Олег Шовкуненко - Оружейник-2. Азартные игры со смертью [СИ]
Однако чтобы окружить нас, мрачным гигантам даже не пришлось сдвинуться с места. Мы сами врезались в их строй и с ходу углубились в самую гущу врагов. Тот жуткий крематорий, который мы видели около Шаганино, оставил неизгладимый черный отпечаток в моей памяти. Наверно именно поэтому я ждал чего-либо подобного и от этого места. Но зло здесь оказалось воплощено совершенно в другую форму.
Лес около поселка Щапово, а судя как по карте Загребельного, так и по облезлым дорожным указателям, мы подъезжали именно к нему… Так вот, лес это оказался весь затянут какой-то белой паутиной. Черт его знает, что это такое! Может какой-то инопланетный грибок или плесень, а может чего и похуже. Мысль об этом пришла в голову, когда сквозь мелкое сито из тонких белых нитей в глубине лесной чащобы вспыхнуло несколько крупных зеленых огней. Они ползли вдоль дороги, неотступно следуя за моей «восьмидесяткой». То поднимались, то опускались, то гасли, то зажигались вновь, но, слава богу, хоть не приближались. Это было по-настоящему жутко. Казалось, что лес кишит огромными одноглазыми чудовищами. Они приглядываются и оценивают. Пока наше бесцеремонное вторжение терпели. Но это лишь пока. Страшно было даже представить, что произойдет, если мы ошибемся, сделаем что-либо не так.
Перевести дух я смог лишь когда лес закончился. Хотя и не полностью, только лишь с одной стороны, но все равно это было облегчением. Ну, а когда я заметил, что деревья практически очистились от подозрительной и до ужаса нервирующей паутины, стала возвращаться и уверенность. Путь до Подольска был почти пройден. Максимум через полчаса мы въедем в город.
Как бы репетицией этого события стал проезд по улицам Щапово. Поселок был значительно крупнее всех тех деревень, что мы оставили за спиной. Здесь даже имелось несколько многоэтажный домов. Невысокие, всего три-четыре этажа, но это был уже прогресс, цивилизация, урбанистический бальзам на душу такого закоренелого горожанина как я.
Щаповские «небоскребы» располагались на самой окарине поселка, так что миновав их мы сразу оказались среди обширного пустыря. Пустырь как пустырь. Весь заросший бурой полеглой травой, утыканный одинокими кустами и невысокими деревьями, декорированный кучами всякого, судя по всему, еще довоенного мусора и парочкой ржавых автомобильных остовов. Благодать! В уме я уже считал оставшиеся километры. Сколько их там до городской окраины? Семь, в крайнем случае, восемь. Такое нам раз плюнуть!
Эта новость должна была порадовать всю нашу команду, сбить тоску с пригорюнившегося младшего научного сотрудника. Я уж было совсем собрался поделиться ею, как слева от дороги, среди вуали ржавых оград и бурелома упавших деревьев, мелькнули покосившиеся каменные кресты и обелиски.
Мать твою пе-ре-мать, кладбище!
— Кладбище!
Испуганный крик Лизы перекрыл рокот мотора. Именно он и подтвердил, что все увиденное мной совсем не мираж. Ох, как скверно! Похоже, мы основательно влипли.
Глава 14
Упыри перли с трех сторон. Слева от кладбища, а также спереди и сзади. Они охватывали нас широким полукругом, тем самым лишая возможности двигаться по асфальту. Сразу становилось понятно, что все это неспроста. Твари явно знали что делали, причем делали не впервой. Доказательств тому вокруг было предостаточно. Россыпь всевозможных предметов, большую часть которых составляли рваные тряпки, именовавшиеся когда-то одеждой, прямо таки устилала участок между дорогой и кладбищем. Были здесь и практически не тронутые, только лишь почерневшие от кислотных осадков сумки и чемоданы, велосипеды и детские коляски. На ограде кладбища буквально повис древний белый «Форд-пирожок». Скорее всего, кто-то пытался в нем укрыться. Наивные! Трупоеды порвали кузов на клочки, а затем вдоволь полакомились сладким человеческим мясом. Представив это, я скрипнул зубами. Ну, уж нет, сволочи, с нами у вас этот фокус не пройдет. Не на тех напали!
Восемь стволов били практически не умолкая. Пули рвали серые, покрытые грязной слизью, чем-то похожие на собачьи тела, отбрасывали их назад, заставляли визжать и корчиться. Часть из нападавших так и оставалась лежать в придорожной пыли или на исцарапанном сталью асфальте. Но другие упрямо поднимались и с прежним упорством и яростью продолжали ползти на нас, волоча за собой перебитые конечности. Их достреливали, правда лишь когда позволяли время и ситуация, или когда изуродованные твари подползали уж очень близко.
— Вперед! Товарищ полковник, вперед! — прокричал насмерть перепуганный Серебрянцев. Он так и сидел у меня за спиной, намертво вцепившись в погнутый ствол КПВТ. — Чего вы медлите?! Скорее! Давите их!
Ага, как же… давите… Я выругался самыми последними словами, проклиная как упырей, так и старого болвана, который лезет со своими идиотскими советами. Да стоит мне наехать хоть на пяток этих уродов, и все, конец. Мертвые твари мигом превратятся в тягучую клейкую как смола массу и налипнут на колеса. Еще пяток, и колесные арки будут забиты. Вот тогда мы встанем. Вот тогда точно смерть. Значит, остается лишь один-единственный выход — отступать, съехать с асфальта, и уходить вдоль берега видневшегося невдалеке озера или пруда.
— Серебрянцев, живо внутрь! — завопил я, отчетливо понимая, что оставаясь на броне, старик мешает абсолютно всем. — Эй, кто-нибудь, заберите его! — Этот приказ был обращен уже к людям, которые в бою привыкли думать головой, а не задницей перемазанной в жидком поносе.
Заметив, что ученого, наконец, отодрали от пулемета и запихивают в один из десантных люков, я вздохнул с облегчением. Одной головной болью меньше. Теперь займемся главным. Я во всю глотку проорал: «Держитесь!» и тут же рванул «восьмидесятку». Разворачиваясь молил бога, чтобы никто из моих товарищей не свалился под колеса. И бог видать услышал. Вроде как обошлось. По крайней мере, воплей и отчаянных требований тормозить не последовало, да и грохот выстрелов не утих ни на секунду.
Краем глаза я мог наблюдать за нападавшими. И то что я видел, мне категорически не нравилось. Упырей пока сдерживали, но они все уверенней и уверенней сжимали кольцо. Это плохо, очень плохо. На круговую оборону у нас не хватит стволов. Понимая это, я поспешил вырваться из окружения.
Однако это место и впрямь было проклято. Низинка, по которой я намеревался промчаться, оказалась затопленной водой. Низкие серые облака отражались в мозаике больших чернильно-черных луж. Их берега терялись в грязно-буром ковре полусгнившей травы, ныряли под голые ветви чахлого кустарника.
Наличие воды не сулило ничего хорошего. Мой опыт подсказывал, что впереди вполне могло образоваться топкое болотце, из которого тяжелая боевая машина, к тому же потерявшая два колеса, просто не выберется. Когда я это понял, было уже слишком поздно. «302-ой» с ходу влетел в черную как мазут жижу и почти наполовину утопил в ней передние колеса. Дьявольщина! Все что я мог предпринять, так это резко затормозить.
— Вот теперь уже точно приехали! — прошипел я, хватаясь за автомат. Моя работа водителя была завершена, теперь следовало попробовать себя в роли стрелка, ну или мяса, это как карта ляжет.
Оказавшись на броне, я обнаружил, что дела у нас и впрямь невеселые. Упырей на кладбище оказалось видимо-невидимо, даже не десятки, а сотни. Чтобы попотчевать их всех требовался грузовик патронов, которого у нас, к сожалению, не было.
Длинной очередью я срезал двух трупоедов, подбиравшихся по краю болотца. Затем перенес огонь правее, в сектор, который защищал Леший. У него там наблюдалось настоящее столпотворение, и Андрюха едва-едва поспевал останавливать особо ярых любителей человечины.
— Почему стоим?! — прогорланил подполковник в перерыве между очередями.
— Топь! БТР на пузо сядет! — крикнул я, приходя на помощь Пашке.
— Внимание, выстрел! — голос Клюева заставил всех нас присесть и судорожно вцепиться в железо.
«Хашим» смачно харкнул, и в пятидесяти метрах позади БТРа, в самой гуще нападавших бестий взметнулось густое облако пыли и дыма. Похожие на лепешки куски мертвых тел посыпались по всей округе.
— Огонь! Плотнее огонь! — вскричал Загребельный, как только этот град прекратился. — Держать! Не подпускать близко!
— А если через болото? Бегом? — Блюмер повернулся к подполковнику.
— Догонят, — Леший вставил в автомат новый рожок.
— Ну не подыхать же! — в крике аспиранта послышались истерические нотки.
— Огонь, солдат! — Загребельный рывком развернул Сергея в сторону наступающего врага. — Я сказал огонь!
Похоже, только в грохоте автоматных очередей Леший видел спасение от страха, который неотвратимо накатывал на людей. Хороший рецепт, и абсолютно верный диагноз. Когда я мельком взглянул на всю нашу команду, то понял, что страх и отчаяние одного за другим подминают бойцов. Они больше не верили в себя, в силу своего оружия. Они ждали либо смерти, либо чуда. Чудо! Цирк-зоопарк, как же нам необходимо чудо!
