Татьяна Живова - Дети Зоны: альтернативная история
Именно по этому своему убеждению — судить по делам и фактам, он и слушал сейчас, успокаивая, эту девочку, в которой человеческого-то было — дай бог, если половина, но которая вытаскивала людей с того света просто так — потому, что могла и, главное — хотела. Кто больший человек — она или, допустим, молодчики Волкодава — «чистокровные» люди — которые продаются тому, кто больше платит, и режут глотку вчерашнему союзнику просто потому, что новые союзники дали более жирный кусок?
— Спасибо, Оксан, достаточно рассказала. Спасибо. — Воронин допил последний глоток настоя из своего стакана. — Я тебя услышал и сказанное тобой проверю. Если они никуда не делись, эти… деятели — мы ими займёмся. А вот к тебе у меня будет несколько просьб и советов. Первое — никому не говорить про нашу с тобой встречу. Ну да это ты, я думаю, сама понимаешь — ты ведь вон какая умная. Второе — не болтай на каждом углу про то, что считаешь себя… не совсем человеком. Официально ты — человек. Ясно? От этого и иди. Остальное — досужие домыслы, болтовня. И да, — генерал развернулся в кресле — про Марго эту свою, и про остальных, ты тоже пока никому не говори. И мне тоже.
Он устало улыбнулся.
— Я-то не скажу… что мы с вами виделись. — Детёныш озабоченно сморщила нос и ткнула большим пальцем куда-то себе за спину. — Вот только мой приход к вам уже видела, наверно, половина «Долга», и ещё половина узнает позже — от видевших. С этим как быть?
— Не то я имел в виду, Оксан. Не о встрече говорить не нужно, а об её содержании — о том, что мы обсуждали. Понятно?
— А-а-а-а… Понятно. А тогда… ЧТО мы с вами могли обсуждать? — недоумённо, но с готовностью всячески его слушаться расширила глаза Ксана. — Ну, если кто приставать с вопросами будет? Всё-таки то, что я сама сюда пришла — очень… странно. И вопросы так и так возникнут. Что отвечать?
— Говори, что тебя наши разведчики напугали. Ты и пришла просить, чтобы больше не трогали.
— Ой-ёй… А вы думаете, поверят? — усомнилась девушка, — Ведь все в Зоне знают, как я от ваших бегаю… И пугают меня, кстати, отдельные ваши… товарищи чуть ли не при каждой встрече. Забава, наверно, у них такая… А тут — вдруг сама пришла на базу (которую обычно десятой дорогой обхожу), попросила встречи с вами… Видать, на этот раз хорошо напугали — раз так осмелела! Как сказал давеча Киллер — последний кровосос в Зоне сдох!
Она чуть подумала, а потом несмело предложила:
— А может… может так? Будто бы нашла вашего разведчика, задетого аномалией. Двигаться он не может, рация разбита, сам без сознания — но жить будет… Ну и пришла сказать, что всё в порядке, жив человек, у нас, лечится… Очнётся, оклемается — можно будет прийти и забрать… А? У меня и в самом деле было несколько таких случаев, это уж точно никого не удивит!
Воронин ничего не сказал — рассмеялся.
— Ох ты, конспираторша!.. Ну, добро! Пусть так будет. Ты, кстати, Оксан, действительно отметь-ка на карте, где ты сейчас обитаешь. Чтобы мои бойцы к тебе ненароком не забрели. Вон, карандашик лежит. И мне, если понадобится, с тобой найтись будет проще.
— Ой, конечно! — чему-то обрадованная девушка с энтузиазмом схватила карандаш… и растерянно замерла над картой. — Э-э-э-э-э… а я не умею картами пользоваться… Вы сами отметите, если я объясню, где?
— Отмечу, отмечу.
— Так… Надо найти Мёртвые Холмы. Это между Тёмной Долиной и Кишкой. Там есть заброшенный хутор в четыре дома. Не знаю, как он раньше назывался, но теперь это Монстрохатки… это мы с Марго его так назвали. А что касается ваших бойцов… Если они не станут пугать местных обитателей, которые гнездятся неподалёку, и ссориться с ними — то пусть забредают, мне не жалко. Мы там как раз недавно погреб починили, чтобы от выбросов прятаться… Но пусть будут осторожны: там у нас аномальное поле под боком!
Воронин склонился над картой. Чего ещё за Холмы такие? А, вот, кажется, они — от Долины недалеко. Так, нежилая деревня… Конец карандаша забегал по бумаге. Вот она. Деревня Бердяевка. Он сделал аккуратную отметку около группы прямоугольников, обозначавших дома.
— Нашёл. Хорошо. Теперь, Оксан, я тебя отпускаю. Ступай себе в эти твои Хатки, и сиди там тихо. Надо будет — я тебя разыщу. Чего, может быть, ещё хочешь спросить?
Детёныш озабоченно потёрла переносицу.
— Да не то чтобы спросить… Скорее, уточнить. Вот вы говорите, чтобы я никому не говорила, что я не человек… А смысл? Куча народу видела, как я защищала снорка-Гурмана и уводила его из Деревни… Добавить то, что про меня говорят — и что аномалии с выбросами чувствую, и что с монстрами, как с родными… и всё такое прочее… Вам-то я открылась потому, что не хочу, чтобы вы и ваши люди меня воспринимали, как угрозу для людей. Хочу, чтобы всё было по-честному. Но даже если я напишу на лбу «Я — человек!» — всё равно никто не поверит. Потому что уже поздно. Так что пусть всё идёт, как идёт, ладно? Болтать налево-направо о своей природе я и раньше не болтала, но и переубеждать кого-то в отношении себя не стану. Бесполезно.
— Оксана, Оксана… Как же тебе объяснить… Кому, как не тебе, не знать, как «Долг» относится к мутантам? Я не скрою, что и к тебе какое-то время назад отношение было настороженное, если не сказать враждебное. Оно изменилось, и более того — для нас ты теперь официально считаешься человеком. Есть такое слово — официально. То есть, всякий, кто является членом «Долга», должен относиться к тебе, как к человеку, несмотря ни на что. Мы не слепые, поверь. Я скажу открыто — я вижу и видел, какие в тебе есть черты наравне с человеческими. И люди это видят. Но признать — во всеуслышанье признать, что мы, «Долг», стали почти друзьями с мутантом — равнозначно потере той основы, на которой «Долг» зиждется. А с потерей основы может произойти… много опасного. Сейчас не то время, когда можно терять почву под ногами. Так что пусть лучше то, что мы с тобой мирно сидим и беседуем здесь, будет просто одной из странностей в жизни «Долга», чем трещиной в нём. Ты поняла меня? Скажи, если не поняла, я попробую объяснить по-другому. Это важно, девочка. Пойми.
Ксана чуть задумалась. Потом медленно и очень серьёзно кивнула.
— Я вас поняла, Вячеслав Павлович. И… спасибо вам за эти слова, они для меня очень важны и… дороги! — она посмотрела на долговца с искренней горячей признательностью и смущённо покраснела, — Ведь и мне самой приходится… делать всё, чтобы не терять этой, как вы говорите, почвы. Ведь помогая людям в Зоне, я не имею права отдавать предпочтение какой-либо одной группировке или клану. Мне нельзя водить людей по Зоне, как проводнику, или помогать им добывать артефакты. Как бы ни просили, что бы ни предлагали и чем бы ни угрожали. Иначе нарушится равновесие… достаточно уже того, что Мамо позволила мне лечить людей. Я даже не знаю, чем мне аукнется мой сегодняшний приход к вам… Но разве в такой ситуации можно оставаться в стороне? Это же будет неправильно, правда?
Она подняла с пола сидор и вделась в лямки. Привычными чёткими движениями повязала платок.
— Но, несмотря на то, что мне нельзя отдавать предпочтение кому-либо… Если мне вдруг ещё что-то станет известно про эти подземелья и то, что там делается… или вдруг что-то случится, связанное с ними — как я смогу сообщить вам?
— Ты рацией умеешь пользоваться, Оксана? Брала когда-нибудь в руки?
— Ну… когда тато ещё ходил в Зону, я иногда убегала из Деревни, чтобы найти его… В общем, часто видела, как он ею пользуется… Если надо — могу попросить его дать мне одну рацию и научить, что с ней делать. От нас, конечно, до Деревни — рукой подать, но иногда бегать в гости просто… некогда. — Ксана лукаво улыбнулась.
— Не ходи в деревню. Я тебе дам рацию. Наши будут, пожалуй, помощнее Панасовых. С её помощью ты меня и сможешь найти. Или, если совсем туго будет, просто попросить наших, кто рядом окажется, подойти.
— Хорошо, как скажете, — кивнула девушка.
— От бойцов наших можешь отныне не прятаться, всяких там пугателей я приструню… Тоже мне, нашли развлечение!.. Ещё чего-то хочешь спросить?
— Ага… — Детёныш смутилась и покраснела. — А… как отсюда выйти? Ну, к воротам базы?.. А то ведь я не запомнила дорогу…
— Ну это как раз просто, — генерал поднял рацию. — Я — центральный. Капитана Киличенкова ко мне — если на месте.
Минуты через две в дверях возник Киллер.
— Вызывали?
— Вызывал. Михал Евгеньич, мы с Оксаной поговорили и остались друг другом довольны. Ты теперь проводи её до КПП, чтоб не заплутала… и чтоб не обидел никто. И возьми, пожалуйста, для неё у Дашкевича рацию и два комплекта батарей. Рацию на 150 и 152 настрой.
— Слушаюсь! — Киличенков с интересом глянул на совершенно успокоившуюся и даже как будто повеселевшую мутантку, но от вопросов удержался.
— Ну, пойдём, что ли… — хмыкнул он.
