Макс Мах - Авиатор
— Вы знаете, Лиза, на каких принципах построен британский флот?
— Ром, плеть и содомия, — усмехнулась Лиза, — кажется, так?
— Абсолютно верно, — подтвердил оружейник. — Я переборщил с одним из составляющих…
— С каким? — живо заинтересовалась Лиза.
— На ваш выбор, сударыня! — галантно предложил англичанин, и весь стол грохнул.
Смеялись долго и от души. Лиза тоже. Потом подали салат из консервированных овощей и копченый палтус, и Лиза перешла с меда на водку. Но тут шкипер неожиданно ее остановил.
— Дамы, господа! — сказал он, вставая. — Искренно сожалею, но вынужден просить вас, не налегать на спиртное. Увы, наши планы изменились, мы отходим сегодня, вернее завтра, в час пополуночи. Всем службам готовность номер один, первую вахту стоят капитан Браге, навигатор Варзугина, старший оператор рубки — Ботта, инженер и механик по выбору начальников служб, остальное, как всегда: первая вахта — полный состав. Вторая — половинная, в готовности, третья — опять же половинная, отдыхает. Всем остальным — гуляй не хочу! Бон аппетит!
Лиза все-таки выпила рюмку водки под жирную рыбу и непривычно острый салат, и еще одну — под куриную лапшу, но потом пила только морс.
— А куда идем? — спросила вдруг Варзугина.
— В Прагу, — откликнулся кто-то из офицеров.
— Вот и я так думала, — кивнула Анфиса. — Но сомневаюсь отчего-то. Шкипер, куда прокладывать курс?
— Хороший вопрос! — улыбнулся Райт. — Планы изменились, дамы и господа, мы летим в Танжер! Через Росток, Бремен и… Там посмотрим!
* * *«Ну, Лиза, теперь главное — не ударить в грязь лицом!»
Можно было сесть в кресло, но Лиза решила, что останется на ногах. По крайней мере, пока бриг не встанет на курс и не выйдет на крейсерский режим.
Впрочем, стояла не только она. На ходовом мостике стояли все.
— Прогноз метеорологов, — передали по громкой связи из радиорубки, — низкая облачность, слоистая, нижняя кромка на высоте 1600–1800 метров. Ветер западный — северо-западный, 3 балла, на высотах от 2500 до 3000 метров отмечается резкий рост его скорости.
— Навигатор? — посмотрела Лиза на Анфису.
— Курс Норд-Норд-Вест до выхода на точку поворота, — четко отрапортовала та. — Расстояние три мили. Поворот на Зюйд-Вест-Тень-Зюйд и выход на крейсерский режим. Идем на Росток. Экономическим ходом должны быть в зоне прямой видимости послезавтра в 18.30 по Гринвичу. Прокладчику, начинать отсчет от нуля!
Свет в рубке был погашен, чтобы не мешать пилоту, но приборы и рабочие места шкипера, навигатора и прокладчика курса имели собственную подсветку. Пульт для управления «стоя», похожий на кафедру докладчика, находился на возвышении рядом с креслом пилота, так, чтобы тот в любом случае имел панорамный обзор через остекление рубки. Слева — и ниже остекления — были установлены два экрана, на которые выводилось изображение с килевой и кормовой камер. Справа от пилота и тоже ниже остекления находился другой экран, на котором сейчас отображалась карта Балтийского моря с нанесенным на нее предполагаемым курсом корабля. С началом движения, оператор штурманской группы будет прокладывать и выводить на этот экран реальный курс «Звезды Севера», учитывающий скорость брига, направление и скорость ветра, и прочие переменные.
— «Звезда Севера», — передали из башни управления портом, — вылет разрешаем. Счастливого пути!
— Спасибо, Ниен-3! — откликнулся Райт и повернулся к Лизе. — Госпожа капитан!
— Палубная команда? — спросила она в микрофон.
— Причальные штанги освобождены, концы на борту. Мы свободны! — сообщил старшина вахты.
— Тогда, вперед! — Лиза плавно отвела бриг от причальной башни, вывела его на простор и, чуть увеличив скорость, начала выдвигать из корпуса боковые «плавники» и горизонтальные рули хвостового оперения.
Бриг слушался ее, но не в этом дело. Лиза чувствовала его, как собственное тело, и управляла им с естественностью ходьбы. Она не понимала, как это возможно, ведь это не ее жизнь, не ее способности. Зато она знала кое-что другое. Чувство, которое она испытывает, управляя огромной махиной корабля, заставляя бриг по ее, Лизы, воле, увеличивать скорость или замедляться, подниматься или опускаться, менять направление полета, — это чувство, это переживание, это состояние души — доставляет ей невероятное наслаждение.
«Лучше мужика, честное слово!»
Истинная правда! Это было круче кокаина и «постельного троеборья», хоть с мужчиной, хоть с женщиной. Это вообще невозможно было объяснить словами. Только прочувствовать, только пережить. Чувствовать, переживать, наслаждаться!
* * *В Бремене летное поле находилось на левом берегу Везера. Рядом с городком Сихаузен Сторм.
— Что мы здесь делаем? — спросила Лиза, швартуясь к 9-й башне Бременского порта, на самом берегу реки.
— Ищем фрахт, — коротко объяснил Райт, наблюдавший с мостика за причаливанием и швартовкой.
— У вас здесь назначена встреча? — руки работали сами собой, глаза внимательно следили за происходящим.
— В принципе, да. Но! — шкипер поднял вверх указательный палец и строго посмотрел на Лизу. — Старайтесь, капитан, не задавать неудобные вопросы. Меньше знаешь, крепче спишь, так, кажется, у вас говорят?
— Извините!
— Не стоит! — отмахнулся Райт. — Привыкнете, научитесь. Сразу умными не рождаются, ими становятся. Постепенно! — и он ушел.
Лиза посмотрела шкиперу вслед и пожала плечами.
«Вы шкипер, Иан, вам и думать, а я пойду гулять!»
В Бремене она никогда не бывала, как, впрочем, и в любом другом немецком городе. Ни в той жизни, ни в этой.
— Я уволюсь на берег? — спросила она старшего помощника.
Субординация на борту простая: последнее слово за шкипером, в его отсутствие царь и бог — канадец Конрад Джейкобс.
— Лучше бы с кем-нибудь в паре, — засомневался старпом.
— Не бойтесь, Конрад! — улыбнулась ему Лиза. — Я не пропаду! Я взрослая!
— Оно, конечно, — почесал затылок старпом, — но Бремен, Лиза… Здесь, знаете ли, перевалочный пункт. Европейская Тартуга, в каком-то смысле. Хуже только Реека. Всякая шваль по улицам бродит, ей богу!
— Я не буду ввязываться в пьяные драки, — любезно пообещала Лиза. — И заходить в темные переулки не буду тоже!
Она умела закрывать дискуссии, вернее, научилась это делать за последние полгода-год. Так что уже через сорок минут Лиза спустилась на лифте к основанию швартовочной башни, взяла такси — старенький «Майбах» с передним приводом, — и поехала в город. Правду сказать, ей очень не хотелось переодеваться, но, делать нечего, пришлось. Женщина в галифе и кожане привлекает к себе слишком много внимания. Даже на «Тортуге». Поэтому Лиза надела светлый летний костюм, туфли на устойчивом каблуке и шляпку колоколом, плетеную из соломки. Подвела глаза, обозначила губы, припудрила щеки и лоб. Добавила к образу белые кружевные перчатки и зонтик на длинной трости. Получилось неплохо, как, на самом деле, и задумывалось.
«Просто глаз не отвести! — улыбнулась Лиза, изучая свое отражение. — Была бы не такая дылда, вообще, могла бы и за женщину сойти!»
Улыбнулась шутке, мазнула открытым флакончиком итальянских духов по вискам, за ушами и по запястьям, глотнула коньяка и пошла. Но под левую руку надела все-таки наплечную кобуру на тонких ремнях. Выходить в город без револьвера, показалось неправильным. Ни разу не предчувствие, один лишь трезвый расчет.
Город Лизе понравился. Узенькие, мощеные камнем улицы. Несколько улиц пошире, пара бульваров, набережная, садики, скверики, уютные площади. И еще очень чисто. Ни в СССР, ни в Себерии такой упорядоченной чистоты не встретишь. Другая культура, иная традиция.
Лиза шла медленно. Ей некуда было спешить, она просто прогуливалась. Неторопливо, не спеша. Зашла в несколько лавок, посмотрела ткани, примеряя китайские шелка к цвету глаз и волос, полюбопытствовала франкским дамским бельем и северо-африканским серебром, осмотрела пару достопримечательностей, из тех, что рекомендовал путеводитель по Германским государствам, и, наконец, решила перекусить. Пиво и сосиски, представленные в местных трактирах и кабачках в огромном разнообразии, ее не заинтересовали, да и публика… Что ж, первый помощник прав, швали на улицах города оказалось гораздо больше, чем мусора. Тем не менее, отметать идею «пива и сосисок» на корню, Лиза не стала.
«Возможно, позже! Перед возвращением на борт», — подумала она, заглядывая в витринное окно очередного заведения. Кроме выбора кафе, ее живо интересовал вопрос, кого за ней пошлет Джейкобс и пошлет ли кого-нибудь вообще? Поэтому, являясь ученицей-отличницей советских и американских фильмов о разведчиках и шпионах, Лиза нет-нет, да и посматривала себе за спину. Но не грубо, прямолинейно, а как бы невзначай, по какой-нибудь естественной надобности, ну, например, вернуться к мастерской ювелира, мимо которой только что прошла. И, разумеется, — как без этого! — смотрелась в зеркала витрин. Соглядатая или телохранителя — зависит от истинных мотивов Джейкобса и Райта, — Лиза так и не увидела, зато обнаружила кое-кого другого. Вернее, сразу двоих.
