Джек Лондон - Сила сильных
Люди зашумели радостно и облегченно. Тут же снова выглянуло солнце. Теперь весь мир как будто радовался вместе с ними. Они хвалили Ха, колотя ладонями по бедрам, а Лок делился своим восторгом с Лику.
— Видишь, Лику? Бревно теперь легло через воду. Ха очень много видит внутри себя!
Когда все угомонились. Мал указал дубинкой на Фа.
— Фа и маленький.
Фа потрогала нового человечка. Ее густая грива прятала его целиком, и люди не видели ничего, кроме ручонок и ножек, крепко вцепившихся в жесткие завитки ее шерсти.
Фа подошла вплотную к воде, расставила руки, легко пробежала по стволу, и спрыгнула с веток рядом с Ха. Малыш проснулся, глянул ей за спину, одной ножкой захватил другую прядь шерсти и снова заснул.
— Теперь Нил.
Нил сморщилась, нахмурила брови. Она сдвинула назад завитки над глазницами, разгладила их, нахмурилась, как от боли, и побежала по бревну. Руки она подняла высоко к небу и на середине ствола начала кричать:
— Аи! Аи! Аи!
Ствол стал прогибаться и увязать в зыбком дне. Нил добежала до самой вершины, высоко подпрыгнула, ее налитые молоком груди колыхнулись, и вдруг она провалилась по колено в воду. Она завизжала, выдернула ноги из жижи, вцепилась в протянутую руку Ха и потом долго переводила дыхание и дрожала, хотя стояла уже на твердой земле.
Мал приблизился к старухе и почтительно спросил:
— Можешь теперь перенести это туда?
Старуха была так отрешена от всего, что едва вернулась к реальности. Она побежала к бревну, все так же не разжимая сцепленных на груди рук. Была она худая, одни кости и кое-где редкие седые волосы. Когда она быстро пересекала болото, березовый ствол был почти неподвижен.
Мал повернулся к Лику:
— Теперь побежишь ты?
Лику отняла ото рта маленькую Оа и прижалась густыми рыжими вихрами к бедру Лока.
— Хочу с Локом.
От этих слов у Лока в голове будто вспыхнуло солнце. Он широко раскрыл рот, и смеялся, и болтал, обращаясь к людям, хотя смутные картины, кружившие в его голове, вряд ли отвечали словам, которые лились из его рта. Он видел, как Фа добродушно посмеивается над ним и даже Мал грустно улыбается.
Нил предупредила:
— Осторожно, Лику. Держись крепче.
Лок потянул Лику за рыжую прядь.
— Лезь.
Лику, держась за его руку, одной ногой стала на его колено и без труда влезла наверх по завиткам на хребте. Маленькую Оа она обняла теплой рукой и разместила снизу на его шее. Она крикнула:
— Готово!
Лок отступил назад к тропе на опушке. Он сурово поглядел на воду, побежал, но сразу остановился. Люди по ту сторону воды развеселились. Лок метался вперед и назад, но все время удерживал себя перед бревном. Он кричал:
— Смотрите, какой Лок великий прыгун!
Любуясь собой, он рванулся вперед, но снова, как бы в испуге, присел и побежал назад. Лику прыгала у него на спине и визжала:
— Скок! Скок!
Ее голова скользила по его темени. Наконец он приблизился к воде и, как Нил, высоко вскинул руки.
— Аи! Аи!
Теперь даже Мал смеялся. Лику подавилась смехом и замолчала, из глаз ее лилась вода. Лок спрятался под деревьями, а Нил от смеха держалась за грудь. Наконец Лок вновь выскочил. Он рванулся вперед, опустив голову. По бревну он пронесся с громким воплем. Затем прыгнул, опустился на суше, развернулся одним прыжком и долго еще прыгал и насмехался над побежденной водой, пока Лику не начала икать у него над ухом, а остальные не повалились на землю от смеха.
Наконец они успокоились и Мал сделал шаг к воде. Он кашлянул, посмотрел на людей и тревожно сказал:
— Теперь Мал.
Он нес палицу за середину для равновесия. Вот он взбежал на ствол, но его усталые ноги слабели и замедляли бег. Он перебирался, балансируя палицей. Ему не хватило скорости, чтобы добежать до конца. Люди увидели, как мука исказила его лицо и он оскалил зубы. Потом из-под одной ноги вырвался большой кусок коры и обнажил ствол, а перепрыгнуть он опоздал. Вторая нога заскользила, и Мал рухнул прямо в воду. Он рванулся вбок и тут же пропал в грязном бурном омуте. Лок заметался по берегу, крича что было сил:
— Мал тонет!
— Аи! Аи!
Ха шел вброд и мученически морщился от ледяных объятий воды. Он поймал конец палицы, а Мал крепко ухватился за другой конец. Потом Ха сжал кисть руки Мала, и они оба стали крутиться в болотине, как два борца. Мал выбрался и на четвереньках прополз вперед, к земле. Тут он укрылся от воды за широким стволом бука, лег, сжался и непрерывно дрожал. Люди стеной обступили его. Они присели и прижимались к нему телами, они соединили руки, чтоб обезопасить и спасти его. Воды на нем уже не было, лишь на шкуре оставались мелкие капли. Лику протиснулась в центр группы и прижалась животом к его голеням. Лишь старуха не шевелилась. Люди тесно окружали Мала, они дрожали его дрожью.
Лику сказала:
— Хочу есть.
Люди отступили, и Мал поднялся. Он все еще трясся. Дрожь эта не просто трепала шкуру, но проникала внутрь тела, так что дубинка в его руке трепетала как листок.
— Пойдем.
Он вел их вперед по тропе. Здесь было больше свободного пространства среди деревьев, и много кустов. Скоро они вышли на полянку, где царило гигантское, теперь мертвое дерево. Полянка подходила вплотную к реке, а остов дерева все еще величественно поднимался над нею. Вьюнок густо его опутал, цепкие, узловатые плети обхватывали дряхлый ствол и добрались до самой вершины, еще совсем недавно такой густой и зеленой. Грибы тоже поедали гиганта — крупные пластины, пропитанные дождевой влагой, и студенистые бугры помельче, разных цветов, — так что старое дерево постепенно становилось трухой. Нил набрала еды для Лику, и Лок тоже доставал ногтями белые личинки. Мал ждал конца их работы. Он уже не трясся всем телом, но порой его пронзала судорога. После очередного приступа он тяжело наваливался на палицу и медленно сползал по ней все ниже к земле.
Теперь до людей донесся новый звук, точнее шум, постоянный и вездесущий, который они хорошо знали. За поляной начинался высокий подъем, каменистый и голый, лишь кое-где отмеченный низкорослыми деревцами; здесь открывался скелет земли, круглые каменные суставы. За подъемом между гор лежала равнина, и оттуда река бросалась вниз могучим водопадом с огромной высоты. Люди тихо прислушивались к далекому шуму воды. Потом они оживились, начали смеяться и разговаривать. Лок сказал Лику:
— Сегодня мы будем спать у падающей воды. Ведь она не убежала, Ты помнишь?
— Я вижу внутри себя воду и пещеру.
Лок ласково похлопал ствол умершего дерева, а Мал быстро повел их по склону. Теперь, успокоенные, они постепенно начали понимать, что он болен, но еще не сознавали до конца, как тяжела его болезнь. Мал волочил ноги, как бы вытаскивая их из трясины, и его ноги уже перестали быть умными. Они ступали бестолково, словно кто-то ставил их косо и криво, так что Мал вынужден был все время опираться на палицу. Люди за его спиной легко повторяли каждое его движение, от избытка сил им хотелось забежать вперед. Соперничая друг с другом в подражании, они безобидно, сами того не понимая, передразнивали его усилия. Когда он сутулился и задыхался, они тоже пыхтели, горбились, и ноги их нарочно становились глупыми. Они кружили по крутому склону среди редких деревьев и каменных суставов, а потом деревья оказались у них за спиной, и они вышли на голый склон.
Тут Мал остановился, сотрясаемый кашлем, и они поняли, что пора, наконец, дать ему отдых. Лок взял Лику за руку.
— Смотри!
Склон вел к долине, а впереди вздымалась гора. Слева был обрыв, где утес навис над рекой. На реке расположился остров, который так резко взлетел вверх, точно поднялся на задние лапы, одним концом упираясь в водопад. Река бурлила по обоим сторонам острова тесным потоком, который дальше становился широким и мощным; а куда она рушилась, невозможно было разглядеть за брызгами и пеленой тумана. На острове росли деревья и частые кусты, но край его, бросивший вызов водопаду, был будто укутан летучей пеной, и река по обеим сторонам его только слабо мерцала.
Мал двинулся дальше. К истоку водопада вели два пути, один извивался вправо и терялся среди скал. Этот путь был бы легче для Мала, но он не выбрал его, видимо, потому, что стремился скорей добраться до места, где можно было бы отдохнуть. Он не задумываясь свернул влево. Здесь изредка встречались кустики, за которые можно было держаться, поднимаясь по гребню скалы. Когда они пробирались по вершине, Лику снова обратилась к Локу. Гул водопада глушил ее слова и донес лишь немногие из них.
— Хочу есть.
Лок стукнул себя в грудь. Он закричал громко, чтобы его услышали все:
— Я вижу, как Лок находит дерево, где много-много почек…
— Ешь, Лику.
Ха оказался рядом с ягодами в руке. Он высыпал их на ладонь Лику, и она ела, давя их губами; маленькая Оа безропотно висела у нее под мышкой. Лок понял, что он тоже голоден. Теперь, когда они покинули сырую зимнюю пещеру у моря и не питались больше залежалой, горькой на вкус едой, которую находили на отмелях и соленых болотах, он вдруг представил лакомства: мед и юные побеги, луковки и личинки, запретное и потому особенно сладкое мясо. Он поднял камень и стал колотить по голой скале над собой, будто долбил твердый древесный ствол.
