Ник Перумов - За краем мира
Волке целительница велела, как поняла Молли, садиться в сани; Всеслав шагал рядом, и порой девочка натыкалась на его взгляд.
Такой странный–странный взгляд…
Они все шли к перевалу. К горам, что закрывали низ южной стороны неба.
И там к ярко–голубому куполу поднимались многочисленные столбы дыма.
Молли очень хотелось поговорить с Волкой, но та сидела, уронив плечи, сгорбившись и глядя куда–то меж коленями на мелькавший мимо них снег. Повернулась было к Всеславу, но вермедведь только поднёс палец к губам.
Городок остался позади. Негустой людской поток — наверное, несколько сотен человек — двигался вверх, по неширокой наезженной дороге.
Кошка Диана лежала в сене рядом в Молли, премного довольная собой и окружающим, ничем не взволнованная. На миг Молли даже позавидовала кошачьей безмятежности. Её же волокли навстречу солдатам Королевства, которые…
Которые кричали ей: «Ведьма! Ведьма!»
Убей ведьму.
Да, Всеслав и Волка её спасли. Кто знает, что случилось бы, угоди она в руки горных егерей. И имя папы бы не помогло.
Но всё равно — идти против своих? Ведь они всё равно свои, горные стрелки и егеря. Надо просто…
На этом месте Молли прервали. Цепкая рука целительницы легла на её собственную ладонь.
«Они спускаются с перевала. Наши отходят. Я буду лечить, ты мне поможешь. Волка ещё слаба, ей надо давать снадобья, а она их терпеть не может. Поручаю это тебе, Молли Блэкуотер. Сделаешь?»
«Конечно, госпожа Средняя!»
«Тогда держи скляницы».
Волка, на миг очнувшись от своей меланхолии, подозрительно покосилась на звяканье пузырьков и склянок, но опасности, похоже, не раскусила.
«Дашь ей, когда стемнеет. Да смотри, чтобы она просто так за медведем нашим не ускакала!»
Вокруг городка тянулись поля, попадались «тёплые дома» для зимних овощей — над ними поднимался пар из труб. Молли видела ещё сани, конные упряжки, что тащили какой–то груз к перевалу. Влилась в эту ещё одна дорога, по ней тоже шли бородатые ратники с длинными ружьями зa спинами, но ни пушек, ни митральез, ни картечниц Молли не видела.
И, уж конечно, никаких бронепоездов!
Как они собираются останавливать целую лавину, вползшую на перевал, что зимой — как говаривал папа — считался «закрытым» и «непроходимым»?
Однако войска Королевства как–то вот на него вползли.
Ну а вниз–то оно всегда легче, чем вверх, думала Молли.
Казалось, что городок, чьего названия она так и не удосужилась узнать, лежал в самых предгорьях, однако зимний день свернул на сумерки, перешедшие в вечер, а дорога, хоть и становилась мало–помалу всё более крутой, так и не добралась до самых гор.
Здесь люди начинали останавливаться на ночлег — место это, похоже, использовалось для отдыха больших кара- ванов. Имелись большие навесы, и даже кирпичные печки, возведённые прямо у обочин. Проёмы быстро завешивались шкурами, в печках затрещали дрова, коней рассёдлывали и распрягали.
— Волка… — Помня поручение целительницы, Молли подступилась к вервольфе с первой из скляниц. Вольховна (Средняя уже убежала — как сказала Волка, с перевала начали спускать раненых.
— О! Тебе велели эту гадость в меня вливать? — скривилась Волка. — Эх… знала Вольховна, что я… что с тобой… давай уж. Не хочу чтобы тебе попало из–за меня.
— Попало? А что, могло? — удивилась Молли.
— Могло, — икнула Волка, кое–как влив в себя снадобье. — Это Старшая у нас знаменита тем, что вечно лупит своих учеников, или работников, или вообще всех, кого ей присылают. Но и Средняя тоже может… если разозлится. Но теперь всё будет хорошо, ты мне лекарство дала… и что–то я того… засыпа–а–а-ю…
Волка сладко зевнула и рухнула прямо там, где стояла, в наваленное на санях сено.
Молли, недолго думая, пристроилась рядом, накрыв себя, Волку и кошку Ди здоровенным меховым покрывалом. Она тоже поспала бы, несмотря на то, что не обедала сегодня и не ужинала.
Мысль же о том, что нужду справлять придётся где–то здесь, в ледяном зимнем лесу и в окружении всех этих бородачей, просто приводила в ужас. Она, конечно, уже проделывала это раньше, но тогда рядом были одни лишь Волка и Медведь, а теперь целое воинство!..
Волка сладко сопела, мурчала пригревшаяся Ди, однако вскоре Молли потрепали по плечу.
Всеслав! Мальчишка где–то пропадал с тех пор, как они остановились на ночлег.
— Идти. Вольховна. Ждать тебя.
Ох. Ну да, ей же обещали, что учиться она станет по ночам.
Целительницу Молли нашла в крошечном закуте, где стенами служили опущенные меховые пологи. Здесь тоже горела печка, было тепло и даже уютно. Госпожа Средняя сняла с огня скляницу, где кипело какое–то зелье, и залпом опрокинула в себя. Крякнула, потёрла руки и чуть смущённо поглядела на Молли, схватив её за локоть.
«Приступим, Молли Блэкуотер. Я устала — много раненых было, — но тебя учить всё равно надо. Так что спать нам, боюсь, сегодня не придётся».
«Да, госпожа», — послушно, хоть и с унынием ответила Молли. И сама упёрла локоть в крошечный табурет, служивший столом заклинательнице, проговаривая про себя:
— Локоть на стол! Ладонь раскрыть! Тепло в пальцах!
«Молодец», — услыхала она.
«Но, госпожа Средняя… люди ж вокруг. А я… а у меня…»
«О, — мысли старой целительницы сделались как–то мягче, дружелюбнее. — Стала о нас, Rooskies и варварах, думать как о людях? Отрадно, Молли Блэкуотер, отрадно. Но, дорогая моя, привыкай, что магию тебе придётся использовать, когда вокруг другие люди, да. Учись ответственности, учись сразу. Нет у нас времени с тобой шажок за шажком делать, медленно да постепенно. Война у нас, вот и весь сказ. Давай, тепло в пальцах, пламя в ладони! Представляй!»
Молли представила. Представила, как сгустившееся в кончиках пальцев тепло капельками стекает ей в ладонь, словно в плоское блюдце. Скапливается там, сжимается, словно шершавая ящерка, и вырывается на свободу.
С правой руки Молли под самую крышу навеса ударила клубящаяся струя чёрно–рыжего пламени, словно из новомодных огнемётов, о которых рассказывал папа.
— Hey! Ogo! Ukh ty! — донеслось со всех сторон. Кто–то вскочил на ноги, кто–то схватился за бадью с водой, а сразу двое — за длинные багры, готовясь тушить неизбежный, как казалось, пожар.
Госпожа Средняя бестрепетно накрыла пламя на ладони Молли своей собственной ладонью, суховатой и слегка морщинистой. Огонь недовольно пыхнул и угас, лишь по линиям на Моллиной руке, по самой коже, ползали огнистые червячки.
«Молодец, — довольно сказала целительница. — Продвигаешься очень быстро. И выдаешь очень много. Не боишься, Молли Блэкуотер. Наверное, потому что очень давно и очень сильно хотела это сделать. Очень хорошо. Эхо твоё я прикрою, ничего, об этом не думай. Теперь лёд. Тепло… холод… мороз… лютый… Давай!»
«Эхо? Которое «далеко разносится»? А что с ним делать, госпожа Средняя?»
«Научишься гасить, рассеивать, в разные стороны разводить. Это как струя воды, Молли. Можно из ведра на цветы плеснуть разом, стебли поломать, венчики посбивать, а можно — как из лейки, аккуратно, осторожно, ничего не повредив. Но этому уже потом учиться станешь, как с эхом совладать — не поймёшь, пока причину самого эха не создашь».
«Эха, госпожа Вольховна? А что это такое, точно? И вы упоминали, госпожа, и Волка как–то обмолвилась… а я так толком и не поняла».
«Хм… — Старая целительница задумалась. — И легко это объяснить, и трудно. Легко, потому что эхо — оно эхо и есть. Крикнул в лесу — оно и отозвалось, голос твой тебе обратно вернулся. Трудно — потому что эхо магии не просто так разносится. Выпустила ты силу — и другое, силой наделённое, отозвалось. Отразился твой клич — заклятие, то есть другими принят. А поскольку это сила, может она и в других местах подействовать, особенно там, где её пути- дороги, тропы тайные, слишком туго свёрнуты. Вот там может сильное эхо от сильных чар даже и бед наделать, коль не знаешь, как с ним управиться. Поняла теперь, Молли Блэкуотер? Не трусь, всему научишься. Без сильной магии нет сильного эха, без сильного эха не научишься, как его в узде держать!.. Ну, всё, хватит спать! Давай, действуй!»
«Так у меня же…» — Молли попыталась сказать, что у неё же на ладони по–прежнему остатки пламени, но Средняя попросту перебила её.
«Не думай о сделанном. Тепло! Холод! В ладонь! Представляй!»
Молли повиновалась.
Это оказалось куда труднее. Тепло рвалось наружу хотело слиться с тем, что уже получило свободу, и все попытки Молли заставить его обернуться своей противоположностью кончались лишь тем, что на ладошке Молли тонкий и невесомый лёд смешивался с затаившимся в складках кожи пламенем.
И всё, само собой, оборачивалось просто водой.
Госпожа Средняя, опять же, не разочаровалась.
