Конец света с вариациями (сборник) - Трускиновская Далия Мейеровна
В моей тетради сейчас сто семь историй, и моя собственная – сто восьмая.
Вы – сто девятый.
Как ваше имя? Расскажите, кем вы были в прошлой жизни. Объясните на любом языке или жестами. Я пойму. Расскажите, почему ураган разрушил наш мир – ведь он был не самый плохой?
Второй всадник
Конец света, который мы не ждали
И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем было дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.
Галина Мария
И все деревья в садах
– Что, – спросила она, – никого не осталось?
Он покачал головой.
– Ну ты же знаешь, как оно бывает…
Над поселком стояло сизое марево – процессы распада и синтеза шли стремительно, нагревая и мертвую органику, и вьюнок. Вьюнок уже перевесился через глинобитные стены, один усик, трепеща, обвил Яну щиколотку и тот брезгливо отдернул ногу.
– Понятия не имею, как оно бывает, – пробормотала Фей.
Она охватила ладонями плечи и вздрагивала будто от озноба – на таком-то солнце.
– Ну как же, – пробормотал он, – просто приходят, и все…
Водонапорная башня уже обрушилась под весом оплетшего ее вьюнка. Усики жадно пили воду.
– Они же недавно отделились, – не сдавалась Фей.
– Значит, поздно отделились. Или скудно. Мало кому хочется – на новом месте.
– Раньше так не было, – упорствовала Фей.
– Ну да, ну да, – устало согласился он. Спорить не было сил.
С другой стороны, Фей-то права. Сначала – города. Потом крупные поселки. Чем больше людей, тем больше шансов, думал он, это как бабочки летят на свет… Чем ярче свет…
Огораживающая поселок стена была цела, понятное дело. Он сплюнул в пыль.
– Пойдем отсюда, – Фей расплакалась, – скорее пойдем!
– Погоди, только воды наберу.
Он выстрелил в зеленую массу, оплетавшую бак – усики отдернулись. В железных обломках еще сохранилось немного воды – она отдавала ржавчиной, но он погрузил в нее флягу и держал, пока последние пузырьки воздуха не лопнули на поверхности, подернутой радужной пленкой. Фей продолжала плакать у него за спиной. Это раздражало, но он на нее даже не прикрикнул – хотя бы ясно, где она и что делает.
Наконец, он обернулся, держа флягу в руке. Она продолжала плакать. Слезы прочертили светлые дорожки по щекам, по пыльной шее, теперь стало видно, что кожа у нее светлее, чем покрывавший ее слой грязи.
Он подошел, отстегнул от пояса ее флягу. Она даже не заметила. Продолжала плакать.
– Ну перестань, – неловко сказал он, цепляя флягу обратно ей на пояс, – ну что поделаешь…
Вода им досталась на обратный путь, вот и все. Остальное – швейные иглы, сменные пластины для солнечных батарей, все, за чем они шли, было погребено под этой зеленой опарой.
– Ладно, – сказал он, – пошли. Цикл у них короткий.
Она опустила голову, рассматривая сбитые башмаки.
– Они же одиночек не трогают.
– Ну, просто противно…
Башмаки ей так и не справили, подумал он огорченно.
– Может, это… Дойдем до Овражков?
Она отчаянно затрясла головой.
– Домой! Домой хочу!
«Почему они открыли? – думал он. – Почему впустили?» Впрочем, в общих чертах понятно – почему. В общих чертах все знали, как это происходит. Точно не знал никто.
Наверное, все дело в запахе.
Оглядываться он не стал. Отлично знал, что там, под этой зеленой, вздымающейся и опадающей опарой.
– Ладно.
Они отошли еще на несколько шагов, когда Фей снова вцепилась ему в руку.
– Ну что там еще? – устало спросил он.
– Давай… Ян, пожалуйста… свяжись с ними… как они там…
– Да никак. Хочешь их совсем напугать?
– Мы не скажем. Просто спросим, как они там – и все… Скажем, что идем домой.
– Может, все-таки… до Овражков? Они вроде поменьше.
– Еще меньше? – она с горечью оглядела глинобитный забор. Отсюда уже было видно, как тот загибается, огораживая поселение, – но, Ян… еще меньше, это ж почти как наш хутор!
Он непроизвольно стиснул зубы, потом бросил на землю вещмешок, вытащил рацию.
Какое-то время в наушнике раздавался лишь треск атмосферных разрядов. Потом, долгое время спустя, ломающийся голос неуверенно спросил:
– Папа?
– Да, командир. У вас там все в порядке?
– Да, папа. Закончили полив.
– Сейчас?
– Да что ты, папа. Еще утром.
– Ладно, – пробурчал он. – Как плакса?
– Плачет, – хихикнул сын.
– Ладно. Скажи ей… мы скоро будем. Воды подкачай еще. Только это…Вручную, ладно?
– Ну, – недовольно пробурчал мальчик.
– Сказано же!
– Да ладно, сделаю. Вы там как? Все успели?
– Ну…
Он помолчал.
– Не открывай ворота, слышишь. Сидите за оградой и ни шагу.
– Да я знаю. А что…
Треск…
Он выключил рацию. Пожалуй, он был рад, что связь прервалась.
– Ну как? – Фей вцепилась загрубелой рукой ему в плечо. Ногти обломаны, с черной каймой.
– Да в порядке все. Я ж говорил.
И чего зря беспокоиться? Хутора они не трогают.
– Ты велел ему накачать воды вручную? – она успокоилась и теперь завела привычную песню.
– Да что с ним станется? Здоровый же малый. Отделяться ему пора, вот что!
– Да ты что, Ян! Он же еще маленький! Совсем ребенок!
– Ему пятнадцать, Фей. Я в четырнадцать отделился.
А то, можно подумать, она не помнит, когда он отделился. Она ж на десять лет старше его. В округе не было девушек на выданье его возраста, а у родителей Фей хутор совсем крохотный. То-се, так получилось, что засиделась она в девках. А другой не нашлось. Сначала ему как-то не по себе было. Потом притерпелся.
– Эта, с хутора у Косой скалы. Младшенькая. Марика вроде. Так надо с ее отцом поговорить…
Фей всхлипнула, утерла нос рукавом, но ничего не сказала.
– Овражки надо бы предупредить, – пробормотал он, крутя колесико.
Разряды.
– Ну? – выдохнула Фей.
– Ионизация. Опять разыгралось, похоже.
– Вспышка?
Он надвинул щиток на глаза, искоса взглянул вверх. Солнце корчилось в раскаленном мареве, выбрасывая в стороны мутноватые щупальца. Одно было совсем уж поганым.
– Не то слово…
Он покачал головой.
– Может, и уцелеют…
Спрятал рацию, закинул вещмешок на плечо. В последний раз обернулся. Скрипнув горячей пылью на зубах.
– Совсем же маленькая деревушка была, – пробормотал он.
Поправил лямку мешка. Перекинул на грудь карабин.
– Пошли…
– Назад? – с робкой надеждой взглянула она на него.
– А то…
Это все излучение, думал он. Раньше они были спокойней. И нападали на города, только на города. Даже крупные поселки обходили стороной…
Впрочем, сам он городов не помнил. А вот поселки числом до полутыщи душ еще застал. В детстве. У него осталось смутное впечатление чего-то огромного…
А все потому, что этой твари просто-напросто жрать хочется, уныло думал он, ощущая как песок обжигает ноги даже через подошвы и несколько слоев намотанной на ступни ткани. Пить хочется. Воду-то хрен добудешь. Органика, опять же. Минеральные соли. Кальций.
Он вновь пошевелил карабином, ощутив под ладонью раскаленный металл ствола.
– Придем, батарею попробую починить.
– Чем, Ян?
Он погремел рифлеными пластинами в кармане.
– Отколупал от их СБ. Им-то оно без надобности. Погоди.
Она покорно остановилась. Он отстегнул флягу, стащил с головы повязку и аккуратно промочил ее из узкого горлышка. Потом снова надел на голову. Сразу стало легче.
Солнце корчилось в небе, как раздавленная медуза.
– На твоем месте, – сказал он, – я сделал бы так же.
– Воду жалко.
– Придем, я починю насос. Элементы вот в СБ заменю и починю.
По такыру пробежала многоножка. Небольшая, в две ладони. Он было пошевелил карабином, но передумал.
