Николай Грошев - Дыра. Путь на ту сторону (СИ)
— Хех…, как тебе сказать братан… — Сухой убрал руку от ствола, почесал тыковку. Этот вопрос в нём самом вызвал странные эмоции и мысли. — Так-то оно так. Но ты понимаешь, что это значит?
— Не знаю…, кажется, понимаю.
— Ты если проиграешь брат, тебе тут не на кого надеяться. Вот вчера с тварью той помнишь? У тебя кончились патроны и если бы не я, схвала бы она и тебя и нас. Ну, как тебе объяснить? В общем, там дерьмово, там у нас закон на понтах и дерьме выстроен, а тут его вообще нет. Твой ствол, закон и есть. Нет ствола, ты в дерьме, тот у кого ствол он в авторитете. Понимаешь о чём я толкую?
— Кажется, да. — Кон кивнул, но если честно, не очень он понял о чём сейчас говорил Сухой.
Несколько минут молчали, а потом Сухой протяжно вздохнул и заявил.
— Кон, раз ты соображать начал, слушай сюда. Жратва на исходе. Патронов у нас пока до хера, но надо думать уже как быть и с этой темой. А вот со жратвой лучше шевелиться прямо сейчас, пока анализатор не сдох. Нужно вальнуть кого-нибудь и проверить. Если тут дичь жрать можно, не пропадём. Только парни, мля, осторожно. Эта дичь нас сама схавать может.
— В лесу много съедобного бывает. — Подал голос Старый. — Коренья, травы. Я кое-что помню…, не помню откуда, но помню что можно есть, а что нет.
— Отлично. Тормоз. Устинов мля! — Устинов повернул голову, глянул пустыми глазами. — Устинов, запомни, ты — Тормоз. Зовут, отозвался и в темпе вальса скачешь на голос. Усёк?
Устинов-Тормоз, кивнул головой.
— Ну вот и ладушки. Тормоз, сидишь тут и если кто в двери сунется, какая-нибудь тварина с клыками, ты ей в башню сразу пол рожка. Врубился? — Тормоз опять кивнул. — Кон, Седой, со мной пошли, в лесу пойдём пошарим.
Утром лес, ни чем особым не выделялся. Такой же как вчера, но, почему-то, Кон видел его другим. Вроде всё тоже, а разум воспринимает иначе. Как будто вчера, он видел этот лес на картинке, а теперь вдруг попал в него воплоти, стал частью этой картинки. С полчаса его не отпускало. Он смотрел по сторонам круглыми глазами, часто дышал, нервно вздрагивал завидев безобидную тень от пышных крон древесных иль заслышав шелест ветвей, потревоженных ветром.
— Кон, чего с дыхалкой?
— Воздух. Он другой. Ярче, пахнет… — Он не знал как ещё объяснить. Сухой пожал плечами, больше ничего не сказав, а Кон задышал полной грудью. Давно он не ощущал таких запахов. Хотя может и ощущал, просто не сознавал. Не было эмоций. Ничего не было, только пустота. В голове, в мире вокруг, в сердце. А теперь всё это оживало, наполнялось красками, запахами, жизнью.
Шли по прямой, метров сто, потом Сухой свернул. Они двигались кругами, центром которых стал лесной домик. Время от времени Седой указывал на растения и Сухой подносил к ним анализатор, чувствительным элементом вперёд. На окошечке всплывали цифры, значки и всегда одна надпись. DANGER большими красными буквами. Только два раза им повезло и указанные растения анализатор определили как FOOD. Что это значило они не знали, но у этой надписи цвет оказался успокаивающе зелёный. Сухой вырвал оба растения с корнем.
— Дадим Тормозу попробовать. Если не сдохнет, салат в жратву определим.
К сожалению, Тормозу они уже ничего не смогли дать на пробу. Этим летом судьба не слишком благоволила к меченным. Но она сделала им подарок — домик с очень странной крышей. Однако ни один из них подарка не заметил и Судьба плюнула на всё движение, предоставив смертников самим себе. Наверное, решила, что сделала для них и так слишком уж много. Кто её знает…
Им попалось ещё несколько таких же растений и Сухой проверил их. Надпись, не изменилась, осталась зелёной. Из чего был сделан вывод — все такие растения, съедобны. Как их есть Седой рассказал по дороге. По сути обе травки сильно диетический салат. Только один из салатов в лесу рости он не должен был — не выживал он там, зиму не умел переносить. Но почему-то рос.
Вскоре удалось найти ещё два съедобных объекта. Первым стало растение. Его Сухой, проверив анализатором, выдрал с корнем и издал радостный вопль, после чего поднёс анализатор к маленьким белым клубням. На панели высветилась изумрудная надпись.
— Везёт братва. Картошка тут растёт и жрать можно, значит с голодухи не завернёмся.
Спустя полчаса вышли на второй круг, теперь поближе к домику и почти сразу напоролись на нечто большое, серое и усатое. Сухой лихо выхватил нож и не менее лихо бросил его в зверя. Истошно пискнув, несчастный житель лесной, скончался, дважды дёрнув левой задней лапкой. Анализатор определил его съедобным. Сухой поморщился, произнося посмертную эпитафию.
— Крысятина дерьмо жуткое, но всё-таки мясо. Старый, ты её потащишь. Кон танцуй, сегодня на ужин мясо! — Особой радости в голосе вора не обнаружилось, да и откуда? Крыса белок, конечно, мясо, так сказать, но как-то всё равно на кролика не тянет.
Ещё через час, они наткнулись на труп. На земле лежало нечто, с распоротым боком.
— Ёпт! Это что за хрень ещё такая? — Изумился Сухой, когда они нашли существо в низких кустах подлеска чащи. Ответил ему Старый, смело подойдя ближе и присев на корточки возле зверя. Он достал нож и пошевелил труп острием. Стал ещё зачем-то иголки на брюхе твари шевелить.
— На кабана похоже. Вроде хряк. Только что-то маленький совсем… Ему бочину клыком поронуло.
— Ну-ка, отойди. — Сухой вооружившись анализатором, подошёл ближе. — Зелёная. Хм…, это чудище можно жрать. Слушай, они и у нас такие страшные?
— Нет. — Седой ткнул кабана ножом в бок. — Это другой вид. У нас таких нет.
— Ну вот и ладушки. Будем знать. Двигаем, этот дохляк, а дохлятину есть не стоит. Фиговина эта может и не врёт, но с трупаков разной дряни нахвататься можно.
Спутники Сухого против не были. Есть или не есть, пока их такие вещи не трогали. А вот Сухому принятое решение далось не просто. Всё ж таки мясо и вроде даже относительно свежее.
Побродить по лесу, в который люди не заглядывали одному богу известно сколько лет, им удалось ещё минут пятнадцать. А потом по лесу разнёсся сухой треск автоматной очереди, а следом истошный вопль.
— Мля, — Сухой хлопнул Кона по плечу и рыкнул, — к домику, бегом!
Все трое рванули обратно. Выстрелов слышно больше не было, криков тоже. До домика бегом метров семьдесят, не больше, но так вышло, что они потеряли направление и сообразили не сразу. Заплутали не меньше чем на час. Так что, когда вернулись, ничем помочь товарищу уже не могли.
С минуту они стояли в дверном проёме не решаясь войти внутрь. Двери в домике больше не было. Куски дерева, из которого её сделал неведомый строитель, разбросало по всему полу, ещё и густо залитому кровью. Тормоз лежал внутри, в центре. В кровавой луже, с вывороченными наружу кишками. Правда, не весь. Одна рука парня валялась в камине, а голова в углу, где утром висел скелет. Остальные конечности выглядили так, будто Тормоз по очереди совал их в мясорубку.
— Кон, бери его сумку, Старый, наше барахло собери и валим нахрен отсюда.
Старый бросился выполнять приказ почти сразу, а Кон вошёл внутрь, едва волоча ноги. Его прошибло холодным потом и он никак не мог оторвать взгляда от развороченного живота погибшего меченного.
7. Поселенцы, дикая земля
— А мож спробуем их-то?
Сёмка это. И чего не ймётси? Ужо сколько разов сказал — не надо ничего спытывать, пока от Нового не отойдём. Отберуть ведь. Набольший увидит и отберуть. Старейшина всё хочит из нас отряд сделати, охранный вроде как. А набольший того не хочит. Дойдёт до него что мы попусту из ружей-то стреляли и всё, отберуть, а нас вот опять на сенокос, иль ещё куды.
— Сёмк, ты лучше ужо тогда сам набольшему ружьё отдай, да и иди уже свиньев паси.
— Чаго ты сразу-то? Я ж так…, ну, того. Вроде как.
Ага, того он. А нам-то оно не того.
— Эрогенные ружья не игрушка! Не можно из их просто так стреляти.
— Энергерные они. Эрогенные это чаго-то другое Сём. — Вот помню что эт что-то другое, а чаго другое? Не могу чегот вспомнить. Мож ещё чего странное да страшное. Эти-то ружья они того, светются. Так по ночи до месту отхожего пойдёшь, его увидишь и всё, не дойдёшь, прям где стоишь так оно, место значит, отхожее и станет. Так что эрогенными они быть никак не могут. Эрогенные это что-то про людей. Эх, дай бох памяти, что-то с какими-то точками связано…, то видать про какие-то дела вумные, то не наше всё. Мы ж по земле вот, про скотину много знаем, в лесу кого хош по следу отыщем, а науки всякие сложные то не про нас сказано будет. Люди мы простые, не злобливые, работящие. Ну, я вот хотя бы — работящщщщий! Жуть. Просто болею часто я чаго-то, а так-то — ток покличь меня я уж и готов сразу и работать аж бягу. Мне б ещё здоровья поболее, а так, без здоровья-то работать оно сложновато бываеть.
— Ну всё, Виталь, ну ужож ушли далеко и лес тут кругом, ни кто ж не свидит. Петь скажи иму.
