Наталия Ипатова - Рваная грелка-2
При этих словах собравшиеся в маленькой зале люди затаили дыхание. Сказанное означало, что надежд на спасение нет. Аборигены планеты обречены на самоуничтожение, и попытки спасти цивилизацию ни к чему не приведут. Дело лишь в сроке.
— И что?.. — первым не выдержал Стажер.
— Шестьдесят восемь лет… — Социолог сделал паузу, — через шестьдесят восемь лет наступит критический момент: они окончательно забросят сельское хозяйство, вырубят последние леса, прекратят репродукцию и… вымрут. Процесс необратим. Они обречены.
Тишина стала еще гуще. Социолог опустился в кресло и закрыл глаза. В ближайшее время программа будет свернута, специалисты отозваны, и жители единственного на планете континента предоставлены самим себе. На шестьдесят восемь лет. Останется только следящий спутник на орбите, который в установленный срок сообщит хозяевам о конце цивилизации.
— Ладно, — прервал молчание Инспектор, — собираем вещички. Сколько времени потребуется, чтобы свернуть станцию? — Он повернулся к Координатору.
Три дня.
Прекрасно, отлет в четверг. К концу недели будем дома, — за показной деловитостью прятались неуверенность и смятение.
— Я остаюсь. — Все изумленно повернулись к Стажеру. Только Социолог, грустно усмехнувшись, принялся разглядывать аккуратно подстриженные ногти.
— А знаете, молодой человек, вы предсказуемы. Впервые увидев вас, я понял, что этим закончится. Вы неверно истолковали трактат Суль-ве «О роли личности в истории». Ничего нельзя изменить, они обречены. Если бы раньше…
— Я остаюсь.
…Оставалось почти семьдесят лет, но что можно сделать за такое ничтожное время?.. Одному…
* * *— А из-за чего они воюют-то? — спросил Инспектор у Координатора, когда они выходили из конференцзала.
— Судя по данным спутника, причиной послужил мелкий приграничный конфликт. Овраг какой-нибудь не поделили… или мосток.
— Как дети, — с грустью заметил Инспектор.
* * *38 лет спустя.
Армия отступала. Уставшие, не спавшие уже третьи сутки регланцы валились с ног. Сегодняшний паек был съеден позавчера, и на завтра уже не осталось ничего. Как опытный тактик, Агерон понимал, если сегодня им не поможет чудо — завтрашнего вечера армия не увидит. Противник наступал на пятки, и ждать помощи уже неоткуда.
Невдалеке темнел лес, быть может, последний на этой оскудевшей и обезлюдевшей земле. Полуразрушенный древний замок появился из-за холмов неожиданно.
Воистину, это было великолепное зрелище. Генерал впервые в жизни видел подобное сооружение, и оно поражало его своей, почти осязаемой, силой, своим не иссякшим за века могуществом, своей абсолютной непохожестью ни на что виденное раньше. У высоких, каменных башен не было ничего общего с казавшимися теперь убогими походными шатрами; его, пусть и полуразвалившиеся, стены ничуть не походили на жалкие загоны, возводимые из глины для скота; огромный подъемный мост, перекинутый через пересохший ров и узкие бойницы не имели вообще никаких аналогий в привычном Агерону мире. Еще не понимая, что это такое, родившийся и выросший в полевом лагере регланцев Агерон неведомым чувством ощутил вот оно, спасены.
— Вагир, — громко кликнул он ординарца.
— Мой генерал, — тень помощника, невероятно длинная в лучах заходящего солнца, выросла рядом с тенью предводителя.
— Развалины, — кивнул предводитель вперед. — Там заночуем. Утром дадим бой. Пошли разведчиков, пускай проверят.
Коротко кивнув, Вагир исчез.
Когда солнце упало за горизонт, уступив место безразличным звездам, остатки армии втянулись в ворота замка. Командир разведотряда встретил Агерона на мосту.
— Там человек, — он оглянулся на темную громаду.
— Человек? — брови генерала удивленно поползли вверх. — Убить.
— Закрылся, никого не пускает. Требует самого старшего.
— Я с ним поговорю.
Агерон осмотрелся, ловя внимательным взглядом каждую деталь. Науку осадной войны приходилось постигать на ходу. Вон там можно поставить пращников, к этой прорехе подкатить вон тот валун, мост поднять, если цепи не проржавели. И еще…
В голове полководца внезапно выстроился четкий план завтрашнего сражения. Вагир, как всегда, оказался неподалеку.
— Где грезонцы, что говорят разведчики?
— Дышат в спину, — помощник успевал знать все. — Если решатся на ночной переход, к утру будут здесь.
Решатся. Значит, битва начнется после полудня. — Агерон на минуту задумался. — Вагир, возьмешь с собой людей, ВСЕХ ЛЮДЕЙ, со мной останется только «ветеранская» сотня, и спрячетесь вон в том лесочке. Когда противник полезет на стены — ударите в спину. Внезапно и молниеносно. Они будут думать, что мы все здесь, и к нападению с тыла подготовиться не успеют. Мы победим. Главное — не опоздайте…
— Генерал…
— Выполнять!
Вагир исчез, и в темноте послышались отрывистые выкрики приказов. Вскоре двор опустел, лишь несколько десятков ветеранов остались с полководцем. Им предстояла тяжелая ночь, нужно было подготовить замок к обороне.
Генерал сладко потянулся… Эх, поспать бы сейчас. И поесть. Но, нельзя.
Разведчик неслышно возник из темноты.
— Веди, — Агерон привычно отогнал малодушные мысли. Единственный вход в строение был наглухо закрыт обитой железом дверью. Генерал сильно бухнул в нее кулаком и крикнул:
— Открывай!
— Кто вы? — Раздался из-за двери хриплый голос.
— Генерал армии Реглана Агерон, — с достоинством ответил регланец. Открывай и умри, как воин.
— Я открою. И умру, если на то будет ваша воля. Но сначала вы должны пообещать, что выслушаете меня. А после… после — все равно, — в голосе говорившего прозвучало холодное безразличие.
— Слово.
— Проходите, — щелкнул засов, и дверь распахнулась.
В первое мгновение Агерону показалось, что обманчивая ночь подкинула ему призрак. Но это был человек, человек невероятно старый и смертельно уставший. Волосы его были абсолютно белыми от седины. Факел в левой руке мелко дрожал, но не от страха, как догадался Агерон, просто жизнь слишком надолго задержалась в дряхлом теле, не желая уступать его серой бесконечности смерти. Правой руки у хозяина замка не было.
— Кто ты? — вопрос прозвучал нелепо.
— Можете называть меня Стажер, — старик тяжело вздохнул, — разницы нет.
Регланец пожал плечами. Действительно, какая разница, как зовут человека, который через несколько минут умрет.
— Что ты хотел мне сказать? Поторопись, времени мало. — Агерон нетерпеливо оглянулся. Воины, ухватившись за толстенные цепи, пытались поднять мост.
— Ворот. Пусть используют ворот. Иначе не выйдет. — Стажер прищурился, глядя на их тщетные попытки справиться с тяжеленной плитой.
Генерал перевел недоуменный взгляд на старика.
— Ах, — хозяин замка с отчаяньем притопнул ногой, — накиньте цепи на те штуковины и крутите.
Агерон быстро отдал необходимые указания, а старик пробормотал под нос:
— Господи, они уже забыли, что такое рычаг…
Поднимаясь вслед за седым человеком по крутой каменной лестнице, Агерон подумал, что убивать его, пожалуй, рано. Может пригодиться.
Очутившись в маленькой комнатенке на вершине башни, Стажер тяжело опустился на грубый табурет, кивнув Генералу на место рядом с собой.
— Генерал, — старик заглянул присевшему Агерону в глаза, — генерал, вы помните свою Мать?
— Мать? — слово было незнакомым.
— Ну, женщину, которая вас родила?
— Откуда же я могу ее помнить, если она отправилась на войну, когда мне не было и года? — никак не мог понять, чего от него добиваются, Агерон.
— А потом найти ее не пытались? — не отставал старик.
— А зачем? — нелепая игра в вопросы начинала сильно раздражать. «Все-таки, придется убить», — подумал регланец устало.
— Ладно, — старик будто прочел мысли. — Хватит вопросов. Вы хотели услышать мою историю? Ну, так слушайте. Но прежде, вы должны понять: все, каждое сказанное слово в ней — ПРАВДА!!!
Генерал хмыкнул: — Правда, конечно. А что же еще? «Неправда»? — Смешное, непривычное слово развеселило. — «Не-прав-да», — покатал он на языке только что придуманное словечко.
Старик удивленно вскинулся на гостя, продолжил:
— Представьте себе, что далеко-далеко в небе, на одной из далеких звезд, живут люди. — Генерал честно попытался представить. Выходило плохо. Но если старик говорит — живут, значит, знает — живут. — Люди очень умные, очень могущественные, способные перемещаться от звезды к звезде. И вот однажды эти люди, назовем их «звездные люди», появились на этой звезде. Вашей звезде, Агерон. Прилетели, оглянулись и… ужаснулись. На их глазах происходило нечто невероятное: жители звезды, разделившись на два лагеря, уничтожают друг друга, как бешеные животные. Уже забыта причина войны; земли, посеявшие раздор, давно превратились в бесплодные пустоши; люди, развязавшие бойню, канули в века, и даже их имена не сохранила история. Да что имена, сама ИСТОРИЯ истлела… пала под напором войны. Исчезло все! Осталась ВОЙНА… И люди… маленькие люди один на один с войной… Умные «звездные люди» пытались помочь «глупеньким земным людям». Но тщетно. Они сами гибли в нелепой войне под чужим солнцем. И тогда самые умные из «звездных людей» сказали: «Уйдемте, пускай гибнут сами, мы не хотим умирать, это социализированное расстройство поведения, Шьюбашь и Суль-ве говорят — они обречены». Шьюбашь и Суль-ве… вот истинные палачи вашего мира, Агерон… а вы просто заигравшиеся в войну дети…
