Роберт Блох - Пыль Египта
— Помогите! Помогите! Гордон! Слейд! О Боже!
Мы вместе бросились во двор. Голос принадлежал сэру Томасу и доносился из его кабинета в левом крыле. Мы побежали через двор, отчетливо слыша звуки яростной борьбы. Сэр Томас снова закричал, словно в предсмертной агонии:
— Он схватил меня! О Господи, он меня нашел!
— Кто, Кэмерон? — отчаянно закричал Гордон.
— Ганра Сингх… — силившийся что-то сказать голос внезапно захлебнулся и перешел в дикое, еле слышное бормотание. Распахнув дверь, мы вбежали на первый этаж левого крыла и, перепрыгивая через ступени, понеслись вверх по лестнице. Казалось, прошла вечность, прежде чем мы оказались у дверей кабинета, откуда по-прежнему доносилось звериные вопли. Открыв дверь, мы в ужасе застыли на месте.
Сэр Томас Кэмерон лежал, корчась в ширящейся луже крови, но не кинжал, погруженный по рукоятку в его грудь, заставил нас застыть в смертельном страхе, а жуткое и очевидное безумие, отпечатавшееся на его лице. Его налитые кровью глаза блестели, глядя в пустоту — и были то глаза человека, узревшего Чистилище. С его губ срывалось непрестанное бормотание, затем в эти стенания вплелись слова: «Безносый… безносый…» После кровь хлынула у него изо рта, и он упал лицом вниз.
Мы склонились над ним и в ужасе переглянулись.
— Мертв, как камень, — пробормотал Гордон. — Но что убило его?
— Ганра Сингх… — начал было я; затем мы оба обернулись. Ганра Сингх молча стоял в дверях; недвижные черты ничем не выдавали его мысли. Гордон выпрямился, его рука быстро скользнула в карман.
— Ганра Сингх, где ты был?
— В нижнем коридоре, запирал дом на ночь. Я услышал, как хозяин позвал меня, и пришел.
— Сэр Томас мертв. Тебе известно, кто мог совершить это убийство?
— Нет, сахиб. В Англии я недавно и не знаю, были ли у моего хозяина враги.
— Помоги мне перенести его на кушетку.
Мы перенесли тело.
— Ганра Сингх, ты понимаешь, что нам придется, пока дело не прояснится, считать тебя виновным?
— Пока вы продолжаете так считать, настоящий убийца может скрыться.
Гордон ничего на это не ответил.
— Отдай мне ключи от дома.
Сикх подчинился, не говоря ни слова.
Затем Гордон отвел его во внешний коридор и запер в маленькой комнате, предварительно удостоверившись, что на ее окне, как и на всех прочих окнах в доме, имелась крепкая решетка. Ганра Сингх не сопротивлялся; его лицо не выражало никаких чувств. Запирая дверь, мы увидели, что он бесстрастно стоит посреди комнаты, скрестив руки и глядя на нас непроницаемым взором.
Мы вернулись в кабинет со сломанными столами и стульями, красным пятном на полу и недвижной фигурой на кушетке.
— До утра мы ничего не можем сделать, — сказал Гордон. — Нам некого позвать на помощь, а если мы сейчас пойдем в деревню, то заблудимся, вероятно, в темноте и тумане. Доказательства вины сикха кажутся довольно-таки неопровержимыми.
— Предсмертные слова сэра Томаса практически указывают на него.
— В этом я не уверен. Кэмерон выкрикнул его имя, когда я окликнул его со двора, но он, может быть, просто звал к себе слугу. Сомневаюсь, что сэр Томас слышал меня. Конечно, это замечание о «безносом», на первый взгляд, вряд ли могло означать кого-либо другого, но место для сомнений остается. Не забывайте, что перед смертью сэр Томас сошел с ума.
Я вздрогнул.
— Это, Гордон, и есть самое ужасное. Что могло разрушить разум Кэмерона и в последние минуты жизни превратить его в вопящего безумца?
Гордон покачал головой.
— Не понимаю. Встреча лицом к лицу со смертью никогда прежде не пугала сэра Томаса. Вот что я скажу вам, Слейд: мне кажется, здесь есть нечто скрытое, невидимое для глаз. Дело попахивает сверхъестественным, хотя я никогда не был суеверным человеком. Но посмотрим на все это с логической точки зрения.
Кабинет занимает весь верхний этаж левого крыла и отделяется от задних комнат коридором, который проходит вдоль всего здания. Единственная дверь из кабинета выходит в коридор. Мы пересекли двор, вошли в нижнюю комнату левого крыла, прошли в зал, где нас впервые приветствовал хозяин, и поднялись по лестнице в верхний коридор. Дверь кабинета была закрыта, но не заперта. Через эту дверь вышло то, что свело сэра Томаса с ума и затем убило его. Будь то человек или призрак, у него был лишь один путь к отступлению, потому что в кабинете явно никто не прятался, а на окнах имеются решетки. Если бы мы прибежали на несколько мгновений раньше, то могли бы увидеть, как убийца выходит из кабинета. Когда я закричал, сэр Томас еще боролся с этим дьяволом, но пока мы добирались до верхнего коридора, убийца, как видно, успел выполнить задуманное и скрыться из кабинета. Без сомнения, он спрятался в одной из комнат по другую сторону зала и либо ускользнул, когда мы осматривали сэра Томаса — либо же, если виновником был Ганра Сингх, смело вернулся в кабинет.
— Ганра Сингх утверждает, что вошел в кабинет после нас. Если бы кто-то прятался в тех комнатах и попытался сбежать, он бы заметил.
— Убийца мог услышать шаги Сингха, затаиться и подождать, пока тот не войдет в кабинет. Видите ли, я считаю, что убийцей является Сингх, но справедливости ради мы должны взвесить все обстоятельства. Посмотрим-ка на этот кинжал.
Оружием убийцы оказался жутковатого вида египетский клинок с тонким лезвием; я вспомнил, что видел его на столе сэра Томаса.
— Но одежда Сингха должна была быть в беспорядке, а руки в крови, — заметил я. — Вряд ли у него хватило бы времени вымыть руки и переодеться.
— В любом случае, — отозвался Гордон, — отпечатки пальцев убийцы должны были остаться на рукоятке кинжала. Я старался не стереть подобные следы. Положу оружие здесь, на кушетке, пускай его исследует эксперт, работающий по методу Бертильона[4]. Сам я в таких вещах мало разбираюсь. Тем временем, думаю, я осмотрю кабинет, как принято у детективов, и попытаюсь обнаружить возможные улики.
— А я осмотрю дом. Ганра Сингх действительно может быть невиновен, убийца же, не исключено, прячется где-то в здании.
— Лучше будьте осторожны. Если он там, помните, что это человек отчаянный, готовый убивать без колебаний.
Я взял тяжелую трость из терновника[5] и вышел в коридор. Забыл сказать, что все эти коридоры были очень тускло освещены; занавесы на окнах плотно смыкались и снаружи все здание казалось погруженным во тьму. Закрыв за собой дверь, я сильнее, чем прежде, ощутил гнетущее молчание дома. Тяжелые бархатные портьеры скрывали невидимые двери; заблудившийся ветерок изредка раздувал их, вызывая в памяти строки Эдгара По:
Шелест шелка, шум и шорох в мягких пурпуровых шторах —
Чуткой, жуткой, странной дрожью проникал меня всего…[6]
Я вышел на лестничную площадку и, бросив еще один взгляд на безмолвные коридоры и недвижные двери, спустился вниз. Если кто-то и прятался на верхнем этаже, решил я, он должен был давно спуститься на первый этаж, если не покинуть здание. В нижнем зале я зажег свет и прошел в соседнюю комнату. Всю центральную часть дома между двумя крыльями, как я обнаружил, занимал личный музей сэра Томаса, представлявший собой гигантское помещение, наполненное идолами, футлярами из-под мумий, каменными и глиняными колоннами, свитками папируса и тому подобными древностями. Но пробыл я там недолго: не успел я войти, как мне бросился в глаза экспонат, выпадавший из общего ряда. Это был футляр для мумии, весьма отличавшися от прочих — и он был открыт! Что-то подсказало мне, что в нем хранилась мумия, которой сэр Томас хвастался этим вечером; но сейчас футляр был пуст. Мумия исчезла.
Вспомнив, что рассказывал сэр Томас о зависти соперников, я быстро повернулся и направился к холлу и лестнице. В этот момент мне показалось, что где-то в доме раздался негромкий звук, как бы от падения тяжелого предмета. У меня не было, однако, никакого желания продолжать исследование здания в одиночку, с одной только тростью в виде оружия. Я решил вернуться и сообщить Гордону, что мы, вероятно, имеем дело с бандой международных грабителей. Ускорив шаги, я вдруг заметил лестницу, ведущую наверх прямо из музейной комнаты. Я поднялся по ней и обнаружил, что нахожусь близ левого крыла дома.
Передо мной снова простирался тускло освещенный коридор с таинственными запертыми дверями и темными портьерами. Я должен был пересечь почти весь коридор, чтобы попасть в кабинет, находившийся в противоположном его конце. Глупейшая дрожь охватила меня, когда я представил себе ужасных существ, прячущихся в этих закрытых комнатах. Затем я взял себя в руки. Кто бы ни свел с ума сэра Томаса Кэмерона, это был человек. Я покрепче сжал трость и двинулся по коридору.
Я прошел лишь несколько шагов и внезапно остановился. Волоски у меня на затылке встали дыбом, по спине пробежал холодок. Я почувствовал чье-то незримое присутствие, и мой взгляд, словно притянутый магнитом, устремился к тяжелым портьерам, скрывавшим дверь. В коридоре не было сквозняка, но портьеры слегка шевелились! Я отшатнулся и напряг глаза, рассматривая тяжелую темную ткань; мой напряженный взгляд словно прожег в ней дыру — и я инстинктивно почувствовал, что оттуда, поблескивая, смотрят на меня другие глаза. Затем мой взгляд упал на стену рядом с закрытой дверью. Какая-то прихоть неверного света отбросила на нее темную бесформенную тень; на моих глазах тень начала медленно обретать форму — образ отвратительного, перекошенного демона, чудовищного и безносого подобия человека!
