорога
За спиной распахнулась входная дверь. Странно, несмотря на свой вес и грохот при захлопывании, открывалась она почти бесшумно и Лана заметила это в основном по прокатившемуся по келье сквозняку.
— Не стоит открывать окна, тебя может продуть, — назидательно провозгласила сестра Морвин, — я принесла тебе новую одежду.
Лана внимательно посмотрела на идеально сложенные квадраты серо-голубой ткани и белого накрахмаленного полотна.
— А это обязательно?
— Мы должны вычистить и выстирать твои вещи. Тебе так много пришлось испытать… Кроме того в наших стенах принято носить традиционные одежды.
В чём-то сестра-наставница была права. Путешествия и сон в дешёвом отеле и плацкартном вагоне одежду никак не освежили.
— Напротив, через коридор, есть умывальня. В баке справа — тёплая вода, на вешалке — чистые полотенца. Там ты можешь умыться и переодеться, — заботливо уточнила наставница.
После минутных раздумий Лана последовала её совету, направившись в умывальню. Костюм анахорессы-послушницы шиком не блистал, но оказался неожиданно удобным и практичным. С удовольствием умывшись и переодевшись, она вспомнила о колючей ветке, данной ей Тео на счастье. Так уж случилось, что эта шипастая развилка осталась единственным предметом, напоминавшим ей о доме. Девушка положила её в кармашек передника, и вернулась в келью.
— Ну вот и чудно, — восхитилась сестра-наставница, — ты выглядишь совершенно другим человеком… а что это у тебя в кармане?
Колючая рогатка не укрылась от зоркого глаза Морвин.
— Это? Просто. На память о доме. Мне его Тео дал. Сказал, что оно нечистую силу отгоняет…
— Какое дремучее невежество! — возмутилась сестра-наставница, — выбрось сейчас же.
— Но это память… пожалуйста. Я бы хотела его оставить.
— Это негигиенично. Да-да. Мы, служители клира, тоже знакомы с достижениями прогресса и науки. Давай сюда эту гадость.
— А почему я должна её отдавать?
Этот несложный вопрос вверг сестру-наставницу в кратковременную задумчивость. Но очень кратковременную.
— Это лишь деревенское суеверие. И как я уже сказала — это крайне негигиенично. Ты можешь наколоться, в ранку попадут какие-нибудь миазмы, и даже страшно подумать, как скверно всё может закончиться. Ты ведь образованная и современная девушка, и не можешь всего этого не понимать.
Лана не без сомнений протянула ветку наставнице. Показаться девушкой несовременной и необразованной ей не слишком хотелось.
— Ну, если это так надо…
— Конечно же надо, вот молодец.
Сестра брезгливо взяла развилку двумя пальцами и, держа её на отлёте, направилась к двери.
— После захода солнца я принесу ужин, — добавила она на ходу.
Петуланию эта новость не слишком обрадовала. Показаться несовременной, конечно, не очень хотелось, но сомнения в том, что веточку стоило отдавать, у неё оставались.
Размышления Ланы были прерваны снова распахнувшейся дверью.
— Да, сестра-наставница? — не оборачиваясь, спросила девушка.
Ответом стало лёгкое хихиканье, явно не принадлежавшее дородной сестре Морвин.
Повернувшись, Лана увидела молоденькую послушницу, свою ровесницу или даже немного помладше, тщетно пытавшуюся задавить вырывающийся смех.
— Меня… и-и-к… меня зовут Хельма… я… я младшая послушница. Но меня уже скоро посвятят в старшие. То есть я хотела сказать, привет.
— Привет.
— А ты новенькая? О тебе все говорят…
— Я?
Честно говоря, Лана вряд ли могла внятно сказать, является она «новенькой» или нет, да и что она вообще здесь делает, пожалуй, тоже. Всё происходило как-то слишком быстро и непредсказуемо. Настолько, что она даже не успевала толком вмешаться в события и просто неслась по течению.
— Ага, — закивала Хельма с таким энтузиазмом, что из под кружевного чепчика выбился длинный светлый локон.
— Я… Я не знаю. Наверное. Да.
— А ещё говорят, что о тебе хлопотал сам господин Крапник, — сообщила гостья, поправляя локон, — ты его родственница?
— Не думаю… — не слишком уверенно ответила Лана, на всякий случай перебирая в уме всех известных ей дальних родственников.
— Тогда может… племянница? — лицо Хельмы слегка порозовело то ли от смущения, то ли ещё по какой причине.
— Я же сказала, что я ему не родственница! У меня всего три дядюшки, и ни одного из них не зовут Крапник, — раздражённая непонятливостью собеседницы возмутилась Лана.
Хельма нервно хихикнула, и, задавив смешок, тут же примирительно заметила.
— Извини, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Ты что, действительно не имеешь к нему никакого отношения?
— Я даже не знаю, кто такой этот господин Крапник, — совершенно честно призналась Лана.
— Не может быть! Господина Крапника все знают.
— Все? Я не знаю.
— Господин Крапник очень важный человек. И ужасно богатый. Очень-очень богатый. Он наш самый главный жертвователь. Говорят, что он тратит на наш эрмерий целую кучу денег. Просто удивительно, что ты про него даже не слышала. Я думала, это он тебя сюда привёз.
— Нет. Я сама. Я просто приехала из деревни в город… В Лонч. А потом… потом всё случилось так быстро и неожиданно…
— Из деревни? — оживилась Хельма, — правда? Ты не очень похожа на крестьянку.
— Мой отец был учителем. В Верхнем Ручье. Это в горах. Трабантах.
— Ух ты! — глаза Хельмы слегка округлились, — в настоящих горах? Говорят, там очень-очень красиво. Настоящие дремучие леса, замки… а ещё народные обряды… разные.
— Ну не то, чтобы как-то особенно красиво, — Лана лишь пожала плечами, — обычно…
— А в заброшенных замках действительно есть привидения и эти… вампиры?
— Нет, конечно. Это всё сказки и суеверия. Нет там никаких упырей! — Лане почему-то вспомнился Быстрицкий замок над трактиром.
— Жалко. Я недавно читала роман. Как раз про вампиров. Сейчас он у Тины, моей подружки, но когда она дочитает, мы можем дать его тебе. Только обещай, что будешь осторожна. Если сестра-наставница увидит, она его отберёт.
— Спасибо… Да. Слушай. Сестра Морвин забрала у меня одну вещь. И я бы очень хотела её вернуть. Ты не знаешь, куда она могла её унести?
— Одну вещь? Какую?! — в больших глазах Хельмы полыхнуло любопытство, — какую вещь?
— Это… это подарок. На счастье. Из дома. Колючая веточка. От нечистой силы… То есть она, конечно, ни от какой нечистой силы не помогает… в смысле нет никакой нечистой силы, но я просто бы хотела… я бы хотела её вернуть.
— Колючая веточка? — в голосе Хельмы прозвучало лёгкое разочарование.
— Угу — кивнула Лана.
— Она могла её просто выбросить. Хотя…
— Хотя?
— Сестра Морвин слишком аккуратна. Наверное, она отнесла её в дальнее крыло, к прачечной. Чтобы сёстры-работницы выбросили.
— А её можно оттуда забрать?
Хельма задумалась.
— Смена в прачечной начинается только утром. Сейчас оттуда все уже разошлись. Да. Наверное. Твоя колючка наверняка ещё там. Если хочешь, я покажу тебе дорогу.
Уже через несколько поворотов Лана пришла к выводу, что насчёт «легко заблудиться» сестра-наставница Морвин если и преувеличивала, то совсем немного. Эрмерий представлял собой целый комплекс зданий со множеством коридоров, поворотов и переходов. Они с Хельмой несколько раз выходили во внутренний дворик и снова входили в здания. Время от времени на пути им попадались послушницы или наставницы, но особого внимания на двух девушек никто не обращал. Выданная сестрой Морвин униформа оказалась воистину шапкой-невидимкой.
— Короче всего будет пройти через поминальный зал, — уточнила Хельма, — там у нас гробница Микалии.
Лана понимающе кивнула.
— У нас в деревне тоже была такая гробница. И ещё одна на перекрёстке по дороге в Нижний Ручей. Но та совсем простенькая, проповедник туда почти и не заходил, только прохожие свечки зажигали…
Девушки проскользнули в довольно просторный и сумрачный зал с продолговатым мраморным надгробием-кенотафом в дальнем конце. Перед надгробием горела традиционная бронзовая жаровня на трёх высоких ножках, олицетворяющая божественное пламя и одновременно напоминавшая о костре, где была сожжена пророчица. По сторонам от него стояло две картины в золочёных рамах.
— А зачем здесь портрет автократора Феотраста? — спросила Лана, увидев знакомую по форзацам учебников и присутственным местам бороду.
— Господин Крапник заказал нашему эрмерию пятилетнюю поминальную молитву по его покойному величеству и его бедной супруге… Я тогда как раз была в городе. Такой ужас!
— Да уж, — кивнула Лана, — вот у нас в позапрошлую осень у Козолуков в сарае перегонный куб взорвался. Никого не убило, только на свинью в соседнем хлеву балка упала, да младшую девочку чуть змеевиком не зашибло. Но бардак был, жуть. А вонища… Барду по всему двору собирали. А тут — настоящий динамит. И что только он этим общественникам сделал?
