Питтакус Лор - Судьба Десятой
— Я помню, что ты уехала искать Марка отчасти потому, что не хотела меня отвлекать, — я стараюсь говорить рассудительно, а не ныть. — Однако не иметь возможности говорить с тобой, видеть тебя, прикоснуться к тебе — да это отвлекает гораздо больше, чем все остальное! Твоя помощь неоценима, но…
— Я тоже скучаю, — отвечает Сара, и по ее голосу я могу определить, что она пытается найти в себе решительность, быть сильной, какой она была, когда я высадил ее на автовокзале в Балтиморе. — Но мы приняли верное решение. Так будет лучше.
— Это было глупое решение, — возражаю я.
— Джон…
— Не понимаю, как я дал себя уговорить, — продолжаю я. — Мы не должны были расставаться, никогда. После всего, что случилось в Нью — Йорке, я такого насмотрелся…
У меня на секунду перехватывает дыхание, когда я вспоминаю огонь, разрушения, раненых и убитых. Я ловлю себя на том, что снова начинаю дрожать и явно не от переутомления. У меня такое чувство, что я достиг своего психологического предела по созерцанию жестокости. Пытаюсь сосредоточиться на Саре и на том, чтобы мои слова звучали разумными, а не полными отчаяния.
— Сара, мне нужно, чтобы ты была рядом, — удается мне закончить свою мысль. — Мне кажется, эти сражения будут последними. После Нью — Йорка я… я понял, как запросто все может исчезнуть в одно мгновение. Если что–нибудь случится, если это — конец, я хочу, чтобы мы были вместе.
Сара глубоко вздыхает. Когда она вновь начинает говорить, ее голос звучит твердо:
— Джон, это — не конец.
Мне вдруг приходит в голову, как, должно быть, я сейчас выгляжу в ее глазах. Слабым и напуганным, совсем не тем героем, какого она описывала в видеоролике. Мне становится стыдно за свое поведение. Впервые с момента нападения на Нью — Йорк, когда меня не отвлекают постоянные стычки с врагом, я остался один на один со своими мыслями и в результате готов разрыдаться, разговаривая по телефону со своей девушкой. Мы и раньше попадали в серьезные передряги и жестокие битвы, видели смерть наших друзей. Но до сих пор я ни разу не испытывал безнадежности.
Заметив мое молчание, Сара продолжает уже более мягко:
— Не могу представить, каково вам было в Нью — Йорке во время… этого. Не могу представить, что ты сейчас чувствуешь…
— Если б не я, ничего бы не было, это моя вина, — тихо отвечаю я и бросаю настороженный взгляд на вход в палатку, опасаясь, как бы кто не подслушал наш разговор. — Я мог убить Сетракуса Ра у ООН. У меня было время подготовиться к вторжению. Но я облажался.
— О, Джон! Ты не можешь винить себя за то, что произошло в Нью — Йорке, — возражает Сара понимающим, но настойчивым тоном. — Ты не несешь ответственности за кровавую бойню слетевшего с катушек пришельца, понял? Ты пытался его остановить.
— И не смог.
— Да, но и никто бы не смог. Так что либо надо винить нас всех, либо этого проклятого могадорца, и оставим эту тему. Твое чувство вины, Джон, никого не воскресит. Но ты можешь за них отомстить. Ты можешь помешать Сетракусу Ра сделать это вновь.
Я горько усмехаюсь:
— В том–то и фишка — я не знаю, как его остановить. Мне это не по зубам.
— Мы найдем способ, — отвечает Сара, и ее убежденность почти передается мне. — Мы сделаем это вместе. Мы все.
Я тру лицо, пытаясь взять себя в руки. Сара говорит именно то, что мне необходимо услышать. Как и всегда, я знаю, что она права — по крайней мере, чисто логически. Но щемящее чувство вины, разрывающее душу, нисколько не уменьшается и не делает будущее более определенным.
— На меня смотрят, как на героя, — саркастично замечаю я. — Когда я брожу тут по лагерю, все солдаты и уцелевшие смотрят на меня, как на какого–то супермена. Но они не знают…
— Видимо, мое видео сработало, — подкалывает Сара, пытаясь поднять мне настроение. — Они так смотрят, потому что ты и есть герой, Джон.
Я отрицательно трясу головой:
— Они не в курсе, что я знать не знаю, что делаю. Я не знаю, как вести бой на таком уровне. Девятый пропал, Эллу поймали и, по сути, пытают. Не знаю, где там запропастились Шестая и другие на пути из Святилища, а когда они вернутся, нам, скорее всего, придется отправиться обратно, ведь именно туда направляется Сетракус Ра. А тем временем, над двадцатью пятью разными городами зависли двадцать пять боевых космических кораблей. Сара, я не знаю, как со всем этим разобраться.
— Ну, — невозмутимо отвечает Сара, словно, не услышав потока накопившихся проблем, которые я только что на нее вывалил. — Хорошо, что у тебя есть друзья. Так что давай по порядку. Сначала я расскажу тебе о СТРАЖЕ.
Глава 12
ДЖОН
Сара рассказывает мне обо всем, чем они с Марком занимались все это время, и я едва верю своим ушам, когда она рассказывает о СТРАЖЕ. После стольких лет… это просто поразительно. Все же я стараюсь говорить потише — не хочу до поры до времени сообщать эту потрясающую новость агенту Уокер и ее дружкам из правительства. После того, как Сара вводит меня в курс своих дел, я рассказываю ей о моих злоключениях и о проблемах, которые предстоит решить. Она без колебаний сразу заверяет меня, что у нас все получится. Она говорит мне, что мы сможем победить.
Она заставляет меня поверить.
Когда я, наконец, выхожу из палатки, меня уже не бьет дрожь. Излить душу Саре, услышать ее голос, вспомнить, за что я сражаюсь — этого было достаточно, чтобы я снова воспрял духом, зарядился энергией и вернулся в строй. Пускай, у меня по–прежнему нет всех ответов, но я больше не боюсь сталкиваться с вопросами.
Сэм все еще говорит по телефону. Он быстро ходит туда–сюда перед палаткой, эмоционально размахивая свободной рукой.
— Шестая, это безумие, — убеждает он в трубку. Итак, Шестая жива и здорова. И, разумеется, Сэм уже вовсю пытается ее от чего–то отговорить. — Ты не видела размеры этой штуковины. Она разметала здания, словно карточные домики.
Сэм замечает меня, потом закатывает глаза, словно Шестая отвечает что–то немыслимое.
— Все, передаю трубку Джону, — резко бросает он в микрофон. — Может, хоть он тебя вразумит.
Сэм протягивает мне телефон.
— У них все в порядке? — спрашиваю я, принимая трубку.
— Ага. Они выпустили дух Лориен на Землю — скорее всего, поэтому у меня и проявились Наследия. Но теперь они застряли в Мексике, и Шестая считает, что они должны атаковать «Анубис», когда он доберется до Святилища, — выдает Сэм на одном дыхании. В общем, поднося трубку к уху, я тупо пялюсь на друга, пытаясь объять этот поток информации.
— Джон? Сэм? — из телефона доносится недовольный голос Шестой. — Мне кто–нибудь ответит?!
— Привет, Шестая, — говорю я. — Рад тебя слышать.
— Взаимно, — отвечает она, судя по голосу, с улыбкой. — Так тебя ввести в курс дела, или сразу перейдем к той части, где ты отговариваешь меня напасть на Сетракуса Ра и его корабль?
Не могу не улыбнуться этой тираде. После разговора с Сарой, а теперь и Шестой, я уже не чувствую себя раздавленным сложившейся ситуацией. Конечно, мы находимся в критическом положении, но, по крайней мере, я не вынужден противостоять этому в одиночку.
— Выкладывай по делу, — отвечаю я. — Только дай мне сначала Адама, это важно.
— Оу, — удивляется она. — Да без проблем. Повиси секундочку.
Сэм пронзает меня таким взглядом, словно я должен был немедленно приказать Шестой и другим ребятам улепетывать подальше от Святилища. Однако я пока не уверен, что это правильное решение. Мы знаем, что туда направляется Сетракус Ра. Но он не знает того, что знаем мы, и это дает нам огромное преимущество. В своем видении Элла показала мне Святилище. Она велела мне предупредить Шестую и остальных. Может быть, именно там и произойдет решающая битва с Сетракусом Ра? Если так, то, по крайней мере, она произойдет вдали от цивилизации. Остальным людям ничто не будет угрожать.
Трубка переходит к Адаму, его голос звучит устало:
— Чем могу помочь?
— Ваши крейсеры… то есть, могадорские, их окружает защитное поле. Скажи, как можно его снять?
Адам фыркает:
— Ты же пошутил?
— Правительству нужна какая–нибудь зацепка, — объясняю я. — Сетракус Ра дал им срок, чтобы сдаться, и, если у них не будет вариантов победить могадорскую армаду, они не станут нам помогать.
— Джон, эти корабли спроектировали еще до нападения на Лориен, — отвечает Адам. — Защитные поля рассчитаны выдержать атаку полчищ Гвардейцев. На Земле нет оружия, которое даже чисто теоретически могло бы через них пробиться — разве что ядерная бомба, и то, подобная атака над одним из мегаполисов повлечет катастрофические последствия. — Адам умолкает, и я слышу звук шагов по ту сторону трубки. Адам куда–то идет. — Хотя…
— Ты что–то вспомнил, Адам? Выкладывай, мне все сойдет.
