Джек Лондон - Сила сильных
Свет ударил ему в лицо. Он сморщился и прикрыл глаза руками. Мигая, он посмотрел вниз и увидел глыбы, которые ярко блестели, ледяные валуны и густые синие тени. Он увидел ноги Фа, они были совсем близко, белые от холода, усыпанные блестящими льдинками, и ее тень, изменчивую на льду и скалах. Он глянул вперед и увидел клубы пара от их дыхания, которые поднимались вокруг, как тучки брызг у водопада. Он застыл на месте, и Фа стала исчезать в дымке собственного дыхания.
Пространство было огромное и совсем чистое. Его плотной стеной окружали скалы; и везде ледовые плющи ползли кверху и расползались вширь по скалам высоко над головой. Там, где они поднимались к священному долу, они становились все толще и наконец делались гигантскими, как стволы вековых дубов. Их высокие плети пропадали в ледяных гротах. Лок шагнул назад и посмотрел на Фа, которая уже поднялась выше, на другой край святилища. Здесь она опустилась на корточки и протянула сверток с мясом. Была полная тишина, даже гул водопада будто замолк.
Фа говорила тихо, почти шептала. Сначала Лок еще различал отдельные слова, «Оа» и «Мал», но крутизна не принимала их, они отлетали назад, а Фа снова кидала их все туда же. «Оа», — произнесли круча и огромный плющ, и другая круча за спиной Лока запела: «Оа, Оа, Оа». Теперь они уже не произносили отдельные слова, а пели их на одном дыхании. Пение росло, как вода во время прилива, и заполняло пространство, как вода, и вот оно уже обратилось в звенящее «А», которое оглушало Лока. «Болен, болен», — говорила крутизна в конце святилища; «Мал», сказали скалы за спиной, и весь воздух заполнило пение безбрежного накатывающегося прилива, над которым царила Оа. Шерсть на Локе поднялась дыбом. Он двинул губами, словно хотел сказать «Оа». Потом посмотрел вверх и увидел ледяных женщин. Пещеры, куда уходили плети огромных вьюнков, были их чреслами. Их бедра и чрева проступали из скалы в вышине. Они нависали так плотно, что небо казалось меньше, чем дол святилища. Тело переплеталось с телом, они наклонялись, сгибались, и заостренные их главы блестели под луной. Лок увидел, что чресла их подобны пещерам, синим и заполненным ужасом. Они отходили от поверхности скалы, и вьюнок был водою, которая пробивалась между, скалой и льдом. Волна звука накатилась на них.
— Аааа, — пела скала. — Аааа…
Лок упал ниц, пряча лицо в лед. Хотя иней сверкал на шкуре, он был весь в поту. Он ощущал, как падь сдвигается вбок. Фа дергала его за плечо.
— Пойдем!
В животе у него было такое ощущение, словно он объелся травой и вот сейчас его вывернет наизнанку. Он ничего не видел, словно ослеп, лишь зеленые огоньки с неотвратимой беспощадностью плыли в черной пустоте. Глас святилища проник в него и теперь жил там, как голос моря живет в раковине. Губы Фа шепнули у него над ухом:
— Покуда они тебя не заметили.
Он вспомнил про ледяных женщин. Не поднимая взгляда от земли, чтобы не увидеть ужасного света, он пополз прочь. Тело у него стало безжизненным, мертвым, и он не мог управлять им. Оступаясь, он безвольно двигался за Фа, а потом они вылезли через расселину в круче, и падь перед ними повела их вниз, а там следующая расселина звала к долине. Он побежал за Фа и начал с трудом спускаться. Вдруг он упал и покатился вниз, перевернулся, неуклюже заскакал средь снега и глыб. Потом он сумел задержаться и привстать, он был слаб, оглушен и подвывал, как недавно скулила Нил. Фа подошла к нему. Она обняла его одной рукой, и он оперся на нее, глядя вниз, на тонкую ленточку воды в долине. Фа шепнула ему на ухо:
— Там чересчур много Оа для мужчины.
Он обернулся и спрятал голову у нее на груди.
— Я испугался.
Оба помолчали. Но в них глубоко проник холод, и тела их снова тряслись от дрожи.
Уже преодолев немного свой страх, но все еще объятые холодом, они начали ощупью спускаться по склону, который становился все отвеснее, и вот уже гул водопада встречал их. Теперь Лок нашел откос внутри себя. Он стал рассказывать Фа:
— Другой на острове. Он великий прыгун. Он был здесь, на горе. Подходил к откосу и смотрел вниз.
— Где Ха?
— Упал в воду.
Облачко пара от дыхания на миг окутало ее, и из этого облачка прозвучали ее слова:
— Никакой мужчина не упадет в воду. Ха на острове.
Потом она помолчала. Лок изо всех сил пытался увидеть в себе, как Ха прыгает через поток на остров. Но так и не смог увидеть. Фа заговорила вновь:
— Другой — это женщина.
— У него запах мужчины.
— Все равно должна быть еще другая женщина. Разве может мужчина выйти из чрева мужчины? Значит, была и женщина, а потом другая женщина, и еще другая. Самая первая.
Лок пробовал это понять. Пока были женщины, была и жизнь. Что могут мужчины, кроме как вынюхивать и видеть внутри себя? Смирившись, он не пытался сказать Фа о том, что видел другого, или о том, как видел старуху и при этом понимал, что его самого та не видела. Вдруг все картины и даже мысль о словах оставили его, потому что теперь они добрались до того места, где тропа круто падала вниз. Молча начали они спускаться, и рев воды захватил их, ударяя в уши. Лишь когда они оказались на уступе и рысцой помчались к откосу, он вспомнил, что пошел искать Ха, а возвращается без него. Словно ужас святилища все еще гнался за ними, оба бежали изо всех сил.
Но Мал не стал новым человеком, как они надеялись. Он по-прежнему лежал пластом, и дышал с таким трудом, что грудь почти не поднималась. Они видели, что лицо у него темное, влажное и блестящее от пота. Старуха сохраняла в костре жаркий огонь, и Лику отползла подальше. Она снова ела печень, медленно и важно, не отводя взгляда от Мала. Обе женщины сидели на корточках справа и слева от него, Нил нагнулась и своими волосами промокала пот на его лбу. Казалось, на откосе не к месту было Локу рассказывать про другого. Нил, услышав их, подняла голову, увидела, что Ха нет, и вновь вернулась к старику, утирая ему испарину с лица. Старуха тихонько погладила его по плечу.
— Будь здоровым и могучим, старик. Фа отдала за тебя подарки Оа.
Тут Лок вспомнил свой панический страх, когда над ним нависли ледяные женщины. Он хотел сказать об этом, но Фа, которая разделяла его мысли и видения, сразу закрыла его рот рукой. Старуха не увидела этого. Она достала из желудка, все еще источающего пар, вкусный кусок.
— Теперь сядь и ешь.
Лок обратился к Малу;
— Ха ушел. На свете есть другие люди.
Нил вскочила, и Лок понял, что сейчас она начнет причитать, но старуха сказала резко, как недавно оборвала его Фа:
— Молчи!
Она и Фа осторожно приподняли и усадили Мала, а он повис у них на руках, и голова его моталась по груди Фа. Старуха протолкнула кусок ему в рот, но он вяло выплюнул еду. Он сказал:
— Не раскалывайте мой череп и кости. Вы найдете в них одну слабость.
Лок посмотрел на женщин, раскрыв рот. Оттуда вырвался непроизвольный смех. Потом он принялся быстро объяснять Малу:
— Но ведь есть другой. И Ха ушел.
Старуха подняла голову:
— Дай воды.
Лок быстро сбегал к реке и принес воду в ладонях. Он смочил ею лицо Мала. Новый человечек вылез на плечо Нил, зевнул, перебрался к ней на грудь и принялся сосать. Люди видели, как Мал снова пытается заговорить.
— Положите меня на жаркую землю у огня.
Среди гула водопада наступило гробовое молчание. Даже Лику перестала жевать и глядела во все глаза. Женщины не шевелились, не отрывали взгляда от глаз Мала. Молчание, заполнившее Лока, обернулось водой, которая вдруг выступила из его глаз. Потом Фа и старуха осторожно уложили Мала на бок. Они прижали его шишковатые, костлявые колени к груди, подтянули ноги, чуть приподняли с земли голову и опустили ее на сложенные ладони. Мал лежал вплотную к костру, и глаза его, не отрываясь, глядели в огонь. Волосы на его голове начали потрескивать, но он, казалось, даже не ощущал этого. Старуха взяла палку и нарисовала на земле круг возле его тела. Потом они приподняли его, лежавшего на боку, в том же скорбном молчании.
Старуха взяла плоский камень и протянула Локу.
Копай!
Лику снова принялась есть. Она прокралась за спины взрослых и уселась, опершись на утес в глубине откоса. Земля была жесткая, и Лок должен был нажимать на камень всем весом своего тела, чтобы ее разрыхлить. Старуха принесла ему острый обломок кости из туши козы, и тогда он ощутил, что может справиться с верхним слоем. Слой этот снялся целым пластом, зато дальше земля уже легко рассыпалась у него под руками, и он мог отбрасывать ее камнем. Так он и делал, а луна тем временем скользила по небу. Он увидел внутри себя Мала, когда тот был совсем молодой и сильный и копал так же, как теперь он сам, только с противоположной стороны костра. Вскоре он достиг другого, нижнего кострища, затем докопался еще до другого. Там был маленький холмик из обожженной глины. Чем глубже вниз, тем тоньше были глиняные прослойки, и вот, когда яма была уже довольно глубокой, слои стали твердыми, как камень, и тонкими, как береста. Новый человечек насосался, зевнул и сполз на землю. Он поднялся, держась за ногу Мала, подался вперед и смышлено, не мигая, разглядывал костер. Потом шагнул назад, быстро прошмыгнул за спину Мала и глянул в яму. Он оступился, упал и с обиженным писком вскарабкался по мягкой земле под руками Лока. Он вылез, пятясь, быстро шмыгнул назад к Нил и примостился у нее на коленях.
