Питтакус Лор - Судьба Десятой
— Плевать. Меня всю жизнь натаскивали их убивать, — цедит Адам.
— Но ты так и не убил ни одного, верно? — замечает Сетракус Ра, смеясь над блефом Адама. — Я читал отчеты твоего отца, мальчик. Я знаю о тебе всё.
Продолжая удерживать меч одной рукой, Сетракус Ра подходит к Адаму, возвышаясь над более молодым могом. Адам дрожит всем телом, хотя я не уверена, от ярости или от страха. Я придвигаюсь к ним еще на пару сантиметров, правда, не знаю, что мне делать. Если Адам взмахнет мечом, остановлю ли я его? Марина тоже подтягивается поближе. Ее глаза широко распахнуты. Позади меня я слышу шарканье Эллы. Пребывая в своем трансе, она ковыляет к лориенскому колодцу и пульсирующей колонне энергии.
— Элла! — шиплю я. — Стой на месте!
— Мне никогда не хотелось убивать ради тебя, потому что я никогда не верил в твою ахинею! — выкрикивает Адам. — Но, если покончить с тобой можно только так… — Глаза Адама на миг обращаются к Элле. И я вижу — в них появляется стальная решимость. Больше он не блефует. — Я смогу с этим жить, — холодно говорит он. — Переживу, если умрешь и ты.
Все происходит слишком быстро. Адам резко посылает лезвие сквозь захват Ра, рассекая краями ему ладонь и целясь ему в горло. Сетракус Ра выглядит удивленным, но реагирует быстро — очень быстро, быстрее, чем ожидал Адам. Ра резко уклоняется влево, и лезвие чиркает его сбоку по шее, не причиняя никакого вреда. По крайней мере, ему.
Резко поворачиваю голову и вижу, как у Эллы сбоку на шее появляется порез. Кровь струится по плечу, и по телу проходит судорога, но девочка не издает ни звука. По правде, кажется, она даже этого не замечает. Она целиком сосредоточена на энергетическом потоке, продолжая ковылять маленькими ступнями.
Прежде чем Адам успевает размахнуться мечом для второго удара, Сетракус Ра врезает ему в лицо кулаком. Учитывая, что на нем бронированные перчатки, я даже слышу при ударе хруст костей. Адам роняет меч, и его качает назад. Сетракус Ра собирается снова его ударить, но тут появляется Марина и резво оттаскивает парня в сторону.
Так как они оба падают на землю, у меня нет выбора, и я выхожу вперед, вставая между ребятами и Сетракусом Ра. Когда я подхожу ближе, Сетракус Ра поднимает меч Адама и, лениво описав им дугу сбоку от себя, улыбается мне.
— Ну, здравствуй, Шестая, — говорит он, разрезая перед собой воздух мечом. — Готова все это закончить?
Я не отвечаю. Разговор лишь дает ему преимущество, позволяет влезть в наши головы. Вместо этого я ору через плечо Марине:
— Назад! — кричу я ей. — Оттащи его подальше и подлечи!
Я вижу краем глаза, что Марина поддерживает Адама. Он в нокауте, и я не слишком уверена, что Марина вообще захочет его лечить после того фортеля, что он отколол. Она явно не хочет оставлять меня или отступать, пока машина Сетракуса Ра продолжает работать.
— Иди! Я справлюсь! — настаиваю я, не отрывая взгляда от Сетракуса Ра и покачиваясь на мысках. Мне просто нужно его задержать, продержаться, пока… пока что? Как выйти из этого положения?
Элла была права. Остаться здесь означало смерть.
Улыбка Сетракуса Ра не исчезает. Он знает, что мы в тупике. Ра делает стремительный выпад, собираясь вспороть мне живот. Отскакиваю назад, чувствуя, как кончик лезвия едва не чиркает кожу. Щебенистая почва под ногами начинает оползать, и я едва не падаю.
Позади меня Марина уже дотащила Адама до начинающих уходить вверх под уклон краев кратера. Она останавливается там и кричит:
— Элла! Что ты…!
Мы с Сетракусом Ра одновременно оборачиваемся к колодцу, где Элла уже залезла на его край. Она находится всего в паре сантиметров от беснующейся лориенской энергии. Ее волосы треплет во все стороны, словно вокруг ее головы появился нимб. Вокруг нее тут и там сверкают искры, а темные вены на ее шее приобретают пурпурный оттенок в этом ясном голубом свете. Кожа на ее лице и руках покрывается рябью, словно она стоит в аэродинамической трубе. Ее задевает мелкий мусор, летающий вокруг, но она не обращает на это никакого внимания.
Сетракус Ра моментально забывает обо мне. Он делает осторожный шаг к Элле.
— Слезай оттуда! — кричит он. — Что ты…?!
Элла оборачивается к нам, глядя в глаза Сетракусу Ра. Теперь в ее взгляде нет отрешенности. На секунду в них я вижу старую–добрую Эллу — стеснительную девочку, которую мы впервые встретили в Испании, и которая выросла в отважную воительницу. Ее голос тонок, но каким–то образом его усиливает поток энергии за ее спиной.
— Тебе не победить, дедушка, — говорит она. — Прощай.
А потом Элла навзничь падает в лориенскую энергию.
Сетракус Ра издает вопль и бросается вперед, но уже слишком поздно. Нас буквально ослепляет яркая вспышка света. Тело Эллы, теперь практически один силуэт, зависает в воздухе, словно застряв между лориенским колодцем и механизмом Сетракуса Ра. На секунду ее тело скручивается и корчится, выгибаясь от боли, а в следующий миг из колодца вырывается порыв энергии, с которым аппарат Сетракуса Ра уже не может совладать. Приборы на нем взрываются фонтаном искр, и лоралитовые знаки тают от обжигающего жара. В то же самое время тело Эллы словно распадается на части — оно все еще парит в волнах энергии, но я уже вижу сквозь него, словно все клетки ее тела расходятся в разных направлениях.
В следующую секунду тело Эллы выбрасывает из энергетического потока. Ее, словно дымящуюся тряпичную куклу, отшвыривает на одну из стенок воронки. Потом свет от энергии Лориен рассеивается и уходит под землю, в то время как труба Сетракуса Ра издает скрежещущий звук и разваливается на части. Искореженные металлические обломки погребают под собой лориенский колодец.
Сетракус Ра неверующе пялится на разрушенную машину. А я впервые вижу старого ублюдка в состоянии полной растерянности.
Марина тут же срывается с места, бросая тело Адама и кидаясь к Элле. Ее Наследия все еще не действуют, так что, когда она кладет руки на Эллу, ничего не происходит. Все равно уже слишком поздно.
Мне не нужно видеть катящиеся по щекам Марины слезы, чтобы все понять. Элла мертва.
Пока Сетракус Ра с несчастным видом уставился на тело внучки, я подбираю самый большой камень из всех доступных.
А затем трескаю им его по затылку.
Из открывшейся раны начинает течь кровь. Могадорское заклинание сломано.
Мое нападение приводит Сетракуса Ра в чувство. Взревев, он круто оборачивается ко мне и заносит гигантский меч над головой.
Он уже собирается обрушить на меня эту железяку, когда его глаза (обычно пустые черные провалы) заполняет голубое свечение лориенской энергии. Меч выпадает из рук Сетракуса Ра, и лидер могадорцев, убийца моего народа, а также уничтожитель миров, падает в обморок прямо у моих ног.
Я в шоке поворачиваюсь взглянуть на Марину, но обнаруживаю ее в таком же обмороке. Да что за чертовщина?!
Элла. От нее исходит свечение лориенской энергии — оно вырывается из ее глаз, рта, ушей — отовсюду. То же самое происходило, когда Сущность оживила труп Восьмого.
Из кончика ее пальца навстречу мне вырывается луч лориенской энергии. Он попадает мне прямо в лоб. Я опускаюсь на колени, чувствуя, что теряю сознание. Я смотрю на Эллу… или то, что она теперь собой представляет. Из ее тела вырываются другие вспышки лориенской энергии и разлетаются в стороны, словно кометы. Они устремляются дальше от воронки, направляясь… куда? Я не знаю. Я не знаю, что происходит с ней, с Сущностью или с ними обоими.
Я просто знаю, что это — мой шанс.
— Не сейчас! — ору я, борясь с легкой сонливостью, которую пытается на меня наслать лориенская энергия. — Элла! Лориен! Стойте! Я… я могу его убить!
Но потом я отключаюсь. Меня затянуло в тот же самый искусственный сон, что и Марину с Сетракусом Ра.
Следующая картина, предстающая перед моими… перед нашими глазами — место, где все и началось.
Глава 19
ЭЛЛА
Так вот, каково это — быть мертвой.
Я парю над своим телом и едва себя узнаю. Мой дед… начал превращать меня в такого же монстра, как и он сам. Едва верится, что сломанная и изможденная девочка внизу — это я. Или точнее, была мной. Марина кладет руки на мое тело, пытаясь вернуть меня к жизни, несмотря на то, что ее Наследия заблокированы. Грустно видеть ее в таком убитом состоянии.
Мне не хочется возвращаться в это тело. Это такое облегчение — быть вне его. Больше нет боли, и впервые за долгое время я наконец–то способна ясно мыслить.
Вообще–то, довольно странно, что я могу думать, учитывая, что я, ну знаете… мертва. Полагаю, именно это и есть жизнь после смерти.
Подо мной остальные — Марина, Шестая, Сетракус Ра — все движутся как в супер замедленной съемке. Мне видно очень многое: как в воздухе до сих пор летают бесконечно маленькие частички разгромленного храма; бисеринки холодного пота, проступившие на загривке у моего деда; пульсацию светящейся лориенской энергии в каждом из них, даже в Сетракусе Ра. Я вижу все до последней детали.
