В трех соснах… (СИ) - Сысолов Дмитрий

Но вдруг откуда-то сбоку раздалось басовитое рычание и вся свора отскочила, поджав хвосты в сторону. Стасик повернул голову, рассматривая новую угрозу. Там, широко расставив лапы и опустив голову к земле, стоял крупный лохматый пес. Тот самый, что попался ему по дороге, когда он бежал из Малиновки к Шише предупредить о захватчиках. Он был куда крупнее всех собак в этой своре. И он явно был не с ними! Он пришел спасти его, Стасика!

Собаки из стаи трусливо поджимая хвосты отступали. Лишь черный вожак попытался что-то там прорычать в ответ лохматому. Видать его вожачество не давало ему отступить просто так. Ему кровь из носу нужно было «сохранить лицо» Впрочем, Лохматый не предоставил Чёрному такой возможности. Стоило Чёрному только изобразить попытку сопротивления, как Лохматый кинулся.

Полноценного боя не получилось. Лохматый оказался настоящим бойцом. В отличии от Чёрного. Тот не стал стоять насмерть и, повизгивая и припадая на прокушенную переднюю лапу, он умчался вслед за своими подпевалами, которые и не подумали прийти ему на помощь, а умчались сразу, стоило только запахнуть схваткой.

Стоило собачьей стае раствориться в лесу как Лохматый тяжело опустился на землю. Только сейчас Стасик сумел разглядеть, как болезненно худ его спаситель. Густая шерсть скрывала его худобу. А на самом деле от некогда могучего пса остался лишь скелет, обтянутый шкурой. Стасик не думая кинулся к своему спасителю и обхватил его за шею. Пес качнув пару раз хвостом лизнул мальчишку в соленую от слез щеку.

— Ты пойдешь со мной? У меня сейчас ничего нет с собой. Пойдем… Я накормлю тебя… Попросим у Пышки, у нее всегда есть что перекусить. А если не дадут — я тебе свою часть дам… Пойдем? У нас хорошие ребята. Тебя никто не обидит… — малыш говорил путано и сбивчиво, но очень искренне. — Если ты не сможешь идти, я тебя потащу на руках.

Вряд ли последнее обещание было выполнимо. Даже исхудавший пес весил куда больше самого мальчишки. Впрочем, крайних мер принимать не понадобилось. Пес встал и покачиваясь послушно потрусил рядом с мальчишкой, который положив ему на спину свою ладошку, словно заявляя свои права на собаку, и повел его домой…

* * *

Стасик привел собаку. Правда, перед этим его самого чуть не сожрала собачья стая (похоже та самая, что Кобру на «лесоповале» тогда перепугала). А этот собакен, получается, спас мальчишку. Отбил от своих озверелых собратьев.

Пес был большим. И лохматым. Я в породах не слишком разбираюсь, так что это в равной степени мог быть как алабай, так и кавказская овчарка. В любом случае крупный и явно опасный зверь. Сказать честно, я не пришел в восторг от подобного прибавления. Ну не люблю я собак. Побаиваюсь их. То ли дело кошки!

Но, как бы я не относился к собакам, но их полезность и, даже, необходимость я не мог не признавать. Умом, да. А внутри всё равно против. Но, как говорится: «Разум торжествует». Поглядев в умные и какие-то устало-замученные глаза пса я разрешил оставить его в поселке. А проштрафившегося Стасика (а что он вообще делал один в лесу в такую рань?) обязал ухаживать за своим спасителем. И за поведение собаки пригрозил спрашивать именно с мальчишки. Впрочем, как я понял, Стасик воспринял это не как наказание, а как награду. Вот он-то действительно собачник. Сразу видно. Вот пусть и присматривает за своим протеже. А не дай бог что случиться…

А день катился своим чередом. Генеральные уборки во всех домах где жили мои детишки. Уборка накопившегося за зиму мусора. Эдакий субботник. То есть воскресник, конечно же. Дети работали с энтузиазмом. Тут же главное как подать это все. Если все воспринимают эту работу не как нудную обязаловку, а как праздник, с музыкой (вытащил колонки на уличу и врубил погромче) с шутками, с конкурсами, с березовым соком, которым упивались все без исключения, то и работать будут с превеликим удовольствием. Главное — этот самый нужный настрой создать. Нам это удалось.

А потом были банные процедуры. Вот мыться уже не все любили. И приходилось даже отлавливать уклонистов. Впрочем, их было действительно немного. Большинство правильно воспринимало банную помывку как продолжение праздника и в баню шли с превеликим удовольствием.

А ещё мне даже пришлось разбирать деликатный вопрос… Несколько парней во главе с Егором пытались подсматривать за девчонками. Благо, хоть никто из «старших» в этом не был замечен. Что, впрочем, вполне объяснимо. Большинство из них, несмотря на нежный возраст, уже вкусило прелести половой жизни и простое подглядывание их не впечатляло. Чего они там не видели? А вот те, кто помладше, хотя и не имевшие еще тех тестостероновых пиков, как у подростков, из чистого любопытства и озорства полезли подглядывать.

Нашкодили-то мелкие. А голова болит как их наказывать почему-то у меня. И что вот с ними делать? Оставить всё как есть? Ну, типа: «дети же. Ничего страшного не произошло» — в корне неправильно. Если сейчас не наказать, то оно и дальше пойдет ещё хуже. Наказывать нужно обязательно. Но как?

Око за око? В смысле, тоже раздеть их догола и провести строем перед девчонками? Что-то сомнительно мне подобное наказание. Кто побойчее еще сами будут своими причиндалами трясти. «Нате, мол, смотрите». С вызовом даже. Как наказание не воспримет. А робкие, наоборот — могут комплекс заработать. Это же не тайком за ними будут подглядывать, а у всех на виду. Травма. Нет, не катит такой вариант. А как же тогда?

В общем, я не придумал ничего лучше как отправить всех проштрафившихся на лесоповал к Кобре. Там она живо объяснит молокососам, что подглядывать за девочками нельзя. Не знаю. Может мое решение было и спорное. И, даже, в корне не правильное с точки зрения педагогики, но я правда не мог придумать ничего лучше. А так пятеро мальчишек, Егор (самый старший. Остальные-то и того меньше), Кузя, Вжик, Шустрый и Кипиш (вообще непонятно как затесавшийся в их компанию) прямо с праздника отправляются на лесоповал. На недельку!

В итоге праздничное настроение у меня было безнадежно испорчено. И поздравлять именинников (а их было сразу трое) я передоверил Мотне. Нужно же посмотреть как она сможет вести праздничную программу. Хотя заранее подготовленные подарки я, всё же, вручил.

Алене Даст (одной из первых диссиденток, а на деле просто ленивой девчонке) исполнялось двенадцать лет. Ульяне (ученице и первой помощнице Майи в деле разведения пчел) теперь стало восемь лет. И Зайцу безбилетному (ну помните ту историю как после завоевания Левашова один из мальчишек не стал дожидаться голосования и тайком залез в нашу машину?) теперь официально шесть лет.

Пышка расстаралась, приготовив праздничный обед. Мотня на ходу организовала тут же импровизированную дискотеку на пустой автостоянке перед кафешкой. Дети радовались. А я мрачнел. «Проклятие воскресного дня» опять портило мне настроение. Хотелось бы верить, что этой неприятностью со Стасиком утром и наказанием мальчишек всё на этот раз и ограничится. Хотелось бы, да. Но верилось с трудом.

И мои предчувствия меня не обманули. Уже чуть ли не ночью ко мне подошла буквально черная от недосыпа и переживаний Малинка:

— Шиша… У нас Милана умерла…

Глава 27

Чувство вины весьма болезненно кольнуло меня изнутри. Я ведь так и не нашел времени проведать нашу самую маленькую пациентку после возвращения всех от Князя. Вряд ли, конечно, я смог бы чем-нибудь ей помочь, но всё равно. Некрасиво. Спихнул все заботы о раненых и больных на Малинку и, даже, толком не поинтересовался как там и что. И вот — «результат».

Что сгубило годовалую «дочку» мамы Тани — неизвестно. Ну нет у нас настоящих докторов! Может простудилась там в Введенке. А может у нее прививки какой не было и обычная детская болезнь внезапно стала для нее смертельной.