Даниил Берг - Проект Каин. Адам
Парень поправил капюшон своей крутки, надвинув его на глаза так, чтобы неяркий свет фонарей их не раздражал. Покрутил головой, осмотрев улицу в оба конца и, осторожно, медленно, вышел на тротуар. В центре улицы, на мостовой, он был бы слишком заметен, поэтому Андрей быстрым шагом пошел вдоль стен домов, зыркая из-под капюшона по сторонам. Сейчас он мог видеть в темноте намного лучше и, в общем-то, не сомневался, чему был обязан за этот сомнительный подарок. Глаза становились слишком чувствительными к свету, но вот ночью… «Может, — подумал он, — не такая уж плохая идея найти темные очки». Нет, конечно, он собирался идти только по ночам, а днем отсыпаться, но… Никогда не знаешь, что может произойти, а оставаться совершенно беспомощным под ярким дневным светом ему не хотелось. Даже не смотря на его положение и состояние.
Он усмехнулся своей последней мысли и тотчас огляделся, опасаясь, не привлек ли этот смешок ненужного внимания. Нет, улица была пуста. Андрей хрипло вздохнул и снова зашагал по улице, стараясь прошмыгивать освещенные места как можно быстрее. Сейчас он был изгоем, и ему вовсе не улыбалось встречаться с кем бы то ни было. Вообще ни с кем. Возможно, самое лучшее для него было просто убраться из города как можно скорее — ему не нравилось происходящее здесь, но не это было самое главное. Он чувствовал: здесь затаилось что-то, готовящееся вырваться на свободу, готовящееся показать свое скрытое в темноте лицо, которое, как он подозревал, на проверку окажется маской зверя. И он ничего не мог с этим поделать, даже если бы и захотел.
За углом дома впереди послышался какой-то невнятный шум, пауза, а следом треск разбитого стекла. Громко заорала сигнализация, и Андрей вжался в стену, жалея, что не может раствориться на ее поверхности, слиться с ней, как хамелеон. Он инстинктивно огляделся, ожидая, что сейчас, с минуты на минуту из-за ближайшего угла выскочит патрульный УАЗик, но улица была все так же пуста и безмолвна — в полу-квартале от него какая-то сгорбленная темная фигура перебежала улицу и исчезла в подъезде дома: Андрею показалось, что человек что-то алчно прижимал к груди.
Послышались голоса, следом пьяный смех. Андрей медленно, не спеша, пошел в сторону звуков. Он добрался до угла и осторожно выглянул из-за него. Слава Богу, фонари не горели, только светофоры мигали желтым болезненным светом.
Все было ясно с первого взгляда. Двое мужчин грузили автомобиль чем-то, что им подавал (или подавали) через разбитую витрину магазина. Мародеры быстро кидали картонные коробки в багажник и на заднее сиденье большого джипа, торопясь закончить грабеж как можно быстрее, до прибытия полицейских или — что хуже — военных патрулей. Андрей сощурил глаза, пытаясь разобрать, что они грузят, но было слишком темно, даже для него. Где-то вдалеке послышался звук автомобиля, грузившие коробки замерли, прислушиваясь. Звук приближался.
— Витек, все, завязывай! — крикнул один из грабителей и, не дожидаясь ответа, подбежал к двери со стороны водителя, уселся за руль. Почти тотчас взревел мощный дизельный движок. Из витрины магазина показался еще один мужчина, тащивший две коробки одну на другой.
— Да брось ты их, нам и так хватит! — крикнул водитель и нетерпеливо газанул.
— Ах тыж б…дь такая, — в сердцах бросил мужик и коробки полетели в сторону.
Мужчина подбежал к джипу и быстренько забрался на заднее сиденье. Машина рванула с места, дверь он уже захлопывал на ходу. Визжа шинами, джип исчез за поворотом, оставив после себя хрипло воющую сирену и запах сожженной резины.
Андрей торопливо отступил назад, соображая, что сейчас делать. Звук автомобиля, спугнувшего мародеров, приближался, нарастал. Что с ним будет, если его поймают рядом с ограбленным магазином? И так понятно, к маме не ходи. Надо было убираться отсюда подобру-поздорову, пока была — если еще была! — такая возможность. Самарин уже повернулся, собираясь рвануть по улице обратно, когда сообразил, что звук автомобиля удаляется. Быть может, он проехал по соседней, параллельной этой улице. А может и вовсе это были простые обыватели, которым дела не было до того, чья сигнализация сработала посреди ночи. В течение дня он частенько видел уезжающие машины, набитые всяческим скарбом, так что такая идея вполне имела право на жизнь. Андрей вздохнул, стараясь успокоиться. Надо же, даже не смотря на все то, что он пережил и что сделал, все равно какие-то частички самосохранения у него остались. Впору удивиться.
Он еще постоял некоторое время, ежась на холодном осеннем воздухе. «Сигналка» замолкла, на улицу опустилась тишина. Самарин огляделся — по-прежнему ничего, улицы были пусты. Заморосил легкий дождь, отчего настроение Андрея окончательно упало. Неплохо было бы сейчас забраться в ту недостроенную комнату, где он провел последние две недели. Спрятаться от дождя, закутаться в старое одеяло… Он тряхнул головой: надо было идти, если он хотел выбраться отсюда как можно скорее и не попасться в лапы военных. Парень с сомнением посмотрел на разбитую витрину магазина, в мокрых осколках стекла призрачно вспыхивал желтый свет светофора. Черт побери, у тебя нет на это времени, к тому же это глупо, укорил он себя. Но любопытство взяло вверх, и Самарин крадучись подошел к витрине, стараясь не наступать на стекло.
— Любопытно, — пробормотал парень себе под нос глухим невыразительным голосом.
Это был магазин электроники, или как там это сейчас называлось, он не мог вспомнить. Слишком многое стало забываться, а такая ерунда и подавно. Тем не менее, по товару в витрине — фотоаппараты, видеокамеры, какие-то небольшие штучки, похожие на зажигалки, наборы аккумуляторов — было понятно, что здесь продавали. Похоже, парни решили воспользоваться возможностью поживиться и вытащили из магазина все что могли. М-да, скоро такое станет происходить повсеместно. Если, конечно, у кого-то еще останется желание и необходимость это делать. Для него же это был хлам. Если бы здесь была еда, он бы, пожалуй, что-нибудь прихватил. Даже наверняка. А так… безделушки, до которых ему нет никакого дела.
Он уже повернулся, чтобы уйти, но вдруг его взгляд зацепился за одну вещь, лежащую на полочке. Несколько секунд он просто смотрел, а потом шагнул в витрину, нагнулся и взял привлекшую его внимание вещицу. Проверил зарядное устройство — оно было на месте. Немного поискал взглядом и нашел пачку DVD-дисков, подхватил и ее. Пожалуй, все. На один раз хватит, а больше и не нужно. Он сунул вещь в карман и быстрым шагом пошел прочь от раскуроченной витрины, стараясь как можно быстрее раствориться в темноте. В его кармане, постукивая по бедру на каждом шаге, лежала миниатюрная видеокамера «Сони».
Глава четырнадцатая
Одинцов стоял у окна и смотрел на город, неясной тенью вырисовывавшийся в наступающих сумерках. Легкая морось висела в воздухе, но он знал: не это было причиной того, что город был едва виден. Точнее, не только это. Дым от многочисленных пожаров густой пеленой поднимался в небо, создавая над Горецком темный мрачный купол. Город горел. Он умирал.
Сергей стоял так уже около часа и просто смотрел, не думая ни о чем. Пожары начались три дня назад, и, насколько он мог судить, никто не торопился их гасить. Возможно, что несколько молний попало в здания без громоотводов — тогда над городом прошла сильная гроза — но Сергей сомневался в этом. Слишком уж часто с той стороны ветер доносил глухие звуки взрывов. Он вспомнил парнишку в больнице, того самого, что сказал, мол, Третья Мировая уже началась, наблюдая за тем, как к больнице подъезжает бронетранспортер. Фанат «Нирваны». Интересно, он еще жив?
Одинцов вздохнул, отошел от окна и уселся на постель. Простынь не меняли уже несколько дней, и она начала приобретать мерзкий сероватый оттенок. Видимо, у военных были дела поважней, чем стирать белье. Анализы теперь тоже брали нерегулярно, но Сергей в какой-то степени был даже этому рад. Понятно, что тут происходило что-то непонятное. «Каламбур», — подумал он, и бледно улыбнулся. На самом деле ему было совсем не весело — он испытывал страх, жуткий, не дающий спать по ночам страх.
Что происходило в городе? Он не знал. Никто не знал, насколько он мог судить из разговоров с другими «отдыхающими». Телевизор отключили и вынесли вчера: просто пришли два солдата в респираторах и молча, ничего не говоря, выдернули шнур из розетки, подняли «ящик» и утащили его. Никто не сказал ни слова. Да и что можно было сказать, если у этих милых парней на плечах висели короткоствольные автоматы? Кому хотелось получить пулю в лоб (или в живот) за то, что не вовремя открыл рот? Никому. Они посидели еще немного в сумраке ставшей какой-то пустой комнаты и, так и не сказав друг другу ни слова, разошлись по своим «номерам». Впрочем, Одинцов особо об этом не жалел: по новостям показывали какую-то чушь, а то, что иногда проскальзывало в вечерних сводках, вряд ли можно было назвать утешительным.
