Галина Тер-Микаэлян - Face-to-face
— Но ведь можно использовать и естественный белок живой культуры?
— Пока мы только начали изучение, — сухо возразил Сергей.
— Понятно, понятно, мы ведь говорим о перспективах. Вам известно, например, что в наш век, когда начала бурно развиваться компьютерная техника, крайне остро стоит вопрос о носителях информации?
— Перфокартах? — в голосе Сергея послышалось легкое смущение. — Простите, других названий я просто не припомню. Стыдно, конечно, но я всю жизнь занимался микробиологией, я не специалист в вычислительной технике.
— Информацию для крупных систем типа ЕС действительно набивают на перфокартах, но для мини-компьютеров разрабатываются технологии создания магнитных носителей, а в Америке, например, один физик выдвинул идею бионосителей — таким носителем, по его мнению, может стать белок, способный накапливать электрические сигналы. И знаете, когда ему пришла в голову эта мысль? Когда он ознакомился с результатами исследования галобактерий. Пока в Америке идеи этого физика никто всерьез не принимает, но ведь американцам неизвестно о bacteria sapiens. Если мы в Советском Союзе сумеем воплотить это в жизнь, то совершим невиданный прорыв в области высоких технологий.
Сергей, немного ошарашенный воодушевлением собеседника, молчал, пытаясь осмыслить услышанное.
«Так вот, почему „оборонка“ так заинтересовалась моими работами — их привлекла моя статья, в прошлом году опубликованная в „Известиях ВУЗов“. Выкрали документы из моего рабочего сейфа, составили списки носителей bacteria sapiens — а как же, ведь все мы плюс почва совхоза „Знамя Октября“ являемся потенциальным источником могущества государства и символом технологического прорыва… Но этот странный сон — никак не могу выбросить его из головы… Ха-ха! Теперь, значит, мне, как символу, можно говорить все, что хочу. В меру, конечно, но можно — меня не упрячут в дурдом, потому что я им сейчас нужен до чертиков».
Подавив желание истерически расхохотаться, он сухо возразил:
— Я уже говорил, что поведение bacteria sapiens с самого начала оказалось непредсказуемым. Кто-то из присутствующих меня при этом упрекнул: вы, мол, считаете эти бактерии разумными. Да, считаю. Мое мнение таково: bacteria sapiens — носители коллективного разума. Они представляют собой разумную высокоразвитую цивилизацию, которая вполне благожелательно к нам относится и даже пытается наладить с нами контакт. Но мы не сможем использовать их в своих целях, если они того не пожелают.
Какое-то время царило молчание, которое нарушил Кручинин.
— Да, да, конечно, — благодушно произнес он, — такое мнение нам тоже приходилось слышать — пару лет назад я даже в каком-то юношеском журнале читал нечто подобное, но тогда, честно говоря, не придал этому особого значения. Так вы, Сергей Эрнестович, полагаете, что наличие у вашей bacteria sapiens… гм… разума, может осложнить работу?
— Просто потому, что желания разумных существ не подчиняются законам химии и физики. Вы не сможете использовать белок живой культуры, если bacteria sapiens этого не захотят. Так же, как нам не удалось использовать их для создания лекарственных препаратов, хотя это было бы заманчиво, конечно.
Черкизов усмехнулся и вкрадчиво спросил:
— Но ведь вы же говорите, что они хотят наладить с людьми контакт — естественно для них было бы нам помочь, разве нет?
«Теперь они со мной начали разговаривать, как с ненормальным или дитятей».
Раздраженный снисходительно-миролюбивым тоном собеседника, Сергей резко возразил:
— Вы, наверное, представляете себе контакт между двумя цивилизациями, как в кино — встретились, пожали руки, подписали договор о взаимопомощи. Общего у нас — только наша Вселенная. Мы — два разных мира. Они иначе воспринимают реальность, иначе контактируют друг с другом, иначе генерируют энергию и познают мир совершенно иным путем. Как им понять, что нам нужно? Даже люди ведь не всегда понимают друг друга, а вы хотите…
— Кажется, подобную точку зрения высказывал академик Оганесян, — снисходительно заметил один из присутствующих, — упоминал даже о каком-то оригинальном способе общения с инопланетянами. Что ж, старикам-академикам полагается высказывать что-нибудь эдакое… гм… неординарное.
Сергей, вскипев, собирался его осадить, но Кручинин сам немедленно и очень строго одернул говорившего:
— Свою точку зрения вы выскажете потом, а сейчас нам нужно работать, — совсем другим тоном, приветливым и дружеским, он обратился к Сергею: — Сергей Эрнестович, как вы считаете — сумеете нам помочь? Вы ведь, наверное, понимаете, что речь идет о деле государственной важности.
— Какой именно помощи вы ожидаете? — хмуро спросил Сергей.
— Валентин Давыдович возглавляет Центр внедрения новейших технологий (ЦВНТ), который находится в Киеве. Он считает, что ваши консультации, как специалиста, могут существенно помочь его работе — в настоящий момент решено вплотную заняться исследованием возможностей bacteria sapiens.
— Я не смогу делать этого в ущерб собственной работе.
— Что вы, этого никто не требует, наоборот — вашей экспериментальной базе в совхозе «Знамя Октября» теперь будет уделяться намного больше внимания. Вам предоставлено новое помещение, новейшее оборудование — все для того, чтобы вы и ваши коллеги могли работать с оптимальной отдачей. Киевский ЦВНТ будет вести параллельное исследование bacteria sapiens-автотрофов.
Сергей озабоченно потер подбородок.
— Стало быть, вы намереваетесь перемещать популяцию bacteria sapiens из Дагестана в район Киева?
— Естественно, а как же иначе? — с легким удивлением в голосе ответил Черкизов и пошутил: — Но на вашу долю в совхозе останется достаточно. Или вы боитесь, что ваши мудрые bacteria sapiens начнут скучать друг без друга? — он рассмеялся собственной остроте.
— Дело не в этом — все представители bacteria sapiens постоянно находятся друг с другом в контакте и оказывают друг на друга влияние, независимо от расстояния, которое их разделяет. Однако район массового обитания — территория совхоза «Знамя Октября» — был выбран ими из экологических соображений, как безопасная зона. Очень может статься, что перемещаться под Киев они не пожелают, и в образцах грунта, которые вы туда доставите, не будет и следа bacteria sapiens.
Он с удовольствием отметил, как у Черкизова и остальных вытянулись лица, и они растерянно переглянулись.
Кручинин нерешительно заметил:
— Но ведь bacteria sapiens не покидают организм млекопитающего, внутри которого находятся — ваш, например. Вы носите в себе эту культуру независимо от места своего пребывания.
Сергей слегка поморщился — не очень приятно, когда тебя называют млекопитающим.
— Начнем с того, — сухо возразил он, — что хомо bacteria sapiens, которую носит в себе человек, отличается от мамма bacteria sapiens остальных млекопитающих — генетически хомо полностью идентичны своему «хозяину». Мамма bacteria sapiens генетически тоже очень близки к организму, который населяют, и такая генетическая привязанность сильнее территориальной. Например, мамма bacteria sapiens сохраняются даже в молочно-кислых продуктах, изготовленных из молока самок-носителей. Однако у bacteria sapiens-автотрофов такой генетической привязанности к обособленному организму нет, источником их существования являются свет солнца, воздух и органика почвы.
— Знаете, — задумчиво произнес Кручинин, — я вспомнил Докучаева — ведь именно он ввел представление о почве как о самостоятельном природном теле с особыми свойствами, присущими как живой, так и неживой природе — минералогический и химический состав материнской породы, климат, животный и растительный мир и так далее. Для оптимального существования bacteria sapiens-автотрофы должны быть генетически достаточно прочно связаны с почвой.
Качнув головой, Сергей неопределенно хмыкнул:
— Да, конечно, но ведь вы не можете переместить почву из Дагестана под Киев?
— Почему же? Для наших целей вполне возможно переправить несколько сотен тонн грунта из совхоза в ЦВНТ. Разумеется, нам необходимы ваши анализы образцов почвы.
Сергей побледнел.
— Вы хотите переместить из Дагестана под Киев грунт с bacteria sapiens? Но если такую биомассу вы выведете из зоны безопасности, это может привести к непредсказуемым последствиям — не только для перемещенных бактерий, но и для оставшихся.
— Район Киева по уровню своей радиационной безопасности не уступает совхозу, — возразил Черкизов, — а помещения, в которых находятся источники излучения — электронные микроскопы и рентгеновские дифрактометры, — имеют дополнительную внешнюю защиту, я специально на этом настаивал.
— Эти приборы-то как раз неопасны — максимальная частота мягкого излучения, используемого при их работе, много меньше порога, гибельного для bacteria sapiens. За последние десять лет мы имели возможность убедиться, что излучение порядка десятых долей ангстрема и выше они переносят безболезненно. Нет, дело в случайностях, которые нельзя предвидеть.
