Борис Зеленский - Вечный пасьянс
— А чего ты ожидал? — спросил адъютант нагло. — Вестей из-за линии фронта, от своего бывшего коллеги по мясным рядам?
Он взял гостевой стул, повернул спинкой вперед и уселся на нем заправским кавалеристом.
— Ну, чего уставился, братец мой непорочный? Или, думаешь, депеши твои изменнические в Конфедерацию нетронутыми уходят? Так сказать, окутанные флером невинности?..
Генерал, может, впервые в жизни не знал, как себя вести с наглецом. Конечно, можно вызвать жеребцов, благо конюшня под боком, через стенку, они мигом прискачут и надежно поработают копытами. Взгляд генерала скользнул под стол, туда, где пряталась кнопочка, до того малюсенькая, что о ее существовании знал только генерал.
— Но, но, братец, не спеши! — предупредил Керик, доказав тем самым, что генерал заблуждается насчет кнопочки. — Патрон в курсе, куда я отправился с визитом. Через час, самое позднее через полтора, в твоем кабинете будет не продохнуть от печной сажи вкупе с колесной мазью, которой предпочитает смазывать сапоги дворцовая гвардия!
— За это время тебя на составные элементы разложат!
— А потом тебя… — мило улыбнулся Керик. — Небось, пожить еще охота, гений наш контршпионажа?! Не всех еще попытал, не всех сподобился помучить…
— Не всех, не всех! — проскрипел Арольд. — Здесь ты прав. Но не затем ты сюда явился, золотко, чтобы об этом старику напоминать! Что ж тебе от меня нужно, мой любезный? Ведь нужно что-то, раз не заложил меня Маршаллиссимусу?
— Это другой разговор, а то: «на составные разложат»! — Адъютант довольно похоже передал интонацию собеседника. — Ты прости, братец, но для начала я слегка приложусь!
Он вынул из кармана кителя плоскую флягу и приложился. Как показалось генералу, не слегка, а основательно. Правомочный со скрытой ненавистью смотрел, как мелко-мелко ходит кадык юнца, пропуская в гортань довоенные запасы из личного погреба императора. «Может себе позволить, сопля зеленая! — с завистью подумал он. — И печень у него здоровая, и одышка не мучает, и придворное бабье, наверное, только хихикает, когда он тискает их за портьерами!»
Керик завершил демонстрацию одного из своих многочисленных пороков, облизнул губы, завинтил серебряную пробку, потом, вроде как только что сообразил, предложил флягу генералу.
— Уволь, мой хороший. Годы свое берут — отпил, сколько полагалось.
— Ну, как знаешь, — адъютант спрятал флягу в карман и с интересом завертел головой по сторонам. — Надо же, если не знать, что ты самый богатый после патрона человек в Империи — вовек не догадаешься! Обстановка убогая, колер на стенах — как в солдатском нужнике, откуда-то похоронной химией тянет — будто не в Ассамблее Права пребываешь, а в дивизии первого эшелона, которая давно оставила надежду на переформирование! Небось, и бабы второй год не трогал?
— Супруга наша в родовом имении. Можно сказать, в героической эвакуации.
— Ясно. Барахло стережет, которое ты реквизируешь у других казнокрадов и бронированными машинами туда отправляешь. Бронированными — это на случай неожиданного артналета или собственной охране не доверяешь?
— Не за барахло жалкое не щажу живота своего!
— Понятно! — перебил Керик весело. — Во благо Права и Империи стараешься…
— Не гневи меня, мой завистливый! — глаза генерала Арольда сузились, как поле зрения снайпера в телескопическом прицеле, когда он взял цель на мушку.
— Пустое! — махнул рукой Керик. — Сегодня я столько раз гневил тебя, братец. Одним гневом больше, одним меньше…
— Зачем пожаловал, крыса тыловая?!
Адъютант не обиделся. Напротив, даже обрадовался. Наконец-то он добился того, чего хотел:
— О! Вот ты и созрел для серьезного разговора! Я — крыса тыловая, а ты, значит, на фронте геройствуешь! Разрешите полюбопытствовать, на каком?! Что-то не припомню твоей фамилии, братец, в списках командного состава, когда их, между прочим, патрон утверждал… По чести говоря, мы эти списки совместно утверждали. Между вторым завтраком и обедом… нет, между первым завтраком и вторым, а между вторым и обедом у нас речь о тебе шла! Содержательная речь. Но раз ты созрел, пора и о деле!
Генерал прикрыл глаза ладонью. Со стороны посмотреть — устал человек от непосильного бремени трудов праведных. На самом деле жгла его ум одна мысль: о чем говорили император с Кериком между вторым завтраком и обедом, о чем?! Если дело ограничилось одними сношениями с Конфедерацией, можно выкрутиться: прикинуться простачком, то да се, в интересах государства, игра в поддавки, я — им, они — мне, а вот если прознали, что состояние спрятано не в имении, а положено на анонимный счет в нейтральном государстве…
— Вот что, фронтовой герой, расскажи-ка мне про операцию «Изменение»! Да поподробнее. Очень желательно знать, для каких целей ты ее затеял?
— Зачем это тебе?
— До отлета на Погонщика Туч хочу снова у патрона выиграть. Такой я, рисковый. А проигрывать мне не с руки!
— Но это секретная операция. По литере «Б».
— Адъютант Его Имперского Величества имеет право быть ознакомлен со всеми секретами Империи, даже безлитерными!
Глава 5
Прошлое: поединок
Сквозь непроницаемые полотнища гобеленов пробивалось немного дневного света, но и в его скупых лучах Эрзам увидел того, кого предполагал увидеть. Человек в фиолетовом камзоле и обтягивающих панталонах сидел к нему спиной у противоположной стены громадного помещения, за низким столиком, над которым возвышалось бездонное озеро Зеркала. В Зеркале не отражалось ничего — его поверхность была скрыта клубящимся белым туманом. Когда Эрзам приблизился к столику, он увидел, чем занят человек в камзоле, и удивился.
В руке колдун держал колоду крупных, с закругленными углами игральных карт, наподобие тех, что используются для игры в таррок, и, внимательно рассмотрев очередную карту, выкладывал ее на полированную твердь столешницы. Урзах-Толибаг, а человек за игральным столиком несомненно был Урзах-Толибагом, явно слышал шаги, но вставать не спешил. Он продолжал свое изысканное занятие, и карты прирученными птицами выпархивали из длинных гибких пальцев.
Ничего демонического или магического, на первый взгляд, в нем не было. Таких на сотню — сто плюс один. Но Эрзам повидал всякое. Стараясь не дышать, он стал заносить меч…
В это время последняя карта переместилась на стол и легла поверх остальных, являя миру королевское лицо с надменным профилем. Урзах повернул голову, увидел глаза наемника и устало сказал, не разжимая губ:
— Вот ты и пришел, Эрзам из рода Гонэггов!
Эрзам судорожно сглотнул слюну. Не иначе, дьявольское колдовство! Откуда Урзах-Толибагу известно имя бойца?
— Да, я пришел, колдун! Твое имя мне тоже знакомо, Урзах-Толибаг! Ты, наверное, догадываешься, зачем я пришел?
— Я не догадываюсь, я знаю! — сказал колдун грустно, и столько горечи прозвучало в его словах, будто не колдун, а Эрзам — порождение Страны Вечной Осени. — К сожалению, стохастические процессы не подвластны воле человека, даже если он вооружен информацией, круглосуточно поступающей со стационарных спутников! — добавил он непонятно.
Колдун помолчал, демонстративно игнорируя обнаженный меч, встал, аккуратно придвинул к ножке столика сиденье без спинки, и сказал:
— Эрзам! У меня к тебе всего одна просьба. Перед тем, как начнется поединок, ты должен ознакомиться с Правилами!
— Можешь не утруждать себя понапрасну, — язвительно заметил боец. — Правила Чести в дуэльных поединках мне знакомы с детства! Я закончил школу Разящих Мечей в Астеции и по этикету ведения боя не раз и не два признавался среди первых!
— Я имею в виду иные Правила, Правила Вечного Пасьянса. Это, — он обвел руками столик, на котором застыли в ожидании четыре масти, — не обычные карты. Они… гм-м… волшебные. От того, как они перемешаны в колоде и затем выложены на стол по упомянутым Правилам, зависит ни много ни мало, а течение всех событий на Хоррис, на твоей планете, Эрзам. Каждое из сочетаний карт приводит в действие определенные законы, которым подчиняется все живое в этом мире. Ты заблуждаешься, приписывая власть над этими законами мне, я — только посредник, который обязан день за днем играть сам с собою перед экраном, на котором ночью мой писец наблюдает за результатами этой игры. Я привожу в действие законы, но сделать их такими, как я хочу, — не могу! Если тебе посчастливится убить меня, продолжать Пасьянс придется тебе! А чтобы правильно его раскладывать, необходимо выучить Правила!
— Ну уж, этому не бывать! — процедил Эрзам, но меч опустил. Разговаривать, держа «Сам-восемь» на весу, было неудобно — рука затекла. — Я никогда не стану соучастником твоих кровавых игр! Не для того я прошел ледяную пустыню, дрался насмерть с шакалами и людьми, которые хуже шакалов, чтобы после всех испытаний перекладывать с места на место куски раскрашенного пергамента! Да и не верю я, что от перемещения игральных карт зависит наша судьба! Я столько раз бросал карты в таррок, и что же? Кроме проигрыша или выигрыша, ничего в мире не происходило! Однажды, как сейчас помню, я собрал под банк шесть желтых шаров, такое раз в жизни бывает! Надо такому случиться, проклятый скулодер Юруква ответил на мой удар семью пурпурными звездами! Я призывал Золотую Дугу пасть ему на макушку, и ничего! Нет, ты лжешь, колдун!
