Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка
— И что?
— А ничего. Ключей-то нет, да и хитрый он, шкаф, швейцарский, с цифирьным кодом. Сидит вот теперь старший инспектор, думает, как его открывать. Кстати, он просил прислать ему нашего нового художника.
Мы обменялись еще парой дежурных сплетен, я сообщил мистеру О`Хара о том, что инспектор Ланиган ожидает его в кабинете аббатисы обители Святой Урсулы, и день вновь потянулся, неспешно, неторопливо. Один раз на оперативной карте отобразился знак свистка по второй форме, а чуть позже констебли Стойкасл и Мерфи притащили в участок мужчину в халате, задержанного по заявке соседей за то, что смертным боем бил свою супругу (я сразу, после того как оформил арест, сплавил его мировому судье Дредду, покуда тот не ушел из присутствия), являлись несколько свидетелей, вызванных инспекторами по расследуемым ими делам, приходил отметится выпущенный судом на поруки брачный и финансовый аферист О`Бендер, вдова Дринкс явилась забрать заявление о пропаже золотого кольца (старушка нашла его в стакане со вставной челюстью, — в общем дежурство выдавалось совершенно ничем не примечательное. Никак не могу сказать, что меня это обстоятельство расстраивало.
Наконец, часам к трем дня, в участок вернулись господа Ланиган, О`Ларри и О`Хара. Художник нес с собой тубус с, надо полагать, зарисовками из кабинета матери Лукреции.
— …видимо, придется резать проклятый шкаф, — из этих слов мистера О`Ларри я сделал вывод, что до тайн аббатисы инспекторы добраться не смогли.
— Это, боюсь, будет слишком долго. Крупповская броня в пять дюймов – да чтобы распилить такую дверцу потребуется уйма времени, — отвечал ему мистер Ланиган.
— А если подорвать, — подал голос художник.
— Исключено, — отрезал старший инспектор. — Даже если не учитывать то обстоятельство, что мы при этом разнесем весь кабинет, предметы внутри несгораемого шкафа, особенно бумаги, могут изрядно пострадать.
— Ну, не знаю, — развел руками мистер О`Ларри. — Лично мне не известен ни один человек, что смог бы его вскрыть.
— Мне известен, — ответил Ланиган. — Но ему еще пять лет сидеть. Нет, однозначно, из стены шкаф придется выковыривать, и…
Инспекторы и художник, пересекши Зал Приемов, скрылись в отделе детективов-инспекторов. Чуть позже господа О`Ларри и Ланиган поднялись в кабинет суперинтенданта, и почти сразу вслед за этим в Зале Приема появился элегантно, даже не без шика, одетый мужчина средних лет. Сняв цилиндр, и бросив внутрь него перчатки, он прошествовал к моей конторке, и лучезарно улыбнулся.
— Добрый день, констебль. Меня зовут Патрик О`Лири, я солиситер юридической фирмы "Джекил, Хайд и Ко". Как я могу увидеть сэра Эндрю Канингхема?
— Он у себя сэр, — ответил я. — Я могу доложить господину суперинтенданту о вашем визите, если вы сообщите мне его цель.
— О, дело в том, что мы ведем дела семьи Фартингдейл, а Третий участок, как нам известно, расследует дело о смерти матери Лукреции, в миру носившей имя леди Лидия Фартингдейл, и также нам стало известно то, что инспекторы уже обнаружили личный сейф покойной. Нам с сэром Эндрю необходимо обсудить вопрос о недопустимости его взлома.
— Я извещу сэра Эндрю о вас.
Поднявшись к кабинету мистера Канингхема (место дежурного я ненадолго оставил констеблям из дежурного наряда) и постучав в дверь, я, дождавшись разрешения, вошел.
— Что вам, констебль? — суперинтендант, что-то обсуждавший до моего прихода с инспекторами О`Ларри и Ланиганом, задал свой вопрос довольно сухо.
— Сэр, солиситер О`Лири из "Джекил, Хайд и Ко" просит вас его принять.
— Что еще потребовалось этому крючкотвору? — поморщился начальник участка.
— Насколько могу судить, сэр, он намерен, от имени клана Фартингдейл, препятствовать вскрытию несгораемого шкафа матери Лукреции.
— Вот, господа, а вы еще сомневались. Добрые монахини не преминули накляузничать семейству своих покровителей, — обратился сэр Эндрю к инспекторам, и, повернувшись ко мне, добавил. — Что же, ведите сюда этого плута, мой мальчик.
Впрочем, сам я провожать судебного представителя не стал, отправив его к мистеру Канингхему с одним из посыльных. Спустился от суперинтенданта солиситер спустя примерно полчаса, и вид при том имел весьма собой довольный. Видимо, ему удалось найти какие-то доводы в пользу своего дела, которые убедили мое начальство.
Инспекторы Ланиган и О`Ларри, напротив, довольными жизнью не выглядели, даже невзирая на то, что от сэра Эндрю, ввиду уже довольно позднего часа, отправились по домам. Недолгое время спустя начали собираться констебли ночной смены, которым сегодня инструктаж проводил сержант Сёкли, произошла пересменка, и суперинтендант тоже направился домой. В участке, на какое-то время, установились тишина и покой.
На очень и очень непродолжительное время, надо заметить. Едва загорелись газовые фонари на улицах, как в участке началось истинное "веселье": за ночную часть смены мне пришлось пять раз отправлять на вызовы дежурный наряд: три попытки взлома стоящих на сигнальном заклинании особняков удалось предотвратить, еще на одном жуликов даже задержали, в пятом же случае тревога оказалась ложной – хозяин дома установил охранный амулет совсем недавно, и попросту запамятовал его отключить перед тем, как лезть в собственный несгораемый шкаф. Это еще не говоря о куче задержанных драчунов, хулиганов, бродяг и прочих обитателей городского дна, вылезающих из своих нор с наступлением ночи.
Дежурному инспектору тоже трижды приходилось выезжать на убийства – один раз даже, по горячим следам, убийцу удалось задержать (морячки в кабаке повздорили). Все "прелести" оформления задержанных и размещения их по камерам так, чтобы друг друга не попереубивали, лежали, разумеется, на мне. За всю ночь присесть и отдохнуть удавалось буквально пару раз, так что к моменту сдачи смены я был совершеннейшим образом измотан, и мечтал лишь о том, чтобы добраться до своей кровати, и вытянуться на ней во весь рост.
Впрочем, сначала я зашел позавтракать в кафе мистера Сабурами – и голод давал о себе знать, и несколько волнительно было – все же раз почтенный трактирщик попал в число подозреваемых, у него запросто могли отозвать лицензию, а лишаться места, где можно сытно и недорого поесть мне вовсе не хотелось. Следовало получить информацию из первых рук: как верно заметил инспектор О`Ларри, в "Цветке вишни" привыкли есть половина констеблей, и, случись что, ходатайство наше о сохранении дела мистера Сабурами вес будет иметь.
По раннему времени в кафе никого еще не было: лишь сам хозяин протирал полотенцем посуду, да его старший сын, тринадцатилетний Хейхотиро, намывал полы шваброй.
— Здравствуйте, Айвен-сан, — вежливо поприветствовал меня владелец, едва я переступил порог. — Вы пришри нас арестовать?
— Нет, что вы, мистер Сабурами, — ответил я. — С чего вы взяли?
— Вчера заходири О`Рьарьри-домо и Рьаниган-домо, задаварьи вопросы, — печально ответил трактирщик, как всегда путая букву "Л" с буквой "Р" (которую ниппонцы произносят мягко, "рь"). — Я так понярь, что моими пирожными отравирься кто-то из знатных господ. В бырьые времена, у меня на родине, за такое казнирьи и кондитера, и всю его семью.
— Нет-нет, почтенный, вы совершенно напрасно волнуетесь, — поспешил успокоить его я. — Никто от ваших пирожных не умер. Я вам скажу больше – вы тут совсем ни при чем, и дабы заверить вас в том, что полиция Дубровлина, как и прежде, относится к вам с наивысшим доверием, я сразу после окончания дежурства направился в "Цветок вишни", дабы заказать у вас завтрак. Несомненно и то, что прочие констебли, из тех, что привыкли делать у вас заказы, посетят вас сегодня или завтра.
— Вы просто возвращаете меня к жизни, констебрь, — мистер Сабурами поклонился мне так, как это принято у них, в Ниппоне, и некоторое напряжение, ранее бывшее на его лице, сменилось облегчением. — Вам как всегда, Айвен-сан? Да? Ну что же, присаживайтесь, прошу вас, сейчас все будет готово.
Стульев в "Цветке вишни" отродясь не водилось: вместо них, у низких-низких столиков, лежали некие подушечки или пуфики – я даже затрудняюсь как определить эти ниппонские предметы для сидения. Вот располагаться на них не затрудняюсь. Привык.
Удобно усевшись "по-турецки" и положив шлем на стол, я дождался, когда владелец кафе принесет мне рис и палочки. Тот не заставил себя долго ждать, и скоро передо мной стояла чашка с рисом и рыбой, лежали палочки, и, к тому же, мистер Сабурами выставил на стол маленькую чашечку, почти блюдце, и небольшой кувшинчик.
— Простите, — удивился я. — Что это? Я не заказывал питья.
— Это саке, наше ниппонское рисовое виски. Мне захотелось отбрьагодарить вас за добрые известия, Айвен-сан. Не побрезгуйте моим скромным угощением, — ответил владелец кафетерия кланяясь.
