Побочный эффект - Панов Вадим Юрьевич

— Нет…

— У него разлом!

— Ещё один?

— Два подряд?

— Что происходит?

— Двадцать процентов! — взвизгнул несчастный. — У меня всего двадцать процентов!

А в следующий миг рухнул на землю.

Люди замерли в полнейшей растерянности, камера блогера Гарягды заметалась между специалистами в комбинезонах и трупами, потому что два разлома рядом случались крайне редко, и кто-то за кадром громко спросил:

— Это что, теперь заразно?

А оказавшийся рядом специалист машинально подтвердил:

— Да.

И вот тогда началась паника. А вместе с ней — Большая Московская Катастрофа.

* * *

— Никто ничего не понимает, а самое главное — отсутствуют какие-либо официальные объяснения. Пресс-служба Биобезопасности распространила заявление, что проводится тщательное расследование происходящего, о результатах которого будет сообщено незамедлительно. Пока же гражданам рекомендуется не покидать квартиры…

Паскаль переключил коммуникатор на другой новостной канал.

— Множественные смерти от разлома фиксируются во всех районах Москвы. Если верить свидетельствам очевидцев и видео, которые со страшным постоянством появляются в Сети, число жертв необъяснимой эпидемии уже перевалило за три тысячи человек…

Помочь которым врачи не могли при всём желании, поскольку лекарства от разлома не существует.

— Бригадам «Скорой» и «Неотложной» помощи приказано в обязательном порядке использовать костюмы биологической защиты класса АА, из-за чего они становятся объектами агрессии. В настоящий момент зафиксировано уже пять случаев нападения на сотрудников медицинских служб с целью завладения костюмами. Полиция напоминает, что данные преступления классифицируются как особо тяжкие… Следующий канал.

— Перестрелка у аптеки завершена. Полиция ведёт поиск участников, однако он осложнён продолжающимися в районе волнениями. Напомним, что некоторое время назад группа агрессивно настроенных мужчин ворвалась в аптеку и потребовала «лекарство от разлома». Аптекарь попытался объяснить, что такого не существует, что вызвало у нападавших дикую ярость. Они подожгли аптеку и принялись зверски избивать владельца, продолжая требовать несуществующее лекарство. Подоспевшим полицейским удалось спасти несчастного, однако затем сотрудникам правоохранительных органов пришлось отступить…

Следующий канал.

— …Огонь распространяется, поскольку толпа мешает машинам противопожарных служб подъехать

к горящему зданию…

Следующий канал.

— …Патрулирующие город беспилотники переведены в режим «Бунт». Если управляющая нейросеть определит ваши действия как преступные, по вам будет нанесён удар электрошокером. Если этого окажется недостаточно и вы продолжите совершать преступные действия, управляющая нейросеть получит право на применение боевого оружия. Внимание! Все патрулирующие город беспилотники…

— Режим «Бунт», — пробормотал Паскаль. — Ожидаемое решение…

И даже, наверное, немного запоздалое. Массовые и пока необъяснимые смерти от разлома повергли город в шок, шок вызвал панику, а паника всегда приводит к агрессии. Первые вспышки уже происходят — обезумевшие от страха люди требуют от фармацевтов и врачей того, чего не существует, нападают на экипажи карет «Скорой помощи» и отбиваются от пытающихся навести порядок полицейских. Если не проявить твёрдость, то вечером или, что вероятнее, ночью город накроет кровавый бунт. О себе Паскаль не беспокоился: его биотерминал был надёжно защищён, мог выдержать и налёт грабителей, и штурм вооружённой толпы. Полицейские убежище фрикмейстера, конечно же, возьмут, но даже им придётся повозиться. А погромщики точно пройдут мимо, чтобы отыскать жертву попроще. Осаду Паскаль тоже мог пересидеть, поскольку заранее позаботился о запасе еды и воды. Но теперь в его жизни появился человек, о котором он беспокоился намного сильнее, чем о себе. Человек, чьи здоровье и безопасность имели для Паскаля наивысший приоритет.

— Джада!

— Паскаль, привет, — радостно отозвалась девушка. — Как ты?

— Как ты? — тут же спросил фрикмейстер. — Где ты?

— Я с отцом.

— С вами всё в порядке?

— Всё в порядке, милый, мы заперлись в квартире, которую снимаем, и никуда не выходим. Здесь безопасно.

— Ты уверена?

— Да. — Девушка постаралась, чтобы голос прозвучал очень твёрдо. — Безопасно, насколько сейчас вообще может быть безопасно.

— Ты ни с кем не контактируешь?

— Нет. Мы выполняем инструкции. — Джада помолчала. — Ты знаешь, что происходит?

— Могу поделиться слухами, которыми обмениваются фрикмейстеры, — медленно ответил Паскаль. — И эти слухи мне не нравятся.

— Говори, — попросила девушка.

— Говорят, Москву накрыл поражающий генофлекс вирус.

— И он вызывает разлом?

— Да.

Несколько мгновений Джада молчала, а затем очень тихо произнесла:

— Но это означает, что все жители планеты находятся под угрозой смерти.

— Поэтому я и сказал, что слухи мне очень и очень не нравятся, — угрюмо ответил фрикмейстер. — У вас есть еда? Вода?

— Да, милый, всё есть. — Джада улыбнулась. — Спасибо, что беспокоишься.

— У меня хороший запас и надёжное убежище.

Если что — ты знаешь, где меня найти.

* * *

Закончив разговор, Джада несколько секунд смотрела на погасший экран коммуникатора, сняла умные очки и перевела взгляд на отца.

— Ты всё слышал.

— Он уверен, что это вирус, — заметил Кармини.

— Они оба уверены, — с нажимом произнесла Джада, напомнив о предыдущем разговоре — с Весёлым Бобом. — По всей видимости, у них один источник информации.

— Допустим, — согласился Габриэль. Но согласился только для того, чтобы не спорить с дочерью. — Ты поедешь к Паскалю?

— Да.

— Потому что веришь, что это он? Или потому, что веришь, что это не он?

— Я поеду к Паскалю. — Девушка дала понять, что решения не изменит.

Тем не менее Кармини попытался его оспорить и очень мягко попросил:

— Давай ты ни к кому не поедешь?

— Будет лучше, если поеду. — Его настойчивость не обидела Джаду, и говорить она продолжила очень ровным, спокойным тоном.

— Почему?

— Только так мы сможем сохранить отношения.

— Твои с ним?

— Нет, папа, мои с тобой. — Теперь она смотрела ему в глаза.

— Всё настолько серьёзно? — угрюмо осведомился Габриэль.

— Ты знаешь, что есть правила, которые я никогда не нарушу, — прежним, ровным настолько, что он казался механическим, голосом сказала Джада. — Но появились новые правила, которые я не хочу нарушать.

— Откуда они взялись?

— Я их ввела. — Она выдержала короткую паузу и, прежде чем изумлённый Кармини ответил, продолжила: — Кроме того, в моём присутствии никто не наделает глупостей и вероятность компромисса поднимается до восьмидесяти пяти процентов.

— Всего до восьмидесяти?

— В моё отсутствие вероятность компромисса составляет одиннадцать процентов.

— При твоём отсутствии, — зачем-то поправил её Габриэль.

— Пусть так.

Кармини погладил бороду, вздохнул и сдался:

— Мы сделаем так, как ты хочешь, дочь.

— Хочу. — Джада вновь помолчала. — И так — разумно.

* * *

Самое страшное — это полное непонимание происходящего.

Смерть ходит вокруг. И не просто вокруг — она совсем рядом. Смерть забирает людей по одной лишь ей известным правилам — и это страшно. Смерть может настичь тебя где угодно: в квартире, на улице, в метро, мобиле или коптере — и это страшно. Тот, кого она забирает, переживает все симптомы разлома, кричит, умоляет о помощи, кричит от боли и снова умоляет — перед тем, как замолчать навсегда. А люди затыкают уши и отворачиваются, и бегут прочь — и от криков, и от страха заразиться. Потому что никто не знает, как смерть делает выбор. Почему касается одних и проходит мимо других? Где таится опасность?