Алексей Молокин - «Если», 2015 № 01
…Он пытался, честно пытался. Казалось — пройди сотню шагов, упрешься в калитку под аркой, оттуда через двор и до парадной. Или войди в другой дом, в любой дом — все жилые корпуса района связаны проводами, мостиками, канатами, перекинутыми с крыши на крышу, даже настоящими подвесными мостами — ведь ходить из дома в дом надо, не спускаться же в туман всякий раз? Эти мосты и канаты и держали их вместе, здания и людей, а теперь Сашок оторвался и плыл один в туманном море, как негодный буек. Они нашли раз такой с Люськой — большой шар, опутанный рыбацкой сетью и водорослями. Люська еще завизжала, представив, что там чья-то голова…
Сашок переступил с ноги на ногу и взглянул на тот берег. Ничего. Серая стена. Ждать конца прилива? А когда он кончится? Прилив начинается с тревожного звона в ушах, с писка маячков на лестницах, а кончается всегда внезапно — было и схлынуло. Присев на корточки, Сашка опустил руку и кончиками пальцев дотянулся до воды. Просто чтобы что-то сделать. Вода оказалась не по-летнему холодной и какой-то липкой, словно в нее вылили жир от тушенки.
Когда Сашка поднял голову, он увидел Люську. Люська была такая же, только почему-то с короткими седыми волосами, обрамлявшими лицо, и в тяжелом неловком скафандре. Люська шла по воде к нему.
— Сгинь! — одними губами прошептал Сашок.
Но призрак не сгинул, как раньше в песочнице. Мальчик вскочил на ноги и уставился на привидение во все глаза. Нет, кажется, это был не призрак — потому что с каждым шагом Люська погружалась в воду. Сашка завертел головой, почему-то ожидая, что сейчас появится папка. Появится и спасет, как тогда, на море. Но папки не было на пустых мостках. Значит, спасать эту новую, взрослую или старую, Люську придется ему. Больше некому. Он снова посмотрел на моток веревки — вот и пригодилась, хорошо, что не бросил, — быстро обмотал ею столб беседки, завязал двойным узлом и, держа свободный конец в руке, с шумом спрыгнул в черную ледяную воду.
Веревка светилась. Сашок бегал к ней и проверял раз двадцать, пока Вейне наверху приспосабливал запасной скафандр под детский размер. Когда их — Людмилу и задыхающегося, вопящего что-то мальчишку — вытащили на руках Игнатьев с Вейне, веревка сияла, словно неоновый шнур. И сейчас было видно, как она тянется над подземным озером — яркой стрелой, живой светоносной жилой, — тянется, не теряясь в тумане, к беседке и мосткам.
— Как ты?
— А как ты?
— А сколько времени?
— А у вас?
— А как папа?
— А мамка?
Людмила — нет, все же Люська — прикрыла глаза и тихо, счастливо рассмеялась. Она все еще не верила, или верила не до конца — но Сашок божился, что веревка главное, что теперь тот, навсегда, казалось, потерянный в тумане мир и этот, холодный и звездный, — прочно связаны.
— Папка нас найдет. Пойдет с Михалычем и найдет, — прыгая вокруг Люськи, тараторил он.
Полуторной силы тяжести Сашок просто не замечал, гарцевал как конь. Эхо множило его подростковый ломкий басок.
— И Леху с Ленькой перетащим! Они, конечно, противные, но нечего им там сидеть. И остальных. Может, даже Вась-Вася. И знаешь…
Он уставил на сестру сияющие глаза.
— Я буду как ты — навигатором. Я ведь сюда прошел, значит, могу. Правда, могу?
— Правда, — ответила Люська.
И она знала, что это чистая правда.
ЗОНИС Юлия Александровна
__________________________________
(род. в г. Рустави).
Училась на биофаке МГУ, стажировалась в Англии и Канаде. Призер сетевых литературных конкурсов. Первый рассказ опубликован в 2005 г. Затем последовали 7 романов и многочисленные рассказы и повести. В «Если» дебютировала в 2007 г. Лауреат нескольких премий по фантастике. Член Союза писателей С.-Петербурга с 2014 г.
АВИЛЬЧЕНКО Игорь Владимирович
__________________________________
(род. в 1971 г., Ленинград).
С детства увлекался фантастикой и рисованием. Первая публикация, рассказ «Сыт(н)ый» (соавтор Ю. Зонис), состоялась в 2013 г. С тех пор опубликованы два соавторских рассказа и повесть. Иллюстрировал роман Ю. Зонис «Хозяин зеркал», сборник М. Гелприна «Миротворец 45-го калибра» и др. Лауреат премии «Интерпресскон-2014» в номинации «художник».
Издательство Terra Fantastica представляет
Самые фантастические истории в мире!
В 2038 году ослепительный белый свет опустился на центр Токио и стер воспоминания более чем у миллиона человек. Причина трагического явления не выяснена, и исцеления нет.
По приказу правительства все жертвы были переселены в подземный город.
Мало кто понимает, что колония людей, утративших воспоминания, становится основой для создания новой цивилизации…
Когда легендарный король воров Ишикава Гоэмон узнает, что из императорского дворца под усиленной охраной будет вывезено некое сокровище — древний артефакт «шкатулка Лунной мелодии», — он не может удержаться, чтобы не украсть его. Захотеть-то легко, гораздо труднее исполнить задуманное, а еще сложнее — справиться с содержимым шкатулки! Учитывая, что коробочка имеет способность «выхватывать» людей и предметы из будущего…
Алексей Молокин
МУРАШКИ ПОСЛЕДНЕЙ МИРОВОЙ
/фантастика
/космические полеты
/Солнечная система
It is the evening of the day
I sit and watch the children play…
Rolling StonesЖизнь длинная, но короткая…
* * *Когда-то все знали, что они существуют, эти станции. Потом о них почти забыли. Обывателям вообще свойственно забывать, тем более о том, что летает где-то на высоте в тридцати шести тысячах километрах. Раз не увидишь, как голову не задирай, так чего там помнить. Болтается какое-то старье, да и ладно, авось не упадет. Тем более что на головы не каплет.
Но станции по-прежнему работали.
На низких орбитах, на средневысотных, на геосинхронных и геостационарных.
С низкими — с теми все понятно — там, на высотах до 2000 км, служит молодежь, экипажи платформ меняются раз в квартал, там современная автоматика и новейшие орбитальные перехватчики. По сути дела, там еще Земля.
А вот на геосинхронных и геостационарных — старики.
А еще выше геостационарных, всего-то на 200–300 км, — орбиты захоронения земного и космического старья.
Где старикам жить, как не около кладбища?
* * *Когда-то давным-давно русскими была разработана система «Периметр», она же «Мертвая рука», способная нанести ответный удар даже после уничтожения страны. Об этом одно время много и зло писали разномастные журналисты, бестолково и азартно спорили блоггеры, кинематографисты снимали апокалиптические ужастики, в общем, проблему, как водится, сначала затаскали до обыденности, а потом и вовсе закопали. Хотя, может быть, что как-то и решили.
Но, скорее всего, оставили все как есть.
Кто знает?
А вот о том, что кроме нее существовали и другие системы посмертного отмщения, такие, например, как «Бессмертник» или «Молот Тора», он же «Мьельнир», — известно немногим. «Бессмертник» — это, разумеется, у русских, любят они присваивать цветочные имена всяким убойным штукам. Ну а «Мьельнир» — понятно у кого.
Да оно и хорошо, что немногим, а то для некстати просвещенного человечества такая информация запросто обернулась бы массовым психозом или чем-нибудь похуже, вроде «синдрома леммингов».
Хотя, может быть, и привыкли бы, как привыкли к регулярным предсказаниям конца света. Ждем, ждем, а он все никак не кончается! Врут, стало быть, астрологи.
Вот только боевыми системами занимались вовсе не астрологи, а вполне серьезные люди, и сделали эти люди свою работу хорошо. Даже слишком.
Дело в том, что обезвредить эти системы невозможно, по крайней мере до той поры, пока мировые державы, инициировавшие создание этих чудовищных космических каруселей, не научатся доверять друг другу.
Кончился один век — они так и не научились.
Переломился пополам следующий — о доверии уже никто даже и не заикался.
А запущенные на вытянутые гелиоцентрические орбиты ядерные самонаводящиеся боеголовки тем временем завершили оборот вокруг дальнего фокуса некомпланарного к солнечной эклиптике эллипса и пустились в обратный путь по длинной дуге, на конце которой находилась планета под названием Земля.
Русские, американские, китайские, они двигались тусклым роем в глубинах пространства, безразличные и целеустремленные, не ведающие страстей и законов, кроме законов Кеплера да всемирного тяготения, недоступные человеческим средствам дальнего обнаружения, неизменные, как прошлое, и неотвратимые, как будущее.
