Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
Ни фига себе!
Я мысленно сосчитала до пяти и сказала спокойно:
— Ты чего, совсем дура, что ли?.. Ну, не нужна ты ему, неужели, неясно? Маленькая ты еще, поняла?
Алиса кивнула.
— Я и говорю, ты завидуешь.
Ну, все!
— Да ты рехнулась! – Я от злости ухватила ее за шиворот и встряхнула. – Достала ты меня! Нам выбираться отсюда надо – а ты лезешь со своей идиотской любовью! Да ты... ты... Ты командира и не любишь вовсе, ты все сама выдумала! Да тебе ли его любить, вообще, ты его не знаешь совсем! Ты даже не разговаривала с ним! А вся эта твоя «любовь» – не больше, чем...
— А вот и разговаривала!! – в тон мне заорала Алиса, отчаянно вырываясь и пытаясь отцепить мои руки. – Разговаривала! Вчера!
— Да ла-адно! Да ты в обморок хлопнешься, когда человека живого перед собой увидишь ближе, чем на пятнадцать метров! – Чтобы она перестала дергаться, я двинула ей в живот, Алиса согнулась, но ухватила меня за волосы. А вот фиг тебе – волосы короткие. Пользуясь тем, что руки у нее оказались заняты моими волосами, я добавила в голень – и мы отлетели к стене – Алиса пошатнулась и нечаянно потянула меня за собой. Волосы у нее растрепались, щеки разгорелись, глаза сверкали как у кошки.
— А вот и не хлопнусь! Ты меня совсем не знаешь!
— Еще бы – ты же у нас привидение! Гляделка зазаборная!
— А сама-то! Думаешь, тебя возьмут в патруль?! Да кому ты там...
— Уже взяли! Я в рейде была, и мы с командиром вместе сражались с тварями, а потом с охотниками! И вообще... – Я задохнулась от подступивших к горлу слез, а Алиса, наконец, от волос отцепилась. Да что эта дура, вообще, понимает!.. – Я – патрульный! Ясно тебе?! А командир – он мой командир, не твой, и он мой друг! Он мне три года вместо отца, он мне жизнь спас! А ты – ты его близко-то не видела, а еще смеешь говорить, будто бы я холодная и Дэннера не люблю! Я его люблю, ясно тебе?! И Лидию я люблю! И Лесли, и Лаэрри! И Аретейни я тоже люблю! И если ты еще раз скажешь, что я их не люблю – я тебя так побью, что ты неделю не встанешь!! Ясно?!
И в эту самую секунду, будто дождавшись, пока я закончу, вспыхнул свет.
Мы с Алисой одновременно обернулись, моментально забыв обо всех наших разборках. Свет был ослепительно яркий и не менее ослепительно желтый, и исходил он от здоровенного экрана на стене. Хотя раньше никакого экрана там и в помине не было.
Спустя несколько мгновений свет потускнел, и на экране появилось изображение. Мы увидели комнату с белыми стенами и человека в светло-бирюзовой униформе. У него были короткие черные волосы и умные серые глаза.
— Если вы видите эту запись, – неожиданно зазвучал голос, – значит, то, чего мы опасались, все-таки свершилось. Человечества больше нет...
Дэннер
Я отрешенно созерцал бегающую туда-сюда по булыжнику крупную ползучку. Лесли зевала и с тихим скрежетом точила свой ножик, Обрез курил и пытался прицельно стряхнуть на ползучку пепел, но каждый раз промахивался, а Ласточка стояла посреди дороги, закрыв глаза и крепко сжимая в руках Нэйсину потрепанную курточку. Вид у нее был спокойный и сосредоточенный. Мы же изо всех сил старались не шуметь, по ее просьбе, но изображать из себя корпорацию гениев маскировки все равно не выходило – то Веррет чиркнет зажигалкой, то у Лесли точилка соскользнет, или еще чего-нибудь в этом ключе. Лично у меня то и дело звенела пряжка, поскольку я забыл застегнуть гимнастерку. Апофеозом вышел громкий треск прогнивших досок, на которые мы с Лесли крайне легкомысленно уселись, с последующим падением на землю. Лесли, в отличие от меня, удержалась, а я триумфально плюхнулся на груду какой-то арматуры, треснувшись головой об обломок доски, и невольно выругался, приземляясь – лететь пришлось метра два, не меньше. Аретейни порывисто обернулась.
— Дэннер!!
— Ну, прости! – чуть менее возмущенно отозвался я, непроизвольно хватаясь одной рукой за затылок, другой за ногу. – Сколько можно уже стоять-то, а? Даже палетина, вон, не выдержала и сломалась нафиг.
— Дэннер, с тобой все в порядке? – сочувственно отозвалась сверху Лесли, осторожненько склоняясь с остатков досок.
— Нет! – мстительно отозвался я. – Слазь оттуда лучше.
Лесли кошкой спрыгнула вниз. Обрез сдавленно захихикал, вследствие чего поперхнулся дымом и закашлялся.
— Вы что, издеваетесь?! – осведомилась Аретейни с такой искренней обидой в глазах, что я немедленно раскаялся и честно постарался встать. Правда, при этом поскользнувшись. Ласточка кинулась ко мне. – Ой… ты как?
Можно было нагло воспользоваться моментом и прикинуться тяжелораненым, но совесть тут же радостно приготовила вилку и плотоядно облизнулась, поэтому пришлось отвечать честно.
— Нормально я. Так куда нам идти?
— Точно? – Ласточка обеспокоенно разглядывала меня, игнорируя вопрос.
— Угу, – буркнул я. Совесть разочарованно вздохнула и погрозила мне кулаком, а Ласточка рявкнула:
— Идиот!
— Не новость, – ехидно заметил Обрез. Я не оборачиваясь, запустил в него обломком кирпича и поднялся.
— Не смей меня так пугать, ясно?! – грозно повелела Ласточка, ткнув меня кулаком в бок. – Идемте!
— Куда? – уточнил Джонни, прекращая на меня материться и деловито поправляя портупею.
— За мной! – совсем раздраженно рявкнула Аретейни, быстрым шагом спускаясь по тропинке к раскинувшемуся внизу пустырю. Вообще-то, я бы не рискнул вот так вот запросто туда соваться, да и не я один. Лесли с Обрезом переглянулись, и оба вопросительно обернулись ко мне. Черт, я им кто, навигатор? Ласточка тем временем успела скрыться за поворотом тропинки – и я соизволил очнуться. Туман!..
— Стой!
Метнувшись следом, я как-то упустил из виду, что теперь хромаю, и едва не улетел носом в притаившийся на обочине тропинки сизый морок, который разочарованно забулькал и отполз от греха подальше в сторонку. Но Аретейни, к счастью, остановилась и обернулась.
— Чего? Опасно?
— Какая сообразительность, – сквозь зубы процедил я, распрямляясь. Ее поведение уже не задевало, а начинало откровенно злить. В конце концов, чем же это, с позволения узнать, я заслужил подобное отношение?! Что я ей плохого-то сделал, а? Не подскажете? Уж не замечал, простите великодушно, за собой ни единого прецедента – а ее будто подменили! Ангел спрятал крылышки и обернулся волчонком – причем, для всех остальных оставаясь все тем же ангелом. Что ж, вывод здесь напрашивается только один. Да и боль начинала нервировать, и идиотский полет с досок, и не менее идиотское исчезновение чертовки Нэйси, и вечная манера остальных ждать от меня команд, ценных указаний и решения всех проблем – можно подумать, я им всем папочка! Сколько можно-то?!
Одним словом, моя хваленая начальством выдержка, собрав чемодан, хлопнула дверью и даже не попрощалась, а злость обрушилась на свою собственную первопричину, которая стояла сейчас в нескольких шагах от меня, сверкая глазами, словно дикая кошка. Только что не шипела и не мотала из стороны в сторону хвостом, за неимением такового. Я же, наплевав на все приличия, принялся хамить в ответ. Всем своим поведением. Надоело.
— Тебе русским языком сказано – не отходи от остальных ни на шаг, – зло чеканя слова, зашипел ваш рассказчик. – Куда тебя несет, позволь поинтересоваться?! Хочешь сдохнуть – вперед, я тебя не держу, дело хозяйское. Но изволь вспомнить про ответственность. Если ты считаешь, что своей смертью принесешь миру пользу – эта твоя единственная разумная мысль за все время нашего общения. К примеру, лично я буду несказанно счастлив, когда ты перестанешь спускать на меня всех собак. Скатертью дорожка. Но прежде повторяю для особо одаренных машинистов бронепоезда вопрос: в какой стороне искать эту чертову дуру? Доступно излагаю, надеюсь?.. Ну? Молчишь. Наконец-то. Женщина с отключаемой речью – высшее чудо генной инженерии! Когда я закончу тут строить из себя радиоприемник, будь так любезна, показать место на карте, или хотя бы направление, пока твари не отгрызли твои прекрасные пальчики. Хотя, чувствую, толку от этого не будет ровным счетом никакого.
Я, разумеется, прекрасно осознаю, что здорово было воспользоваться человеком и вышвырнуть как мусор – но вовсе не обязательно при этом орать и огрызаться в круглосуточном режиме. Достаточно будет просто игнорировать. Или объяснить по человечески. Ясно, что тебе плевать на все мои чувства вместе взятые, – это я понял прекрасно, и прошу тебя дальше не стараться. Не нужно. А если я тебя так раздражаю – что же, потерпи немного, во имя того хорошего, – как мне показалось, – что между нами было, специально ради твоего душевного равновесия, постараюсь сдохнуть в следующем же рейде! Уж можешь не беспокоиться, тянуть не стану!
