Изумрудный шторм - Дитрих Уильям

– Мне нужно ей кое-что передать, – сказал я Окуэну.

Он положил мне руку на плечо.

– Советую не беспокоить Рошамбо. Понимаю, это больно и неприятно, но политика важнее, разве нет?

– Верность важнее всего, полковник. Верность и честь.

– Да, конечно. Но при нем много солдат. Она там, а вы здесь. Давайте-ка лучше выпьем. И ждите, как ждали другие мужья.

– Черта с два я буду ждать!

– Вы сильно рискуете нарваться на неприятности.

Глава 22

Никто не прислушивается к моим советам, в том числе и моя жена. Возможно, из-за того, что я вечно влезаю в разные политические интриги, военные скандалы, долги, необдуманные романтические похождения. И все же… Неужели у Астизы не было никакого намерения проявить благоразумие и прислушаться к моей просьбе ни в коем случае не подниматься наверх в отчаянной попытке хоть что-то разузнать о нашем сыне? Очевидно, нет, не было. На балконе ровно напротив кабинета и личных апартаментов Рошамбо размещалась стража с мушкетами и штыками. Где-то за этими закрытыми дверями находилась Астиза в компании с двумя самыми ненавистными мне мужчинами, а подаренный мне дедом брегет продолжал беспощадно отсчитывать минуты, оставшиеся до встречи с Джубалем.

Я не преуспею в поисках сокровищ Монтесумы, не присоединившись к Дессалину и его повстанцам, ни на шаг не приближусь к возвращению сына и не обрету полной уверенности в верности жены, если не проникну туда, где теперь находится она и Мартель с Рошамбо.

А что, если все же удастся вырвать Астизу из лап генерала Рошамбо – и одновременно кастрировать этого ублюдка? Что если мне удастся захватить в плен Леона Мартеля и забрать его с собой в горы? Вне всякого сомнения, чернокожий генерал обрадуется такому подарку. Возможно, мне даже выпадет такое удовольствие, и я смогу пошутить над ренегатом-полицейским, окунуть его с головой в воду несколько раз – как он делал со мной в Париже… Словом, разогреться немного перед тем, как чернокожие примутся за него уже всерьез – ведь наверняка у них имеются более изощренные пытки. В этом доме, где собралось около сотни офицеров, я был безоружен, но разве фортуна не благоприятствует самым отчаянным?

Да, решено, я захвачу Мартеля, освобожу Астизу, кастрирую Рошамбо, убегу в горы к Дессалину, найду сокровища, верну изумруд и попутно спасу своего сына.

Я поспешил назад в библиотеку, сдвинул книжный шкаф, проник в узкий проход и добрался до кладовой, где встретил все того же чернокожего слугу.

– Мсье? – удивился он. – Время встречи с Джубалем еще не пришло.

– Прежде мне нужно попасть наверх, но главный доступ туда охраняется.

– Во время праздников подниматься туда строго запрещено. Генерал Рошамбо предпочитает развлекаться в приватной обстановке.

– Там, наверху, моя жена.

Слуга посмотрел на меня с сочувствием.

– Генерал умеет соблазнять женщин.

– Нет, он удерживает ее там против воли. – Это было сомнительное утверждение, но я отчаянно нуждался в его помощи. – У мужа есть права.

– А у Рошамбо есть стражники, верно? Так что ничего не получится.

– Ты должен показать мне, как обойти этих стражников. Наверняка есть лестница для слуг.

– Она тоже охраняется. – Парень колебался; он явно знал какой-то другой путь.

– А затем мы убежим с Джубалем и поможем освободить Гаити, – пообещал ему я. – И никто не узнает о твоей роли вплоть до победы. А потом ты станешь героем.

Негр нахмурился.

– Если узнают, я пойду на корм псам.

– Если мы победим, то скоро здесь не будет ни этих псов, ни французов. И бичей с кандалами тоже не будет.

Слуга сглотнул слюну, видно, собираясь с духом.

– У нас тут есть небольшой подъемный механизм, на нем отправляют еду наверх, – рассказал он, наконец. – Идея пришла от вашего президента Джефферсона. Один капитан привез на своем судне рисунки из Вирджинии… Возможно, вам удастся влезть в него.

Я похлопал его по плечу.

– Молодец, умница. Рошамбо наверняка пьян, а его охрана клюет носом. Я быстренько найду свою жену, и мы мигом ускользнем – никто и глазом моргнуть не успеет.

Или же я воткну в голову генералу столовый нож, добавил я про себя, но вслух об этом говорить не стал – к чему волновать нового своего сообщника?

Слуга уже развернулся, чтобы отвести меня к подъемному механизму, и я, воспользовавшись моментом, засунул за пояс бриджей небольшой кухонный тесак – так, чтобы его прикрывала пола сюртука. Без оружия я чувствовал себя голым и беззащитным, и возникло это ощущение после того, как удалось сбежать от пиратов в Триполи. Неплохо было бы обзавестись еще и пистолем, но времени на это не было.

Сооружение, к которому подвел меня слуга, было размером с небольшой буфет, и мне стоило изрядных усилий влезть в него и кое-как разместиться внутри. Боже, как же это неприятно – чувствовать, что стареешь! Мне было уже за тридцать, и от прежней гибкости не осталось и следа. К тому же мешал тесак. Тут надо было проявить особую осторожность, иначе недолго и от самого себя кусок мяса отхватить.

– Как только эта штука остановится, сразу выходите, – сказал слуга. – Потому как если вас увидят в этом кухонном лифте, то заколют, как свинью, штыками, чтобы не тревожить гостей звуками выстрелов.

– К тому же им и порох надо экономить, – пробормотал я и, свернувшись калачиком, махнул ему рукой. – Не волнуйся, я не собираюсь портить людям праздник. Выскользну отсюда, как призрак.

– Только постарайтесь в него не превратиться, мсье.

Дверца захлопнулась, и я оказался в полной темноте. Затем – толчок, и я почувствовал, что эта коробка поползла наверх. Я сидел в ней беспомощный, как гусь, которого отправляют в печь. И молился лишь об одном: чтобы Астиза не вздумала сбежать вниз по лестнице и начать искать меня в зале, пока я поднимаюсь в частные апартаменты Рошамбо.

Вот лифт остановился, и я толкнул дверцу. И слишком поздно понял, что она заперта снаружи на засов. Наверняка мой новый друг сделал это по рассеянности. Или же нет, и он специально заманил меня в эту ловушку?

Я уже подумывал дать ему сигнал, чтобы он спустил меня вниз, но не знал, как это сделать. Тогда я подобрал ноги, уперся в дверцу и что было силы толкнул ее. Дверца издала жалобный стон, но устояла.

Здесь было страшно жарко и не хватало воздуха.

Тогда я снова весь сжался в комок, уперся подошвами сапог в дверцу и нанес удар. Щеколда с треском отскочила, петли сорвались, и я по инерции вылетел в небольшой обитый деревом закуток. Где и приземлился, хрипло и с облегчением крякнув.

Хватит прятаться.

– C’est quoi? [24] – Один из стражников, вопреки моим ожиданиям не задремавший, уже спешил ко мне. Я перекатился на бок, и как только он выскочил из-за угла, дал ему подножку, а сам вскочил на ноги. Он упал, его мушкет отлетел в сторону, а я навалился на стражника и ударил его рукояткой тесака в висок. Тот сразу обмяк. У меня не было ни малейшего желания убивать этого человека, я хотел лишь спасти свою жену от подлого соблазнителя. Но, к сожалению, второй охранник, наверное, слышал шум. Так что надо поторопиться!

Я вскочил на ноги, вспомнил о визите в кабинет Рошамбо и поспешил к двери, за которой, как догадывался, находилась спальня. По дороге я подхватил тесак и лишь потом сообразил, что лучше было бы взять мушкет. Но проклятая спешка спутала все карты, к тому же голова моя была затуманена изрядным количеством выпитого ромового пунша. Ах, да что теперь сокрушаться! Кухонная принадлежность немного напоминала томагавк. Кстати, почему я не догадался тогда заказать себе новый?.. Да просто потому, что я теперь муж и отец, собравшийся выйти в отставку и вести сонную спокойную жизнь на вырученные от продажи изумруда деньги.

Дверь в апартаменты Рошамбо была не заперта. Я тихо проскользнул внутрь и стал озираться в поисках жены. У меня было всего несколько секунд: скоро должен был появиться второй охранник. В помещении царил полумрак – оно освещалось одной свечой да лунным светом, что просачивался через распахнутые на балкон стеклянные двери. А в углу, на широкой постели, затянутой москитной сеткой, на нашем Казанове гарцевала верхом женщина. Спина ее была выгнута, груди подпрыгивали, голова откинулась, а волосы спадали на соблазнительно округлый зад. Мужчина, находившийся под ней, постанывал, а она тихо вскрикивала.