Путь на восток (СИ) - "Эфемерия"

Мне хочется возразить.

Хочется сказать, что я не намерена спать рядом с ним — но рациональное мышление внезапно встаёт на сторону Ксавье, услужливо напомнив, что в его спальне на втором этаже Спрингфилд Мэнора я практически никогда не видела кошмаров. Или попросту их не запоминала. Не суть. Куда важнее, что в его присутствии мне действительно удавалось нормально выспаться.

Поэтому я не спорю.

Только отодвигаюсь как можно дальше, положив между нами лоскутное одеяло — словно кусок разноцветной плотной ткани может выступить в роли несокрушимой баррикады. И проваливаюсь в сон практически мгновенно, стоит моей голове коснуться подушки.

Когда я снова открываю глаза, противное слепящее солнце уже стоит в зените на безоблачно лазурном небосводе.

А ещё мне нестерпимо жарко — потому что одеяло валяется далеко в ногах, а сильные мужские руки сжимают моё тело в крепких удушающих объятиях. Oh merda, а ведь я даже не проснулась, когда доморощенный лидер так бесцеремонно вторгся в тщательно оберегаемое личное пространство. Решительно отталкиваю наглые руки спящего Торпа, поспешно одёргиваю футболку, которая задралась до самой груди — и покидаю салон джипа.

Буквально сбегаю со своей же территории самым позорным образом.

— Доброе утро, — Энид тепло улыбается мне, помешивая неаппетитное варево в котелке над ярко горящим костром. Она выглядит гораздо веселее, чем прошлой ночью, и у меня закрадываются подозрения, что блондинка не сдержала обещания разбудить нас, когда Барклай придёт в сознание. И Синклер мгновенно подтверждает эти домыслы, довольно хихикнув себе под нос. — Би очнулась. Она ещё очень слаба, но вроде бы всё обошлось. Ты спасла её, понимаешь?

Невероятное чувство облегчения накрывает меня подобно мощной волне прилива.

Oh merda, я даже не подозревала, что мой скудный эмоциональный диапазон способен генерировать настолько яркие ощущения.

Невольно чувствую, как моих губ касается тень слабой улыбки — и едва ли не бегом бросаюсь к красному тонированному Кадиллаку.

Резко распахиваю дверь. Кудрявый миротворец сидит на переднем пассажирском месте и сосредоточенно размешивает что-то в алюминиевой кружке. Бьянка полулежит на разобранных задних сиденьях в окружении множества разномастных подушек — она выглядит очень болезненно, но незамедлительно реагирует на моё появление.

— Привет, док… — едва слышно шепчет Барклай, с явным трудом приоткрыв глаза.

— Как ты? — тихо спрашиваю я, внимательно оглядывая перебинтованную культю, оставшуюся на месте её правой руки.

На плотной повязке выступила кровь, но после такой сложной операции это вполне нормальное явление. Похоже, теперь у неё есть все шансы выкарабкаться.

Но радоваться пока рано.

Мы выиграли только одну битву со смертью, но никак не войну. Нужно не допустить развития осложнений — а значит, нам придётся задержаться в общине Ла-Ромен на неопределённый срок.

— Выпей обезболивающее, — Тайлер протягивает ей кружку.

Я забираю предложенное лекарство из его рук и помогаю Барклай сделать глоток, аккуратно придерживая её коротко стриженный затылок.

Она немного закашливается, но полностью опустошает содержимое кружки с присущим ей невероятным упорством.

Остаток дня уходит на поиски дома, который станет нашим убежищем на ближайшие недели — убогие одноэтажные бараки не слишком подходят для тяжелобольного пациента, но иного выбора попросту нет. Кое-где подтекает крыша, в других стены поросли мерзкой чёрной плесенью, в некоторых выбиты все окна.

С первого взгляда община показалась совсем крошечной, но чтобы осмотреть всю территорию, нам с Торпом приходится потратить не меньше пяти часов. На дорогах нет даже намёка на асфальтированное покрытие, поэтому я кручу руль во все стороны, лавируя между огромными слякотными лужами — и невольно задаюсь вопросом, как мне удалось вчера гнать здесь с бешеной скоростью и не пробить при этом ни одного колеса.

Наконец нам удаётся обнаружить относительно уцелевший, пусть и совсем захудалый домик — здесь всего две комнаты, водоснабжение и электричество отключено, но в нынешних условиях нет смысла лишний раз привередничать. Воодушевившись успехом, мы допускаем очередную вольность и позволяем себе предаться грехопадению на хлипком кухонном столе.

Тонкие деревянные ножки жалобно скрипят, пока хренов герой яростно двигается внутри моего разгорячённого тела. Его сильные руки требовательно стискивают грудь сквозь тонкую ткань футболки, запутываются в растрепавшихся волосах, прижимают меня так близко, что нет никакой возможности отстраниться. Я теряюсь в водовороте сумасшедшего удовольствия, успевшего стать практически наркотическим — и жадно подаюсь бёдрами навстречу каждому упоительно грубому толчку. И весь остальной мир разбивается на сотни мелких осколков, растворяется в дурмане наслаждения, становится совершенно неважным.

Плевать. На всё плевать. Прямо в эту одуряюще восхитительную минуту есть только мы.

А час спустя мы возвращаемся в лагерь.

И жестокая реальность бьёт по затылку тяжёлым железным обухом, разом вышибая из лёгких весь спасительный кислород.

Дамоклов меч обрушивается вниз, безжалостно разрубая пополам все жалкие иллюзии.

Энид жалобно всхлипывает и несётся к джипу через всю поляну — чтобы резким рывком распахнуть водительскую дверь и произнести одну-единственную фатальную фразу:

— Бьянке стало хуже.

Комментарий к Часть 13

P.S. Много лет назад автор мучился, то бишь учился в медицинской академии, но на стопроцентную достоверность описанных манипуляций всё-таки не претендую.

С нетерпением жду вашего мнения 🖤

========== Часть 14 ==========

Комментарий к Часть 14

Саундтрек:

Imagine Dragons — Warriors

Приятного чтения!

— Габриэль, я не пойду… Я не хочу… — Бьянка бормочет бессвязные отрывистые фразы в полубреду, мечется в лихорадке и нисколько не реагирует на мои бесплодные попытки привести её в чувство. — Не заставляй меня…

Я тщетно стараюсь удержать её на месте, попутно прикладывая к влажному лбу смоченную в холодной воде тряпицу, но ничего толкового не выходит — девушку бьёт крупной дрожью, от чего тугая повязка на плече и груди немного сползает в сторону, обнажив край аккуратно зашитой раны. Шов сильно кровит и выглядит совсем неутешительно.

Хренов герой пытается помочь мне блокировать хаотичные движения Барклай, но в салоне Кадиллака слишком тесно для троих.

— Как думаешь, лихорадка началась от операции или… — Торп не решается озвучить конец фразы вслух, но я и так прекрасно понимаю, что он имеет в виду.

Увы, ответ на незаданный вопрос мне неизвестен. Вполне возможно, что ампутация, проведённая в полевых условиях без должной дезинфекции, спровоцировала заражение крови. А может, мы просто-напросто не успели провести операцию вовремя, и смертоносный вирус распространился по организму, отравляя все клетки и жизненно важные органы.

А ещё я не имею ни малейшего представления, что делать дальше — и осознание собственного бессилия чертовски сильно выбивает из колеи. Но я упрямо пытаюсь бороться за чужую жизнь, не желая так легко отдавать Барклай в костлявые лапы старухи с косой. Пока она дышит, шансы есть.