Александр Юрин - Горизонты безумия
Димка кивнул и выпустил руку Игната.
- Идём, – Светка потянула за собой.
Больше Димка не оборачивался. И впрямь – зачем? Свой выбор он уже сделал. А сомнения, они, как известно, до добра не доведут.
Под деревом был прорыт ход. Диаметром чуть больше метра, так что можно было ступать на прямых ногах, слегка наклонив голову.
- Свет, давай руку! – послышался взволнованный Иринкин голосок. – И Димка пускай тебя тоже за руку возьмёт!
Светка принялась что-то втолковывать сестре, но та снова осадила старшую:
- А чего?! Так Юрка велел сделать! Чтобы не потеряться!
Ноги неприятно вязли в рыхлой земле. Пахло сыростью. Свисающие повсюду корни то и дело проскальзывали за шиворот. Было не по себе, а потому предложение взяться за руки не выглядело таким уж нелепым.
Светка обернулась, протянула ладонь. Тут же отвела взор.
Димка сжал холодные пальцы девочки и пошёл следом.
В груди разрастались непонятные чувства, которых он раньше не испытывал. Это были приятные чувства, но насладиться ими Димка так и не успел. Впереди послышались крики, Светка резко дёрнула за руку, Димка полетел с ног... а потом и вовсе полетел неведомо куда, кувыркаясь через голову, чувствуя, как медленно выскальзывают из ладони Светкины пальцы.
В последний момент пребывания в сознании Димка увидел парящую рядом Светку – остальных видно не было, даже Иринки. Вокруг распростёрлась молочная пелена, сквозь которую невозможно ничего разглядеть. Корни бесследно исчезли, да и сам ход, тоже. Не осталось вообще ничего – звуки и те растворились в пелене, – только он и она. А ещё дикий восторг в груди, что не отпустил!
Светка дрыгнула ногами и прижалась.
- Только не отпускай... – прошептала она.
Хотя, наверное, это была всё же мысль, потому что и собственного вопля Димка не слышал. А орал он давно, как только заорали впереди.
Потом исчезла и пелена, и Светка, и сам Димка.
Его сущность обрела форму сферы.
На небосводе вспыхнули и унеслись в чернь шесть оранжевых шариков.
Земля молча наблюдала, в очередной раз надеясь на чудо.
Игнат подобрал лампу и медленно попятился от вздрогнувшего дуба. Свет под ним пульсировал, угасая. Корректор слышал быстро удаляющиеся крики ребят, а когда над кроной взметнулась шестёрка ярких шариков, на всякий случай перекрестился.
- Бог с вами, – шептали пересохшие губы под канкан выстрелов в ночи. – Я узрел: человечество не только может совершать ошибки, оно научилось распознавать их, а возможно, сумеет и исправить, чтобы впредь двигаться верным курсом. А ещё – любить.
Игнат проводил взглядом огни, развернулся и собирался уже сделать шаг...
- Погоди, дед. Не так быстро, – Лысый замахнулся битой.
Корректор осел на правое колено, поражённый ударом в пах.
- Кто вы такие? – недоумённо вопросил он.
- Те, с кем лучше не связываться, сечёшь? – Рыжий улыбнулся с издёвочкой.
- Но как такое возможно?..
- Да просто, маразматик старый! – Мотыль схватил Игната за грудки и слегка приподнял. – Говори, как нам отсюда свалить, и топай, куда собирался!
- Да, где эта неразлучная компашка зашкерилась? – подмигнул Рыжий. – Ты ведь их спрятал?
- Нет, я никого не прятал, – Игнат попытался высвободиться из захвата, но силы были явно не равны. – Откуда вы?
- Вопросы тут мы задаём, – Мотыль заломил корректору руку, отчего тот невольно застонал.
- Э, братва! – позвал Лысый.
- Отвали! – огрызнулся Мотыль.
- Тут такое дело...
- Чего ещё у тебя? – нехотя обернулся Рыжий.
- Там, под деревом.
Мотыль бросил Игната наземь, поманил дружка за собой.
- Чё за фигня, не пойму... – Лысый чесал битой репу.
- Стойте! – крикнул вслед подонкам Игнат. – Туда нельзя! Пропадёте!
- Ага, как же, – усмехнулся Рыжий. – Много вас тут таких, обеспокоенных чужими проблемами, – знаем.
- За мной! – скомандовал Мотыль, подлезая под дуб.
Игнат уронил голову наземь. Обречённо произнёс, обращаясь к чёрным небесам:
- Во все времена Земля вскармливала не только чистых духом, но и таких... За то и была проклята.
В небе над топью вспыхнул яркий шар.
Воздух раскалился, вода закипела, но ударной волны не последовало.
Мрак поглотил энергию взрыва – когда было нужно, он умел делать и так.
Вой стих, в ночи, как и прежде, хлюпали исполинские шаги...
Над дубом взметнулись ещё три оранжевых шарика.
Земля плакала... Шёл тёплый дождь с привкусом гари.
ГЛАВА 32. ТРЕНИЯ
- Грешник... Грешник, ты спишь? Грешник...
Грешник вздрогнул. С трудом разлепил ресницы. Потянулся.
В пещере царил обычный полумрак, который въелся в печёнку. Накатило чувство голода, а ещё усталость – чего и говорить, после стольких-то лет бездействия вчерашняя и позавчерашняя прогулки вымотали организм до основания. Нестерпимо хотелось пить, так что остальные неприятные ощущения покорно отодвинулись на второй план.
Грешник постарался сосредоточиться на чём-нибудь нейтральном. Глянул на встревоженного астрофизика.
- Что случилось? – сипло спросил он, разминая затёкшее тело.
- Он ушёл, – вполголоса сказал астрофизик.
- Кто ушёл? Мальчик? Олег?..
- Нет. Подорогин.
- И ты не остановил его?
- Я заснул... Прости.
Грешник резко вскочил на ноги. Надорванная поясница не преминула напомнить о себе. Вместо позвоночника разгорался столб боли.
- Почему ты так решил? Может просто по нужде?..
- Он сам запретил выходить поодиночке, – голос астрофизика дрожал. – Разве забыл?
Грешник мотнул головой.
- Мы давно без еды и питья. Мало ли что могло случиться... – Он зашагал к противоположной стене. – Нужно как можно скорее обследовать окрестности близ пещеры. Олег!..
В ответ раздалось шипение.
Грешник резко остановился.
- Олег?..
- Да, дядя Грешник, – отозвался мальчик. – Баюн, брысь.
Кот сверкнул катафотами и свернулся клубком у ног хозяина.
- Олег, – Грешник, как не хотел, но все, же присел рядом, сторонясь кота. – Ты не видел нашего попутчика? Не заметил, когда он ушёл?
- Да.
- И?
- Вчера. Ещё до предзакатного чудовища. Задолго до того, как мы вернулись из маяка.
- Что? – Астрофизик присел рядом. – Олег, что ты имеешь в виду? Он же был со мной. На берегу реки. Там мы и ждали вас!
- Да, вы ждали, – Олег коснулся руки астрофизика, отчего тот вздрогнул. – А он был уже далеко.
- Но этого не может быть, – астрофизик медленно поднялся. – Я помню наш с ним разговор о...
- Очень даже может, – Грешник перекрестился. – Особенно, если он уже давно всё для себя решил.
- О чём вы говорили? – спросил Олег, под недовольный скрип кота.
Астрофизик помассировал виски.
- О том, что будет, если мы вдруг вернёмся назад.
- Назад? – переспросил Грешник.
- Домой, в день старта. И займём места самих же себя, улетевших к Седне. Абсурд...
- Бог ты мой... – прошептал Грешник.
- Я знаю, где ваш друг, – улыбнулся Олег. – Он пошёл к смотрителю. Но это совсем не хорошо. Это плохо, потому что смотритель непременно обманет его.
- Нужно было ему всё рассказать, – сокрушённо проговорил Грешник. – О том, что произошло в маяке.
- Не помогло бы, – отозвался астрофизик. – Он слышал, как ты обозвал это существо настоящим именем, и всё равно пошёл. Теперь нам – да и всему мирозданию – угрожает смертельная опасность.
Грешник обернулся к выходу.
- Пять минут на сборы! Потом выходим!
Баюн резко подскочил, зажёг катафоты.
- Нужно его остановить. Во что бы то ни стало!
Сборы заняли не больше минуты. Собственно, собирать было и нечего. У Грешника с астрофизиком вещей не было, у Олега – тоже. Разве что только кот. Но Баюн вроде как не предмет обихода, он сам по себе, такой же равноправный член компании, что и все остальные, – попробуй, поспорь. Оставалось собраться с духом. Однако именно это оказалось самым сложным.
- Может, спустимся вниз? – предложил астрофизик. – Наломаем палок – какое-никакое оружие...
Грешник отрицательно мотнул головой.
- Времени нет. Да и опасно соваться в чащу. С десяток тварей вчера чуть было не порезали нас на ленточки. Я боюсь даже представить, что станется, столкнись мы с сотней таких существ...
Астрофизик кивнул.
- Хорошо. Тогда вперёд. Пахнет серой, думаю, «рассвет» уже случился.
Баюн засеменил на толстых лапах к выходу. За котом двинулся Олег. Грешник с астрофизиком переглянулись и пошли следом.
Серая унылость по-прежнему царила во всех направлениях.
Желток светила покрылся налётом. В правой нижней четверти диска набухло пятно, похожее на зародышевый диск яйца. Такое ощущение, что ночью кто-то оплодотворил солнце, и внутри него теперь развивалась новая жизнь.
Астрофизик сглотнул ком желчи.
