Ярослав Бабкин - Каменистая дорога
Она не могла сказать, сколько времени они летели. Знала только, что берег скоро исчез, и они остались одни над огромной серой равниной моря. Мотор неуклонно трещал, топливный насос прямо перед ней, размеренно вращал какой-то медной деталькой, и чуть подтекал, распространяя острый винный дух, быстро уносившийся ветром. Изредка снизу проплывали корабли. Чаще парусные, но иногда и пароходы. Однажды они даже влетели прямо в облако дыма, и девушка расчихалась.
Со временем девушка заметила, что деталька на насосе стала крутиться не так размеренно и подтекать сильнее. Аэроплан периодически качало и наклоняло, от чего у неё внутри появлялось ощущение знакомое с детства по качелям. Но она не придавала этому значения. Какая разница. Она ведь летела. По-настоящему летела. Не как птица, но всё же… Мечты сбывались. Ещё совсем недавно она, простая деревенская девушка, выезжала за ворота родного села, пугаясь чёрных котов, и вот сейчас её мечты исполняются одна за другой. Она летит на аэроплане, её ждут новые города, и даже встреча с самим принцем… Жизнь определённо складывалась удачно.
Вспомнив о чёрных котах, девушка на всякий случай нащупала колючую ветку. После истории с сестрой Морвин, Лана с ней не расставалась, бережно перекладывая в каждый новый комплект одежды, который ей приходилось носить. Сейчас колючая память о доме уютно пригрелась во внутреннем кармане её неуклюжего кожаного одеяния.
Аэроплан снова качнуло. Насос ещё пару раз конвульсивно дёрнул своей деталькой и затих. Лана осознала, что больше не слышит за спиной треск мотора — только свист набегающего ветра.
Впереди, на горизонте, показалась тонкая полоска земли. Машина продолжала скользить, но высоты больше не набирала, постепенно снижаясь. Они миновали небольшую рыбацкую флотилию. Аэроплан прошёл над самыми мачтами. Лана ясно видела любопытные и удивлённые лица рыбаков, отвлёкшихся от своих сетей и разглядывавших пролетавшую над ними машину.
Асторе суетился, что-то делая с рычагами. Мотор продолжал хранить молчание. Лана с интересом разглядывала надвигавшийся берег, и ей подумалось, что они, пожалуй, летят чуть низковато…
Издалека казалось, что берег едва приближается, но когда они подлетели ближе, всё как-то резко ускорилось. У Ланы захватило дыхание при виде того, проносится буквально в нескольких саженях под ними вспененная линия прибоя. Аэроплан заскрипел и напрягся, силясь набрать высоту. От песчаного взморья берег шёл вверх и покрывался лесом. Девушке показалось, что если она чуть нагнётся, то сможет запросто дотронуться до вершин мелькающих под ногами сосен.
Где-то сбоку на секунду показались белые акккуратные домики с черепичными крышами и лопасти ветряной мельницы. Аэроплан чуть накренился и начал уходить вправо, к возвышавшимся над деревьями на тонких мачтах цветным флагам. Лес резко, как отрезанный, закончился, и под ними открылась ровная травянистая полоса, заканчивавшаяся белыми дощатыми ангарами.
Колёса ударили в землю, отчего внутри у Ланы всё аж подпрыгнуло, аэроплан закачался из стороны в сторону, катясь по траве, но не опрокинулся, а, пробежав несколько десятков саженей, остановился. Только тут у него подломилась одна из стоек, и он завалился набок.
Лана не без некоторого труда расстегнула многочисленные ремни и выбралась на траву. От ангаров к ним бежали какие-то люди. Асторе, бурча что-то себе под нос, рассматривал бак и нанос…
— Это… это было просто… просто потрясающе, — не смогла сдержаться Лана, — я мечтала когда-нибудь полететь, но даже и подумать не смела, что это будет так здорово. И удастся так скоро.
Асторе перестал изучать бак и внимательно поглядел на девушку.
— Вы даже не испугались?
— Испугалась? Чего?
— Ну, вообще-то мы едва не разбились…
— Да? — Лана и вправду немного удивилась, — ну это был мой первый полёт. Я думала, что всё так и должно быть… Хотя посадка действительно показалась мне слегка жёсткой.
Она посмотрела на отвалившееся колесо.
— Вы смелая девушка, — покачал головой Асторе, — надеюсь, вам это поможет… в жизни. А теперь нам нужно спешить. От того как быстро мы попадём в Констайн зависит судьба принцессы.
От написания курса лекций профессора Фалькера отвлекло вежливое покашливание камердинера.
— Чего тебе Гейнс? — спросил профессор, не отрываясь от рукописи.
— К вам гость. Утверждает, что ваш бывший студент. И…
Фалькер отложил перо, промокнул чернила увесистым пресс-папье, и только после этого посмотрел на камердинера.
— А что «и»?
— С ним ещё двое… господ.
— С этими господами что-то не так, Гейнс?
— Э-эмм… — замялся камердинер, — один из них вылитый громила, а второй, подозрительно напоминает профессионального жулика. Прикажете сказать, что вы сегодня не принимаете?
— Нет, почему же. Ты меня заинтриговал. Пожалуй, я даже пойду, взгляну.
Гости дожидались в прихожей, под бдительным присмотром делавшей вид, будто протирает картину, экономки. Один из них, кудрявый блондин, действительно показался профессору знакомым, двух других он видел в первый раз.
— Чем могу служить, милостивые государи?
Самый рослый из визитёров, средних лет и довольно тяжёлого сложения поглядел на него с нескрываемой подозрительностью. Второй, рыжий, с кошачьим прищуром, выглядел дружелюбнее, но как-то… в общем как нечто с двойным дном.
Кудрявый блондин представился.
— Леннарт Пайпе. Терапевт. Я слушал ваши лекции три года назад.
— А… как же, как же. Припоминаю. Вы ещё писали работу по стервятникам Баарата и возможной роли их лысин в защите от трупного яда. Спорно, но оригинально, определённо оригинально.
— Последние исследования Кюира Шеффера и Агатомаха Магиреоса совершенно явно указывают на взаимосвязь болезней с микроорганизмами, так что я полагаю свои тогдашние предположения как раз таки весьма удачными, профессор…
— Я несколько раз встречался с Шеффером. Увлечённый молодой человек, даже слишком увлечённый, на мой взгляд. Все эти его эксперименты на кроликах… Н-да. Но, я так понимаю, вам что-то от меня надо?
Со стороны самого крупного из гостей донеслось раздражённое сопение. Прервавшаяся было экономка заработала метёлочкой с удвоенной скоростью, делая вид, что из всего окружающего интерес для неё представляет лишь пыль на раме очередной картины.
— Понимаете ли, профессор, — начал доктор Пайпе, — это довольно-таки необычный вопрос… даже не знаю, как лучше начать…
— Нам нужна девушка, — вмешался крупный.
Экономка на редкость удачно разыграла экспонат в музее восковых фигур. Даже перья её метёлочки застыли в абсолютной неподвижности.
Леннарт Пайпе бросил на спутника гневный взгляд и постарался разрядить ситуацию.
— Понимаете… дело в том, что… как нам стало известно… предположительно, стало известно…
— Решительно не понимаю, — покачал Фалькер роскошной бородой, — так что вам стало известно?
— Мы знаем, что она у тебя, — угрожающе пробурчал крупный, разминая кулак.
Экономка вышла из образа восковой фигуры и возмущённо всплеснула руками, развеяв тщательно собранную пыль обратно на картины.
— Прикажете вызвать полицию? — эталонным слогом дворецкого, сообщающего, что кушать, наконец, подано, осведомился камердинер.
— Я прикажу подать чаю, Гейнс. Пройдёмте в столовую, господа. Я думаю, нам есть о чём поговорить.
Все покорно направились в столовую. Это оказалась длинная, как вагон, комната с эркером в торце и мансардными окнами по боковым сторонам верхнего яруса. Стены были плотно завешены и заставлены витринами, где покоились ряды наколотых на булавки насекомых, рисунками и чучелами птиц.
— Надо было и сюда, как к тому князю, втихаря лезть, — негромко пробурчал настороженно озиравшийся Куто, — зря мы доктора послушали…
— Вы ничего не понимаете. Переговоры — лучший путь… — раздражённо прошипел в ответ Пайпе, — и если бы некоторые не вмешивались… Нам вообще стоило пойти вдвоём с Юлом.
— Ну, ну. Посмотрим ещё, кому в итоге придётся твою задницу прикрывать, когда до драки дойдёт… — огрызнулся Куто.
Юл тем временем не без любопытства разглядывал экспонаты, превращавшие столовую в подобие настоящего музея. Подняв глаза вверх, он обомлел.
— Ничего себе!
Под потолком на шнурках висело огромное чёрно-белое чучело. Крылья птицы раскинулись вдоль столовой — поперёк они не помещались, а длинный алый клюв ощерился причудливо неровными зубцами.
— Что это за чудовище? В нём же сажени три, если не больше!
— Это? — Куто посмотрел на чучело почти с безразличием, — зубоклюв, не знаю, как его учёные кличут, но мы так звали. Этот ещё не самый здоровый. Их много в южных приполярных морях. Как-то раз мы попробовали даже нескольких подстрелить… На мясо.
