Светлана Бойкова - Черное и белое

— Открой тайну! Ответь, наконец: чего желает твоя душа? — жестко спросил Алекс. — Я знаю, что ты бесстрашный и жестокий убийца. Ты желаешь жить на Земле, чтобы убивать?

Незнакомец закрыл голову руками и застонал, как от мучительной головной боли, затем сквозь зубы произнес.

— Прошу тебя, не говори никогда слово «убивать»! Они предали меня, понимаешь, предали! Они знали все, но избавились от меня, как от мусора, мешающего им жить. Я был осужден ими на безжалостное уничтожение.

— Не понял? Ты убийца? Или тебя убили?

— Замолчи! Я прошу тебя, не произноси этого слова! Я расплатился за него, я прошел семь кругов ада, — незнакомец в отчаянии бросил голову на колени.

— Мне сказали, что ты смел, так имей смелость называть все своими именами.

— Ты говоришь — смелость? Кому она нужна была, эта смелость?! Эта смелость нужна была моим учителям и наставникам, для того чтобы я, и такие, как я, убивали других.

— Кого? Врагов? — переспросил Алекс.

— Нет, других. Просто других людей, которые мыслят иначе, молятся другим богам, другие в быту, семье, в дружбе, в любви. Мы должны были ненавидеть других — они были для нас врагами.

— Ты говоришь, тебя предали. Кто? «Другие?»

— Нет, не «другие», они совсем не причем. Самые близкие предали меня — мать, отец, все. Первый раз, когда убили моих друзей, второй раз, когда с гордостью позволили применить меня, как снаряд, для убийства «других». Глупцы! Они гордились тем, что вырастили героя, — незнакомец зло рассмеялся, и от этого казался старше на целый десяток лет. — Вырастили героя! Эдакую волевую личность, честную до странности, когда она, эта личность, с легкостью, не дрогнув, предаст за идею свою семью, зачастую принимает подлость за героизм, а бесчеловечность за мужество.

— Ты не глуп. Ты все понимаешь…

— Я был законченным самоуверенным фанатиком, я воображал, что истина, которую преподносили мне учителя и наставники — безупречно правильна. Я был уверен, что мы и только мы — лучшие и живем правильно, остальные ничто, только ветошь, мешающая жить. К сожалению, это я понял только по пути сюда, в эти миры. О, как я был удивлен, как я был раздавлен и обманут, как я рыдал в отчаянии… как самый последний «другой»!

— Ты понял, что попал в миры возмездия за убийство? Ты не знал законов кармы? — удивился Алекс.

— Откуда? Учитель говорил, что, стоит убить «других», играя роль снаряда — несомненно попадешь в высшие миры. Сделаешь благое дело и заодно освободишься от ненужного тебе тела, и все. Ты свободен, ты выполнил все, что мог. О, как я хотел быть свободным от их абсолютной истины, от них самих.

— Чего же ты хочешь? — тихо спросил Алекс, скрестив руки на груди.

— Я всегда хотел спокойно жить на Земле и сейчас желаю того же.

— Жить, спокойно убивая? Не выйдет!

— Нет, не убивая, а так, как я успел пожить совсем недолго, когда убегал из родительского дома. Помню, когда я был маленьким, закончил первый год учебы в школе, пришел домой, а они убили моих друзей и устроили праздник.

— Кто убил твоих друзей?

— Да как ты не понимаешь, отец их убил! — глухо отозвался незнакомец.

— Твой отец убил твоих друзей? Он убил детей?!

— Нет! Он убил двух кроликов, но они были единственными моими друзьями. Годом раньше, перед самой школой, на мой день рождения приехало много родни. Неудивительно, я должен был пойти в школу — начать другую жизнь. Родители устроили большой праздник. А меня завалили подарками — новой одеждой, карандашами, тетрадями и книжками, в которых были нарисованы дети с оружием в руках — настоящие герои, патриоты своей страны. Подарки были красивые — дорогие и похожие один на другой. Лишь один подарок разительно отличался от других — это были два живых кролика. Их подарил мне дядька из дальней деревни. Он вручил мне клетку с кроликами и, не раздавая пышных поздравлений, сказал: «Возьми их, они будут тебе добрыми друзьями! Да, и не забудь кормить. Едят они траву, овощи и фрукты… вот и все». Помню, посмотрел я на кроликов совсем не заинтересовано и забыл о них, весь день играл с новыми игрушками, примерял красивую одежду и ел сладости с друзьями. Поздно вечером, лежа в постели, я слышал, как родители на кухне обсуждают прошедший праздник. Отец подсчитывал деньги, которые дарили гости, и был всем доволен. Я объелся сладкого и засыпал, разговор их мало интересовал меня и был лишь фоном для моих счастливым мыслей. Повышенный тон моего отца, заставил меня невольно прислушаться к разговору.

— Только этот, — говорил отец, — полоумный, твой братец, подарил каких-то двух заморышей… И чего с ними делать? Супа с ними не сваришь, тощие… Брось им пару капустных листьев, а то сдохнут до утра.

Эти отцовские слова начисто отмели все мои счастливые мысли и заставили тревожно прислушаться.

— Завтра, — продолжал отец, — выпусти их во двор, пусть собаки потешатся — совсем, бездельники, нюх потеряли. Пусть потренируются перед сезоном охоты.

С этой минуты я не мог спать, я лежал и ждал, пока все успокоиться. И, когда это произошло, я тихо перенес клетку с кроликами к себе в комнату, и с тех пор я с ними не расставался. Я кормил и поил их с рук, разговаривал и играл с ними. Однажды я выпустил их из клетки, но они не разбежались по сторонам, а — что удивительно — везде следовали за мной: по дому, во дворе и на улице. Спокойно пощипывали траву на лужайке, пока я играл с мальчишками. Из школы я бегом возвращался домой, чтобы встретиться с моими друзьями. Так случилось, что эти два кролика стали моими настоящими друзьями, они умели слушать, быть ласковыми и верными, я отвечал им тем же. Вот, наконец, прозвенел последний звонок. Я окончил первый класс на «отлично» и спешил домой лишь с одной мечтой о том, что на каникулах смогу много гулять со своими кроликами. За зиму кролики выросли, стали очень большими и пушистыми. Лишь переступив порог дома, я почувствовал неладное. Зайдя в свою комнату, я не обнаружил кроликов.

— Мама, где кролики? — едва сдерживая тревогу, спросил я.

— Какие кролики… Такой сегодня праздник, такой праздник, мой сын закончил первый класс, садись за стол, все уже ждут тебя! — не умолкая, повторяла мать.

— Где кролики? — настаивал я.

— Марш за стол! — над самым моим ухом прогремел голос отца, не допускающий никаких возражений. — Или ты забыл, как следует уважать отца и мать?

Я понуро побрел к столу, сердце мое бешено стучало… Стол был полон — пирожки, сладкие булочки, фрукты, конфеты и прекрасное жаркое украшали его.

— Чего грустишь, сынок? — спросила мать. — Полон дом твоих друзей, они пришли поздравить тебя с окончанием первого класса. Поешь! Все очень вкусное.

И она положила мне в тарелку большой кусок мяса — целую большую лапку, которая показалась мне подозрительно знакомой.

— Что это? — спросил я.

— Мясо, ешь, — бегло ответила мать, помогая маленьким гостям подкладывать еду в тарелки.

— Вижу, что мясо. Из кого это мясо? — не унимался я. И, что бы как-то успокоить свое сердце, спросил: — Это же курятина, да?

— Какая курятина? Мы давно такой вкуснятины не ели! Это крольчатина! — Ответил соседский мальчик, с которым мы часто и весело играли.

— Нет, нет, не может быть! — взвизгнул я. — И откуда тебе знать об этом?!

— Твоя мама сказала: «Ешьте жаркое из крольчатины, такое вы нигде не попробуете». И правда, очень вкусно, попробуй, пальчики оближешь.

Помню, я как ошпаренный выскочил из-за стола и побежал в свою комнату — кроликов там не было, не было там и клетки. Я почувствовал, что задыхаюсь и не в силах двигаться, так бывает во сне, когда грозный враг настигает тебя, а ты не можешь сдвинуться с места. Ты понимаешь, что ужасный конец неминуем, паника, ужас и отчаяние ядовитой смесью заполняют твою душу и — о счастье! — ты просыпаешься, но твое сердце еще долго не может успокоиться. Как я хотел проснуться! Но это был не сон… Переступая непослушными ногами, я вернулся в гостиную.

— Где мои кролики? — спросил я, не узнав своего голоса.

— Вот, — ответила мать, указывая на жаркое. — Сынок, к чему такие волнения — это всего лишь животные, они предназначены для этого. И потом, они быстро стареют и становятся ни к чему не пригодны…

Но я не слышал ее доводов, схватил джинсовую крутку и побежал к выходу.

— Куда ты, сынок? Нехорошо так… полный дом гостей, — сетовала мать. — Постой, успокойся!

— Пусть бежит, покапризничает и придёт, а мы продолжим. Ешьте, дети! — сквозь зубы процедил отец.

Я зачем-то остановился у самой двери и в отчаянье закричал:

— Кроликов не ешьте! Это мои друзья! Как вы можете?!!

Я выбежал из дома и помчался к калитке, но краем глаза, около маленького сарая, заметил пустую клетку — на ее крыше лежали два пушистых хвостика. Странный звук вырвался у меня из груди и слезы хлынули из глаз сами собой. Я несся по улицам поселка, не разбирая дороги, как ветер. И вскоре пересек виноградник и кукурузное поле. Нежданная усталость набросилась на меня, и я упал в траву у самой кромки кукурузного поля лицом вниз и плакал, свободно, не боясь своих слез. Горе мое было страшным и непоправимым. Я долго всхлипывал и не мог унять слез, а потом, незаметно для себя, уснул здесь же, в траве. Проснулся я от прохлады, тянувшей от мелкой горной речушки, которая журчала своими водами совсем рядом. Была ночь, но я не испугался, — повернулся на спину и обнаружил в небе полную луну и бесконечное множество ярких звезд. Их красота покорила меня, хотя видел я их и раньше, но в ту ночь они сияли особенно маняще. Я вдруг понял, что мир огромен и жизнь в нем бьет через край — журчит река, какие-то мелкие птички снуют, попискивая в камышах, трава наполнена громким стрекотанием насекомых. Природа встретила меня ликующим единством. Огромная вселенная вдруг открылась для меня и если не прекратила, но ослабила мои мучительные переживания. И вскоре я снова уснул, как дитя в колыбели, укрывшись курткой, тихо и ровно дыша. Проснулся я поздним утром, солнце пекло мою щеку, а ногам моим было прохладно в густой росистой траве. Я сел, оглядываясь по сторонам. Я искал свою обувь и не найдя, решил, что убегая из дому, забыл надеть ее. Я посетовал, как же я буду жить здесь без обуви, но успокоился и пошел к реке умыться и попить воды. Я был один, свободен и открыт всему новому. Сделав шаг, я почувствовал, как трава щекочет мои ноги, и понял, это не случайно — трава играет со мной, щекочет мои пятки и смеется, и я засмеялся в ответ. И несколько мгновений спустя уже ничего не мешало мне представлять ветер большим, ласковым существом, играющим со мной в пятнашки, гладкие валуны у реки превратились для меня в больших черепах, кукурузное поле — в непролазную тропическую сельву. Мир заговорил со мной множеством голосов и красок. Природа приняла меня, она непостижимым образом откуда-то знала, что я ребенок, она играла со мной и охраняла меня. Меня, наверное, искали, но возвращаться домой я не желал. И, когда, вдоволь наигравшись, я захотел есть, я пошел к реке — ловить раков. Их было здесь огромное множество. Стоило зайти в воду по щиколотки и отвернуть любой камень, как под ним оказывался рак. Поднимать камень необходимо было очень медленно, одной рукой, а другой рукой очень быстро хватать рака сверху за туловище, иначе рак пулей выскакивал из под камня хвостом вперед и исчезал в воде. Я не первый раз ловил раков, и моя первая попытка сразу увенчалась успехом. Рак был крупным и я привычным движением, занес руку, чтобы швырнуть его в прибрежную траву, но черные глаза рака пронзительно и печально смотрели на меня и я вспомнил своих кроликов.

Похожие книги на "Черное и белое", Светлана Бойкова читать полностью, без сокращений.

Светлана Бойкова - Черное и

Филип Дик - Человек из

Син-Лин - Белое внутри

Филип Дик - Затворник из

Филип Дик - Затворник из