Сергей Трищенко - Я – начальник, ты – дурак (сборник)
— Ничего, — сказал он. — Как-нибудь. Вниз — не вверх. Он посмотрел на истёртую верёвку с кое-где разлохмаченными прядями, тяжело вздохнул и начал спускаться.
Шесть кругов смерти
— Судя по всему — самоубийство, — сыщик Фандойлев побарабанил пальцами по крышке стола, выбив начальные такты «Свадебного марша» Мендельсона — он недавно женился — и ещё раз осмотрел комнату.
Труп унесли, но посмотреть и без него оставалось на что: стены покрывали изображения пентаклей Соломона и звёзд Давида, со шкафа загадочно мерцал хрустальный шар, а по столешнице в живописном беспорядке разбросаны карты Таро.
Впрочем, это на первый взгляд казалось, что в беспорядке. На самом деле они скрывали собой жёсткую логику событий, неумолимо ведущую к трагической развязке.
— Стол сфотографировали? — спросил Фандойлев, повинуясь внезапному порыву.
Помощник, Улугбек О’Хлопков покачал головой. Но с готовностью вынул фотоаппарат, который непредусмотрительно успел зачехлить, и сделал несколько снимков.
Затем Фандойлев, продолжая следовать тому же порыву, собрал карты со стола и сунул в карман.
— Требуется консультация специалиста, — пробормотал он. — Моих знаний в этой области недостаточно.
— Моя бабушка занимается гаданием, — поклонился Улугбек, — с детства. Ей передала знания её бабушка, а бабушке…
— Стоп! — остановился его Фандойлев. — Веди меня к бабушке! Именно так и должны поступать потомственные гадалки.
Комната, куда вошли Улугбек и Фандойлев, казалось, ничем не отличалась от той, которую они недавно покинули. Точно так же сидело на шкафу чучело совы — а может, живая? — раскачивались под потолком мумии летучих мышей с распахнутыми крыльями и китайские колокольчики, чувствовался аромат незнакомых благовоний. Не было лишь одного — ощущения недавней смерти.
— Бабушка, — ласково обратился к старушке Улугбек, — мы пришли…
— Вижу, — озабоченно ответила гадалка, — но ничего не понимаю, как ни пытаюсь.
— Мы расследуем дело о самоубийстве… — начал Фандойлев, но был остановлен властным поднятием руки.
— Я каждое утро сканирую предстоящий день, — пояснила гадалка, — чтобы знать, чего ожидать и к чему готовиться. Это помогает пережить сложные случаи. Я не люблю сталкиваться с неожиданным. Но ваше дело кажется мне очень запутанным. Во всяком случае, неясным. Вы принесли фотографии?
— Конечно, — Фандойлев рядком выложил на стол несколько фотографий.
— Фу! — старушка поморщилась и оттолкнула от себя самую последнюю. — Ну, эту могли бы и не показывать… Хотя…
Она взяла фотографию в руки. Затем направила взгляд на прижизненные.
— Постойте-ка, постойте…
— Бабуль, может, мы лучше присядем? — спросил Улугбек.
— Да-да, присаживайтесь, — махнула рукой старуха.
Несколько минут она в напряжённом молчании изучала фотографии, затем подошла к шкафу, взяла хрустальный шар — сова отодвинулась приставными шагами — и принялась вглядываться в затуманенную глубину хрусталя.
Затем вернулась к столу, присела и пробарабанила по нему пальцами.
««Свадебный марш» Мендельсона», — сумел определить Фандойлев. И вспомнил: карты!
Он достал из кармана колоду и положил перед гадалкой.
— Вот. Они лежали у него на столе.
Старуха цепко схватила колоду и принялась рассматривать, перелистывая.
— Невероятно! — она повернулась к сыщику.
«Кто бы говорил! — иронически подумал Фандойлев. — У неё же невероятное на каждом шагу! А она ещё чему-то удивляется».
Но происходящее было действительно чем-то из ряда вон выходящим. Гадалка выглядела встревоженной.
— В колоде — шесть Смертей! — объявила она.
— Шесть? — удивился сыщик.
Его память принялась покорно перебирать варианты: какой маньяк мог совершить аналогичные убийства? С маскировкой под самоубийство. Но вариантов не находилось. «Старею?» — с мрачной отрешённостью предположил Фандойлев и тут же отмёл догадку, как необоснованную: такие случаи он не запомнить не мог.
— Бабушка, — влез Улугбек, — я сфотографировал карты, когда они лежали на столе…
— Отлично! — отозвалась старуха и отрывисто протянула руку. — Дай посмотреть!
«Вот это профессионализм! — про себя ахнул сыщик. — Таким жестам позавидовал бы любой в нашем отделе!»
Улугбек протянул фотографии, недавно снятые с площадки «Поляроида». Издали Фандойлеву почудилось, что карты образуют запутанный узор. Да-а, а первоначально всё казалось таким ясным…
— Так-так-так-так! — старуха внимательно изучала фото. Потом устремила затуманенный взгляд на Фандойлева.
Знаменитому сыщику стало не по себе: он ощутил изучающую пустоту старухиного взгляда.
— Эта смерть — не последняя! — медленно произнесла гадалка.
— Как? — ахнул Фандойлев. Но мгновенный испуг сменился радостной мыслью: значит, память не подвела! Но будущего он помнить не мог.
— Не последняя, — повторила старуха, покачав головой.
— Может, вы подскажете, кто это сделал? — осторожно спросил сыщик, непроизвольно наклоняясь ближе к гадалке.
— Как кто? — удивилась старуха. — Да этот же тип и сделал! — и она ткнула рукой в улыбающуюся фотографию теперешнего покойника, тогда ещё живого.
— Так, значит, всё же самоубийство, — облегчённо вздохнул сыщик.
Впрочем, он и не сомневался в своём профессионализме.
— А… вы не можете сказать, кто будет следующий? — с прежней осторожностью спросил Фандойлев.
— Гм-м… — старуха задумалась. Пальцы её перебирали карты. Потом оставили их и перебрались к фотографиям. Замерли над ними — левая рука непроизвольно дёрнулась, очутившись над последней фотографией.
Ещё несколько минут гадалка сидела, закрыв глаза.
Фандойлев смотрел на неё, на курящийся над благовонной палочкой дымок, слушал потрескивание уголька — или чего там потрескивало? Из тёмного угла бесшумно вышла чёрная кошка. Остановилась на мгновение у стола, взглянула на Фандойлева изумрудными глазами, зевнула во всю пасть, потянулась и ушла на кухню. Оттуда донеслось похрустывание «вискасом».
Старуха опустила руки и медленно повернулась к сыщику.
— Кажется, опять он, — упавшим голосом произнесла она.
— Как? — не понял сыщик. — Он что, остался жив? Или скоро оживёт, а потом умрёт снова?
Он вспомнил труп и поморщился: оживать там было нечему.
— Нет, я имею в виду в астральном плане, — пояснила старуха. — Вы слыхали о переселении душ.
— Кто об этом не слышал, — Фандойлев поморщился. — Но нас это не интересует.
— Как сказать, как сказать, — старуха овладела собой и в глазах её появилась прежняя ясность и проницательность. — Ведь если он вселится в кого-то другого, а затем вновь убьёт себя…
— А он вселится? — с недоверием спросил Фандойлев.
— Может, — покачала головой старуха. — Такую возможность исключить нельзя.
— Да что это за маньяк-самоубийца! — не выдержал Фандойлев. — И зачем ему это надо?
— Понимаете, — старуха поджала губы, — в нашей среде давно ходит поверье, что, получив определённые древние знания, можно научиться менять тела по желанию. Это огромная власть над людьми… и над миром. Если предположить, что ему, — гадалка указала на фотографии, — удалось достать старинную рукопись… Но я о нём никогда ничего не слышала, он не из нашего круга. Странно…
Она замолчала. Фандойлев тоже принялся осмысливать новые факты. Власть над миром… что ж, это понятно. Но… насколько реально? Стоит ли верить гадалке? Но она непредвзята. Что ей за корысть врать?
— Но мы не обнаружили никакой рукописи… — медленно произнёс он.
— Он мог её спрятать, — развела руками старуха. — Где-нибудь в другом месте.
— А уничтожить не мог? — Фандойлев вспомнил, что в камине было много пепла.
— Уничтожить её мог только сумасшедший, — улыбнулась старуха. — Древнее знание не добывают для того, чтобы уничтожить.
— Скажите, — спросил Фандойлев, — а зачем обязательно совершать самоубийство?
— Всплеск энергии, — пояснила старуха. — В сочетании с другими факторами это поможет перейти на следующий уровень. Получив мощный энергетический толчок в момент разрыва первичной оболочки, астральная сущность приобретает не просто сгусток силы, а квинтэссенцию сил, действующих настолько разнопланово, что…
— Понятно, — пробормотал Фандойлев, решив не вдаваться в подробности, всё равно расследованию теоретические рассуждения не помогли бы.
Он откланялся, выговорив, впрочем, возможность консультироваться по любому вопросу в любое время: бабушка дала номер своего мобильника.
Наутро, слушая радио, Фандойлев подивился экстравагантному сообщению: в колхозе N корова сунула голову под циркулярную пилу.
