Колин Уилсон - Мир пауков. Башня и Дельта
Голос Мерлью:
— Не бойся, здесь только я одна. — В руках у нее был небольшой светильник. — Можешь спускаться. Отец желает тебя видеть.
Он направился следом по коридору.
— А что с матерью, Вайгом?
— Их здесь уже нет. Посмотри. — Она толкнула крайнюю дверь. Светильник осветил пустую комнату.
Начали спускаться по лестнице. Бойцовые пауки куда-то поисчезали. Нижние этажи заливал свет многочисленных масляных ламп, некоторые из которых своими высокими ножками напоминали золотисто сияющие снопы. Мерлью, задув свой светильник, толкнула какую-то дверь.
— Вот сюда.
Открылась большая комната, стены увешаны голубыми и золотистыми занавесями. Мебель примерно такая же, что была у Каззака в Дире, только поискуснее. На подушках вольготно сидели пять-шесть девиц-служанок, расчесывая друг другу волосы. Мерлью хлопнула в ладоши:
— Беррис, Нелла!
Поднялись две девушки. Найл видел их сегодня утром, это они омахивали Каззака опахалами. Одна из них бросила взгляд на Найла и прыснула со смеху.
— В чем дело?
Вместо ответа та указала пальцем на настенное металлическое зеркало, и Найл обнаружил, что слева лицо и бок у него плотно припорошены пылью. Прочие, разобравшись, что к чему, тоже покатились со смеху. Мерлью залилась краской.
— Довольно. Пошевеливайтесь!
Однако служанки явно не спешили повиноваться. Одна из них, все еще смеясь, положила ладонь Найлу на предплечье и вывела его из комнаты. Он прошел за ней по коридору и ступил в просторное, облицованное белой плиткой помещение, воздух в котором был ощутимо тяжел от теплого водяного пара и маслянистого аромата благовоний. Пол здесь был выложен мозаикой — чем-то похоже на тот, что в храме посреди пустыни. В центре находилось большое углубление-ванна, сквозь завесу пара соблазнительно лоснилась голубоватая вода.
Девушки — обе смуглые, темноглазые — подвели его к самому краю. В умащенную благовониями воду вели ступеньки. Когда одна из служанок взялась за его тунику, собираясь снять, Найл испуганно дернулся и ухватился за полу. Девушки рассмеялись.
— Ну это ты дурака валяешь! Кто же лезет в ванну в одежде?
— Да я и сам могу раздеться…
У них в пещере мать и Ингельд раздевались всегда в темноте, а мужчины отводили глаза.
Одна из служанок, что повыше, покачала головой.
— Это наша работа. Не надо бояться. Мы управителя купаем каждое утро.
Найл позволил снять с себя одежду, и девушки, взяв его под руки, стали помогать спускаться в воду. И хорошо сделали: одна из верхних ступенек оказалась коварно скользкой. Не подхвати служанки вовремя, он неминуемо бы шлепнулся.
Вода была приятно теплой, и Найл узнал благоухание, исходящее от волос и ладоней Мерлью. Когда он зашел в воду по плечи, девушки деликатно расстались со своими туниками и прыгнули следом за ним; брызги взлетели фонтаном, намочив волосы. Одна из них принялась массировать его лицо и торс, другая втирать Найлу в волосы зеленую жидкость, взбивая ее в шапку обильной пены.
После этого служанки, чуть не силой усадив Найла на ступени, стали лить ему на голову воду из кувшинов. Видя перед собой нагие девичьи бедра, Найл невольно отворачивался и зажмуривал глаза. Смекнув, в чем дело, девушки специально начали его подначивать, вынуждая смотреть на их прелести, когда мылили ему голову. Через пару минут и Найл расхохотался, поняв всю нелепость своего положения.
Велев парню встать, девушки обтерли его огромным полотенцем, а по волосам елозили с таким усердием, что из глаз засочились слезы. Затем Найла подвели к специальному лежаку. Тело натерли маслом, поработали с ногтями и волосами — расчесали, взбили, затем уложили, опоясав лоб широкой матерчатой лентой. Вот одна из служанок, накинув тунику, ушла. Вернувшись, принесла с собой темно-синее одеяние и сандалии из желтой кожи. Когда одевание наконец закончилось, вторая служанка оттерла пар с большого, в человеческий рост, зеркала, и Найл увидел свое отражение: чистенький, смазливый — он впервые видел себя таким. В облике не осталось ничего «дикарского», он ничем не отличался от тех молодых людей, что встречали их тогда на подступах к Дире.
Дверь отворилась, заглянула Мерлью.
— Он готов? Вот это да, какая прелесть!
Найл вспыхнул, но в зеркале было видно, что он и вправду ничего.
— Синее тебе к лицу. Эту вещь раньше носил Корвиг.
— А где Корвиг сейчас?
— Работает, разводит кроликов. Отцу не позволили оставить его у себя. — Мерлью кивнула служанкам: — Теперь можете идти.
Едва за ними закрылась дверь, она обвила Найла за шею и припала губами к его рту. Затем, протяжно и сладостно вздохнув, с неохотой отстранилась.
— Задерживаться больше нельзя, управитель ждет. Когда войдешь, прошу тебя, сделай вот так. — Она грациозно опустилась на одно колено и склонила голову, — Попробуй сам.
Найл послушно повторил движение, но чувствовал себя как-то неловко.
— А надо? Мне еще никогда так не приходилось.
Мерлью коснулась пальцем его губ.
— Сделай ради меня. Так хочется, чтобы ты произвел на отца впечатление! — Она легонько коснулась Найла губами. — Хочу, чтобы ты ему приглянулся.
— Ладно.
Скажи она сейчас броситься в ванну одетым, кинулся бы не раздумывая.
Взяв юношу за руку, Мерлью вывела его из ванной, воздух обдавал юношу прохладой; ощущение такое, будто ступаешь по подушке из податливой пены. Управитель сидел, томно развалясь на груде подушек в окружении пяти-шести служанок. Такое впечатление, будто бы он с самого утра никуда и не сдвигался.
— О-о, мальчик, дорогой мой! Входи, входи.
Лицо Каззака залоснилось довольной улыбкой, когда юноша припал на одно колено.
— Ну, прямо как придворный, великолепно!
Он поднялся (служанки обходительно поддержали под локти) и пошел навстречу.
— Проходи, садись. Наверное, изнываешь от голода.
Он положил руку Найлу на плечо. Звонко щелкнул замок в двери, Мерлью оставила их.
Едва Найл сел, как одна из служанок подала ему металлический кубок; другая, подойдя, наполнила его из кувшина с узким продолговатым горлышком. Это была та самая золотистая жидкость, которую они с Одиной пробовали в ладье. Каззак одобрительно посматривал, как Найл осушает кубок. Вкус был невыразимо приятным. Напиток освежат свербящую глотку, словно холодный нектар. Почти тотчас возникла приятная легкость в голове и теплая пульсация в жилах.
Служанки поставили перед ним резные деревянные чаши с едой: фрукты, орехи, мягкий белый хлеб, тарелку с птичками, только что из печи. В ответ на вопросительный взгляд юноши Каззак сказал:
— Это все тебе. Я уже ел. — Он поманил рукой одну из служанок. — Криста, сыграй что-нибудь нашему гостю, чтобы вкушалось слаще.
Девушка взяла струнный инструмент и, сев перед обедающими на пол, запела чистым, светлым голосом. Каззак откинулся на подушках и с умиротворенным видом прикрыл глаза. Найл был так голоден, что в музыку толком и не вслушивался. Вместе с тем, несмотря на голод, он не торопился набивать желудок. От чересчур обильной еды клонит в сон, а скрытое чувство подсказывало, что мысли надо держать в кулаке. По этой же причине он воздержался и от соблазна осушить еще один кубок золотистого медвяного напитка — лишь пригублял мелкими глотками.
Когда закончили есть, одна из служанок поднесла влажную, напитанную ароматом тряпицу и вытерла Найлу руки и рот. Следом подошла другая — эта досуха вытерла ему губы мягким полотенцем.
Музыка смолкла. Каззак будто проснулся. Он посмотрел на Найла с улыбкой благодетеля.
— Ну что, голод заморил?
— Да, благодарю.
— Хорошо. Значит, можно заводить беседу.
Повернувшись к служанкам, он хлопнул в ладоши. Те собрали чаши и удалились.
Каззак вместе с подушками передвинулся ближе к Найлу. И сел на них, скрестив ноги.
— Ну что ж, молодой человек, — начал он задумчивым голосом. — Похоже, ты создаешь нам кучу хлопот.
У Найла запылали уши.
— Очень сожалею. Но что-то не могу взять в толк, каким образом.
— Ой ли? — Каззак заглянул Найлу прямо в глаза, а потом переключился на свои ступни, которые разглядывай, сосредоточенно хмурясь, от чего складка под двойным подбородком обозначилась еще четче.
— Ты убил смертоносца, — произнес он в конце концов.
— Да, — подтвердил Найл, пробуя унять дрожь в голосе.
— Как? — односложно осведомился Каззак, цепко взглянув на Найла.
— Вроде как копьем…
— Этим? — Каззак извлек из-под подушки металлическую трубку.
— Ага.
Управитель протянул трубку юноше.
— Покажи, как действует.
Найл принял предмет, отыскал нужный кружок и нажал: трубка раздвинулась. Управитель внимательно наблюдал. Найл нажал снова: трубка сократилась до прежних размеров. Каззак протянул руку, и парень передал трубку. Отыскав кружок, Каззак надавил на него большим пальцем — безрезультатно. Надавил еще и еще раз. В конце концов, ничего не добившись, отдал трубку обратно Найлу.