Димитр Ангелов - Исчезнувший мир
О, если бы они могли плавать, как маленькие мо-ка, или могли ловить хи-ки каким-нибудь другим способом! Тогда они ели бы только хи-ки и никогда не страдали бы от голода…
Постепенно вокруг реки начались болота, и чунги уже не могли идти вдоль нее. После того как двое чунгов погибли в трясине, стая свернула в сторону и вошла в лес. Они вскоре забыли и хи-ки, и об их вкусном мясе, так как в лесу уродилось много крупных сладких плодов, а верхние побеги многих невысоких кустов стали мягкими, и из надломленных веток вытекал молочный сок — любимое лакомство у чунгов. Поэтому они остались в лесу и мало-помалу стали забывать и голод, и холод, и все другие великие лишения и страдания, пережитые ими за время их великого бегства.
Здесь же, в лесу, стали жить и многие из животных, убегавших вместе с ними. Здесь грау впервые в жизни встретился с мо-ка, и-вод с гри, ла-и с ри-ми, жиг с кат-ри, а всех этих зверей стало гораздо больше, чем где бы то ни было. Но чунги уже научились двигаться всегда большой стаей и сражаться не зубами и когтями, а палками и камнями. Теперь не они убегали от зверей, а звери от них. Даже грау и мо-ка поняли, что чунги не похожи на всех прочих зверей, а потому осмеливались нападать только на отдельных чунгов, да и то когда бывали очень голодны.
Глава 4
Новые битвы и новые победы
Чунги так привыкли к совместной жизни, что если какое-нибудь семейство отделялось и оставалось одно, то и чунг, и его пома, и их детеныш начинали громко реветь и не успокаивались, пока не находили стаю. Ночью все семейства устраивали себе логовище поближе друг к другу и всегда на земле, так как им уже было трудно лазать по деревьям и спать на ветвях.
Из взрослых чунгов бессемейными остались только Одноглазый и Трусливый. Пома Одноглазого была растерзана самкой вига, когда полезла в ее логово, чтобы убить детенышей, а их маленький чунг был еще слишком маленький и умер.
Трусливый тоже остался одиноким, так как ни одна пома не хотела выбрать его. Все давно уже забыли, как он испугался вига, но неприязненное чувство от этого поступка все еще оставалось у них, и все продолжали чуждаться его.
За это время маленькая пома Смелого и Бурой подросла; хотя она была еще совсем маленькой, но ходила на задних лапах совсем прямо, играла с другими детенышами, и очищала от кожуры сладкие стебли га-ли искусней самого Смелого. Она была очень любопытна ко всему, что видела и чуяла, и очень любила яйца и детенышей кри-ри, так что постоянно шныряла по кустам в поисках гнезд. Вдруг какое-то щебетанье приманило ее, и она прокралась в чащу. Бурой было лень последовать за нею, и она осталась лежать в общем семейном логовище, устроенном среди больших кустов. Она не боялась за маленькую пому, так как повсюду кругом виднелись чунги, да и место, выбранное для ночлега, было открытое. Кроме того, Смелый, забравшийся на дерево за плодами, тоже был близко, стояли поблизости и Одноглазый с Трусливым.
Было раннее утро. На листьях кустов блестели капли росы, с вершин деревьев доносилось звонкое щебетание. Небо было совсем ясное и трепетало от чистоты. Только что взошедшее белое светило ткало между листьями и ветвями золотые сети, и все вокруг было веселым и спокойным.
Вдруг послышался громкий, пронзительный крик детеныша чунгов:
— А-па! А-па! А-па!
Бурая сразу узнала голос своей маленькой помы. Она быстро вскочила и бросилась в ту сторону, крича в свою очередь громко и тревожно:
— А-ха-кха! А-ха-кха!
Крик маленькой помы говорил об очень большой опасности, и она сзывала на помощь других чунгов. Одноглазый и Трусливый, стоявшие ближе всех к Бурой, кинулись вслед за нею, издавая тревожные крики. Но, увидев, что за бегущей маленькой помой гонятся, рыча, два огромных мо-ка, они вдруг повернули и побежали обратно. Трусливый чунг побежал потому, что был трусливым от рождения, а одноглазый — потому, что не мог хорошо видеть одним глазом. Бурая осталась совсем одна перед двумя огромными мохнатыми хищниками. Но она и не думала бежать. Она думала только о своем детеныше, о том, чтобы спасти его. А маленькая пома бежала изо всех сил и кричала с большим страхом:
— А-па! А-па! А-па!
Увидев, что два мо-ка уже настигают ее, Бурая издала громкий рев и бросилась наперерез им.
— А-па! А-па! — крикнула она, невольно подражая маленькой поме, и швырнула в мо-ка камнем, который держала в руке. Камень попал в зверя, и он страшно взревел от боли, поднялся на дыбы и завертелся. Поднялся на дыбы и другой мо-ка. Это дало маленькой поме преимущество, и она успела добежать до матери. И как раз вовремя, так как Бурая едва смогла прикрыть ее своим телом, когда разъяренные мо-ка налетели на нее. Бурая была совсем одна, даже без камня или ветки в руках. У нее не было другого выбора, как только принять неравный бой и быть съеденной.
В это время неподалеку от нее разнесся громовой рев:
— У-а-кха! У-а-кха!
Бурая узнала голос Смелого и тотчас же увидела, как он промчался мимо нее, очутился перед двумя зверями; быстро, как молния, взмахнув длинной веткой, которую держал в руках, он ударил зверей по головам и побежал в сторону. В нем проснулись все первичные силы и инстинкты, и они приказывали ему броситься на мо-ка и перегрызть ему горло или сломать спину. Но пробужденный разум подсказал, что если он кинется бороться с ними вслепую, то погибнет сам и погибнут Бурая и маленькая пома, ибо один мо-ка был сильнее двух или даже трех чунгов сразу. Еще разум подсказал ему, что для победы в этой лютой битве ему нужны не только сила и ловкость, но и хитрость и сообразительность. И потому, подбежав вплотную к зверям и ударив их, чтобы отвлечь их внимание от Бурой и маленькой помы, он побежал прочь.
Мо-ка с ревом кинулись вслед за ним. Смелый подбежал к дереву, прислонился к нему спиной, дождался первого из мо-ка и, молниеносно замахнувшись, вонзил ветку в его раскрытую пасть. Мо-ка мигом выпрямился, глухо, отрывисто заревел, рванулся, упал и своей огромной тяжестью вырвал ветку из рук у Смелого. Теперь чунг и другой мо-ка остались один на один и забегали вокруг толстого дерева. Встав на задние лапы, мо-ка старался сгрести Смелого своими могучими передними лапами. Смелый, оставшись без ветки и не имея возможности забраться на дерево, бегал вокруг ствола и ревел, что было голосу:
— У-а-кха! У-а-кха!
Этим он сзывал остальных чунгов на помощь, так как ему нельзя было бороться со зверем только голыми руками.
И действительно, другие чунги, какие были поближе, уже спешили ему на помощь, громко ревя:
— У-а-кха! У-а-кха!
Крупные, косматые, с лицами, искаженными возбуждением и яростью, они размахивали ветками и камнями и быстро мчались к Смелому и к мо-ка. Но Бурая опередила всех. Увидев, что оба мо-ка погнались за Смелым, она стала присматриваться, не найдет ли камня или отломанного сухого сука. Но близ нее не было ни камней, ни сучьев, и она не могла найти никакого оружия против мо-ка. А выходить на мо-ка с голыми руками — это означало погибнуть, но не помочь. Тогда она подбежала к ближайшему дереву, с неожиданной для себя силой оторвала густую ветку, обломала у нее конец и помчалась на помощь к Смелому. Сильным ударом по мохнатой спине зверя обратила его внимание на себя. Теперь мо-ка погнался за нею, и Бурая, в свою очередь, побежала и спряталась за дерево. Но в это время подоспели другие чунги, и свирепому мо-ка пришлось убежать.
Чунгам всегда нравилось мясо мо-ка, так как оно было вкуснее, чем у всех других животных. Они уже столпились вокруг убитого Смелым первого зверя и начали рвать его зубами, когда громкий крик вожака остановил их. Этот крик означал, что Смелый увидел что-то особенное и что нужно быть настороже. Поэтому все умолкли, подняли головы и стали прислушиваться, зорко оглядываясь во все стороны: может быть, к ним подкралась какая-нибудь опасность — другие мо-ка или грау. Но предостерегающий крик Смелого относился, очевидно, к чему-то совсем другому, непохожему на это. В то время как все прочие чунги зорко оглядывались по сторонам, он стоял, устремив взгляд на убитого мо-ка. Потом он подошел к зверю, присел около него, вытащил из его пасти ветку и стал разглядывать.
Ветка была прямая, сухая, очень крепкая, без сучков, а когда ее отломало, — вероятно, сильным ветром, — то ее толстый конец естественным образом заострился. Смелый начал разглядывать именно этот острый конец, даже ощупал его и при этом окровавил себе пальцы.
Когда-то Старая пома, его мать, именно таким способом убила грау. Но в то время как она убила грау в силу простой случайности, бессознательно подняв передние лапы, чтобы защититься от его прыжка, и даже не сознавая, что держит ветку, — Смелый убил мо-ка метким, рассчитанным ударом. Он вонзил ветку в пасть мо-ка не только потому, что эта зияющая, оскаленная пасть больше всего привлекла его внимание, но и потому, что так ему было удобнее. А если когда-то Старая пома своим животным сознанием поняла, что произошло и почему грау умер, то тем легче это было для Смелого. И он действительно сообразил, что веткой можно убивать быстрее и легче, если она заостренная и если вонзить ее в пасть или в тело животного, чем если ударить ею по голове или по спине. И потому он высоко поднял ветку и громко заревел:
