Владимир Лосев - Спаситель
— Заряд аккумулятора совсем слабый, — сказал он. — Но есть пол бака горючего, если заведется сразу, можно будет считать, что нам повезло, и часть дороги мы проедем на машине. Помолись своему богу, до которого мне не добраться, может, он мне поможет завести этот грузовик?
— Могу и помолиться, — сказал Вик. — Только вряд ли он меня услышит.
— Ты помолись, — сказал Майк. — По крайней мере, хуже от этого не будет. Я тоже помолюсь. На фронте я выучил «Отче наш», говорят, что эта молитва универсальна во всех случаях жизни. Помолился? Ну, тогда, пробуем…
Он повернул ключ зажигания, что-то внутри машины заскрипело, потом с натугой стартер провернул вал двигателя и замолк.
— Все? — спросил Вик. — Идем дальше пешком?
— Подожди, — сказал Майк. — Я только попробовал, ещё немного зарядки осталось. Может, ты своей энергией души зарядишь его?
— Это другая форма энергии, — пожал плечами Вик. — В аккумуляторе она грубая, и более мощная, а я своей энергией даже лампочку от фонарика зажечь не смогу.
— Жаль, — сказал, улыбнувшись, Майк. — Выходит, и здесь твоя религия нам не поможет. Придется опять читать «Отче наш». Он снова повернул ключ зажигания, на этот раз стартер прокрутил двигатель намного дольше, но снова смолк.
— Силы аккумулятора не хватает, — сказал Майк. — Было бы, конечно, странно, если бы двигатель завелся сразу после двух лет простоя, но, общаясь с тобой, я начинаю понемногу верить в чудеса. Он открыл капот, долго там возился, потом снова сел за руль.
— Этот раз последний, — сказал он. — Если не заведется, то не заведется больше никогда.
Он повернул ключ, стартер завыл, потом вдруг заработал двигатель, выбросив из выхлопной трубы клуб черного дыма. Машина затряслась, двигатель ещё какое-то время хрипел и кашлял, а потом заработал ровно и устойчиво.
— Садись, дальше мы едем, а не идем, — сказал Майк. — Все-таки позволь тебе заметить, «отче наш» гораздо эффектнее, чем вся твоя религия.
— Может быть, — улыбнулся Вик и забрался в кабину. Внутри ещё остро чувствовался запах разложения, но запах бензина уже начал его перебивать. Майк переключил скорость, двигатель взвыл от нагрузки, и грузовик медленно стронулся с места.
— Не думаю, что мы уедем далеко, — сказал Майк, — но чем черт не шутит, когда бог спит. Поживем-увидим. Все-таки плохо ехать лучше, чем хорошо идти.
Он включил фары, и Вик непроизвольно закрыл глаза, настолько неожиданно ярким оказался свет. Он уже отвык от искусственного света за эти два года.
Ехали они с небольшой скоростью, потому что Маку приходилось лавировать между перегородившими дорогу машинами, некоторые легковушки он осторожно сталкивал бампером грузовика на обочину, чтобы проехать дальше.
Иногда на небольшом промежутке шоссе оказывалось свободным, и тогда Майк резко увеличивал скорость. В такие моменты Вик закрывал глаза, и тогда ему казалось, что он вернулся в двоенные годы, когда жизнь казалось простой и легкой.
Скоро дорогу им преградила большая свалка машин, которую невозможно было объехать. Майк выругался и свернул на обочину, он съехал в кювет, и каким-то невероятным образом сумел выбраться на траву.
— Все-таки военная машина, это вещь, — сказал он. — Кстати, а как здесь проехал тот грузовик, что мы видели?
— Тут много проселочных дорог, — сказал Вик. — Не думаю, что они ехали по этой дороге.
— Если ты знаешь, где эти проселки, то показывай, — сказал Майк.
— Я не знаю, — покачал головой Вик. — Я по этой дороге никогда не ходил.
— Как не ходил? — спросил Майк. — А откуда ты знаешь о городах и селах, о том, что случилось со спасателями?
— Ребята рассказывали, те, что сумели вернуться, — сказал Вик. — Они потом недолго прожили, и скоро все умерли.
— Ты давно мог уйти из города, если бы захотел, — покачал головой Майк, внимательно глядя на дорогу. — В любом случае для тебя это было бы лучше, чем медленно умирать в подвале.
— Мне было все равно, где жить, и где умирать, после того, как я потерял все и всех близких, — сказал Вик. — У меня не было ни желания, ни сил, чтобы куда-то идти. Да и кому я нужен?
— Для нас всех бомбежка Москвы и всех крупнейших городов Урала тоже оказалась тяжелым ударом, — сказал Майк. — Я слушал новости по местному радио и не мог этому поверить. Мы все были в состоянии шока, но потом прошло время, все как-то стихло, всех разбомбили, и тех, кто начал эту войну, и тех, кто защищался. Потом откуда-то пришло известие, может быть от правительственной связи, она-то продолжала действовать, что на нашу землю пришли завоеватели.
Всех ребят моего возраста мобилизовали.
Не могу сказать, что война оказалась для меня тяжелой, мы стреляли, в нас стреляли, но в основном все сделали ракеты и авиация. Меня даже не ранили, а несколько десятков ребят из нашего города погибли.
А потом нас отправили сюда, в Казахстан, здесь нам пришлось труднее. Было много стрельбы, и много страха, но потом все быстро закончилось, когда, наконец, развернулись ракетчики. Они хорошо поработали, когда мы пошли вперед, перед нами была только сгоревшая черная глубоко вспаханная земля.
Сопротивления нам почти и не оказывали, мы дошли до границы, и там остановились. А потом нас отправили обратно, а что было дальше, ты знаешь.
— Я думаю, ты оказался здесь для понимания того, что произошло, — сказал Вик. — Для встречи со мной, для встречи ещё со многими людьми, да и с не людьми тоже.
— С какими такими не людьми? — покосился на Вика Майк, продолжая внимательно следить за дорогой.
— С крысами ты уже встретился, — сказал Вик.
— Вот ты о чем, — вздохнул Майк. — А я уж подумал о ком-то гораздо более жутком, например, про призраков. Кстати, а что такое, по-твоему, призрак?
— Мне кажется, что призрак, это душа, которая не попала в туннель, — сказал Вик. — Призраки бродят среди нас невидимые и никому не слышные, и медленно умирают. Это как раз те тени, про которые рассказывают разные истории…
— Значит, призраки существуют, — грустно усмехнулся Майк. — Всегда считал это нереальным.
— Я думаю, это происходит, довольно редко, — сказал Вик. — По моему мнению, призрак, это очень глупая душа, а таких немного.
— И почему же она сразу глупая? — осведомился Майк.
— Притяжение к туннелю довольно сильное, и нужно много потратить энергии, чтобы не попасть в него, — сказал Вик. — Уже это одно очень глупо, сопротивляться течению, тратя энергию.
— Возможно, есть причины у призрака, чтобы не идти в тоннель, — сказал Майк.
— Глупые это причины, — сказал, вздохнув Вик. — Если ты о призраках читал, то знаешь, что одни решили отомстить за свои обиды. Другие не смогли оставить своих любимых, или родных, а третьи решили просто попутешествовать.
— По-моему нормальные причины, — сказал Майк. — Я тоже бы решил остаться, чтобы позаботиться о родных, или отомстить.
— Нет, это глупость и непонимание, — сказал Вик. — Во-первых, ещё ни одному призраку не удалось никому отомстить, или помочь своим любимым, а во-вторых, если ты мертв, то жизнь на земле тебя уже не касается, и все веские причины умерли вместе с твоим телом.
— Ну почему? — спросил Майк. — Я читал, что кое-каким призракам месть все-таки удалась.
— Большей частью, я думаю, что это неправда, — сказал Вик. — Как может отмстить душа, у которой не хватает энергии даже на то, чтобы выжить, а любая месть подразумевает смерть обидчика. И как ты будешь кого-то убивать, если ты всего лишь слабый сгусток энергии, если ты даже пылинку с места сдвинуть не можешь.
— Можно напугать, — сказал Майк. — Во всех фильмах о призраках, они страшно завывают, и те, кто их обидел, умирают от страха…
— Пусть будет по-твоему, месть удалась, — сказал Вик. — Обидчик от твоего неслышного крика умер, а что дальше? Дальше он отправится в тоннель, а ты останешься здесь, понемногу распадаясь и превращаясь просто в горстку заряженных частиц, в то время как твой обидчик уже готовится к новому перевоплощению. И кто кому отомстил?
— Да, действительно, — покачал головой Майк. — В твоем изложении все получается не очень умно. Но кроме мести бывают и другие причины…
— Ну, какие могут быть причины? — вздохнул Вик. — Твои родственники, они тебе родные по телу, а не по душе. В своем следующем перерождении, ты будешь негром, или китайцем, или может быть эскимосом. Какое отношение ты тогда будешь иметь к своим сегодняшним родственникам? Родство тел умирает вместе с телом, только родство душ может иметь продолжение.
— А что такое родство душ? — спросил Майк. — Ты хочешь сказать, что у меня есть родственники по душе?
— Нет, — улыбнулся Вик. — Родство душ это своего рода дружба, сходство энергий, взаимопонимание, это, кстати, очень здорово — ощущать другого, как самого себя, и это все может иметь продолжение и после смерти.
