Захар Петров - Муос: Чистилище
— Будь с нами! — одновременно проговорили все семеро цестодов.
В этот раз у Веры скакнуло сердце — после нескольких минут абсолютного молчания и полной неподвижности все семеро цестодов в унисон произнесли металлическими голосами одну и ту же фразу, причём едва приоткрыв свои рты.
Сказав это, цестоды снова погрузились в свою молчаливую неподвижность. Но слова «будь с нами» закружились в Вериной голове, повторяясь вновь и вновь. «А что? В этом мире нет ничего важнее силы и единства. А цестоды обладают и силой, и единством — и это то, что так ценно для меня. И как прекрасно было бы слиться с ними, войти в их единство и разделить их силу! Ведь они так сильны! Так прекрасны! Будь с нами! Будь с нами! Будь с…». Поток этих мыслей не прекращался, Вера чувствовала, как её отношение к цестодам меняется. Какой-то робкий голос второй части Вериного сознания пытался докричаться: «Это неправильно… Это не твои мысли… Кто-то у тебя в голове… Это они лезут тебе в голову и желают заставить думать так, как им надо…». Вере перевела взгляд на залитый красным стол, вокруг которого стояли кресла Великих Цестодов, и она поняла, что это за кровь: кровь тех, кому внедряли хозяев. Именно на этом столе происходит чудесное превращение диких в высших существ — цестодов. И это было бы избавлением — прилечь на этот стол, получить друга, который будет всегда с собой и обрести смысл жизни.
— Нет! — заорала Вера на весь зал. Это кричала вторая часть её сознания. Предательские мысли мигом улетучились из её головы.
Попытка цестодов завладеть её сознанием не удалась. Но Высшие Цестоды не шевельнулись и никак не прореагировали на этот вопль, эхо которого ещё долго гуляло по стеклянным залам и переходам. Зато Зозон задышал быстро и прерывисто. Как-будто разговаривая с кем-то невидимым и неслышимым, он отвечал:
— Да!.. Да, конечно… Я ей объясню… Она поймёт…
Когда они возвращались по коридору, Зозон дрожащим голосом упрекал Веру:
— Зачем ты так? Ты ведь ничего не понимаешь! Они хотят тебе добра!
В камере они продолжили разговор. Вера видела, что Зозон очень разочарован и явно боится не убедить Веру в своих словах:
— Ты видела сама: они сильны, они знают мысли друг друга, они могут мысленно общаться с другими цестодами и даже проникать в сознание диких. Их боятся животные. Ещё они могут долго находиться на Поверхности без костюмов. Тот Великий Цестод, которого ты ранила, пронёс тебя и армейца на руках через весь город. Это новая раса, более совершенная, чем ты и я. Это новый виток эволюции. И хозяева, которые находятся в них, тоже быстро эволюционируют. Неужели ты думаешь, что у диких в Муосе остались хоть какие-то шансы противостоять им? Не лучше ли стать их младшими братьями, как я или Даша, и начать вместе с ними завоёвывать Вселенную?
— Кто они? Откуда они взялись?
— Когда-то в лабораториях Центра создавали рабов для работ на Поверхности. Их называли морлоками. Ленточники незадолго до Великого Боя напали на одну из таких лабораторий и осчастливили всех находившихся там морлоков. Из них выжили только двое. Один стал прародителем строителей, которые создали всю эту красоту, а в будущем преобразят весь этот мир, заменив безобразные бетонные конструкции диких светлыми замками из стекла. Второй морлок, оплодотворив нескольких ленточниц и подарив рождённым от них носителям хозяев, стал родителем Великих Цестодов. Его мы называем Первым Цестодом.
— А что сейчас с ленточниками? — неожиданно спросила Вера.
— Мы уже всех отловили и уничтожили, я лично занимался этим.
— Но они как бы ваши родственники.
— Они отмершая ветвь на древе великой эволюции. Наша задача — очищать древо от усохших ветвей.
— А люди, вернее те, которых ты называешь дикими, — это тоже усохшие ветви? Ведь Великие Цестоды круче нас всех: и в мозги умеют заглядывать, и по Поверхности шастать, и здоровые такие. Зачем же им такие хлюпики, как ты?
— Нет, на данной стадии дикие Муоса — это тот наполнитель, в котором нуждаются хозяева. Великие Цестоды пока не могут долго находиться на Поверхности, да и слишком мало их. Проблема ещё в том, что Великие Цестоды оказались бесплодны, ни одна женщина — цестодка, ленточница или дикая — не смогла от них забеременеть. Только Первый Цестод даёт потомство, но скоро и эта проблема будет решена. Уже через поколение, мы уверены, Великие Цестоды будут приспособлены к беспроблемной жизни на Поверхности, и именно тогда начнётся великая экспансия Планеты. А пока что мы нуждаемся в трамплине для этого рывка, и этим трамплином является умирающий Муос с его людьми, ресурсами и научными знаниями. А для Муоса хозяева дадут вторую жизнь, жизнь, о которой его жители даже не могли и мечтать.
— Очень слабо верится в ваши благие намерения по отношению к людям Муоса, если вспомнить, что вы своровали бомбу.
— Бомбу мы не своровали, мы её забрали от вас, чтобы вы сами себя не убили и нам не навредили. Твои начальники ведь ничего не поняли из мировой истории: прослышав о бомбе, они тут же решили на неё усесться и сидеть с напыщенными щеками, мня себя богами, в руках которых судьба Муоса.
— Не понимаю, о чём ты. Бомба нужна была для того, чтобы получать энергию, — используя её, хотели открыть вторую электростанцию.
— Ха-ха-ха, — весело рассмеялся Зозон, и Вера могла поклясться, что это его веселье отнюдь не показное. — Ну наконец-то ты меня развеселила, Вера. Наконец-то у меня есть шанс убедиться, что и ты можешь проколоться, раз тебя смогли развести на такой мути. Получать энергию из бомбы? Ха-ха-ха! Да это невозможно никогда и не при каких обстоятельствах! Наш общий знакомый Якубович или Валаам в пике своей карьеры трудился над тем, чтобы заменить дистанционный запуск бомбы, который когда-то был уничтожен в кабинете Президента Америки, более простым ручным взрывателем.
— Там же был ручной взрыватель, из которого извлекли деталь, без которой он просто не работоспособен. Но в Республике уверены, что Якубович мог создать копию этой детали.
— Да нет, могу тебя заверить, что всё устройство приведения в действие бомбы с помощью ручного механизма было сугубым детищем Якубовича и его команды. Действительно, одну из деталей в целях безопасности с этого устройства сняли, но, как ты правильно сказала, Якубович мог бы её восстановить. Только зачем нам это? Важно, что дикие не уничтожат себя пока… Можешь расценивать это как отеческую заботу о вас самих же.
Вера быстро развернула перед собой хранившуюся на одной из полок памяти мысленную схему атомного заряда, которую ей показывали перед отправкой на операцию. Она запомнила её до малейших деталей. Вот аккуратная полуобтекаемая коробка в металлическом корпусе с лямками для ношения заряда на плечах. И совершенно неуместная конструкция из стоек, упоров, рычагов и пружин сверху. Именно это, как утверждал профессор Варнас, является механизмом привода заряда в действие. Всё, что приходилось видеть Вере из сделанного древними, было сделано аккуратно и компактно. Это же беспорядочное нагромождение металла было явной добавкой, сконструированной через долгое время после изготовления самой бомбы. Почему она сразу не догадалась об этом? А если бы догадалась, чтобы изменилось бы?
— Но зачем? Зачем Республике бомба? — Вера надеялась, что Зозон растеряется, и тогда она его изобличит во лжи. Но он ответил уверенно:
— А зачем были древним десятки тысяч таких зарядов? Ведь достаточно сотой части, чтоб уничтожить друг друга, но они выпустили всё! Чтобы даже мы, их потомки стенали в подземельях. Республике бомба не надо, так же как не нужны были бомбы почти всем из семи миллиардов живших до Последней Мировой. Бомба нужна тем, кто сидит наверху — Главному Администратору и его прихлебателям.
— Ну а им-то она зачем?
— Ты просто не догадываешься о беспредельности человеческой гордыни, в угоду которой люди идут на страшнейшие преступления и чудовищное безумие. Обладать тем, что в одну секунду может уничтожить всё, — это последняя мечта любого, кто обладает уже почти всем. А не веришь — найди мне другой аргумент.
Вера молчала, уставившись в сторону. Она на полную катушку задействовала оба потока своего сознания, чтобы найти аргументы против Зозона, но их не было.
— Это ещё не всё, Вера. Я должен тебе сообщить, что меня, тебя, нас всех кормили ложью, хорошо продуманной и циничной ложью. Республика — это кошмарный монстр, который пожирает в себя людей, обращая их в рабство и манипулируя ими по своему усмотрению.
Пока Зозон говорил, какая-то тревога начинала вкрадываться в её сердце. Как-будто ты идёшь, изнемогая, по длинному и трудному пути, почти дошёл до цели, но по некоторым признакам начинаешь понимать, что, скорее всего, ты ошибся в выборе направления и то, что тебе нужно, находится совсем в другом месте, дойти до которого уже не хватит ни сил, ни терпения. А Зозон, пригнувшись к Вере, говорил тихим голосом, как будто боялся, что его услышат те, о ком он рассказывает:
